Срочники часть 6

               
                Часть 6
  ГОСПИТАЛЬ

   Открыл глаза от того, что яркое солнце через окно своими лучами попадало прямо мне в глаза. Какое окно? Я не мог ничего понять: я ведь должен лежать в лесу. Повернув голову, я увидел, что рядом со мной на кровати лежит парень с забинтованной головой и смотрит на меня.
- Очухался, Звонарёв? – сухим, надтреснутым голосом спросил он.
   Я попытался ответить ему, но ничего не получилось
- Водички вот попей, - парень поднялся с кровати и протянул мне эмалированную кружку.
   Я, хоть и с трудом, но кружку взял и сделал несколько глотков.
- Где я? – спросил я парня.
- Где, где, - засмеялся парень, - тебе в рифму ответить или как?
- В госпитале ты, в Курске, - назидательно ответил он, - вторые сутки уже, как тебя привезли.
- А Сура, Сура где? – забеспокоился я.
- Что ещё за Сура? – спросил он в ответ, - Олег, твой сослуживец был, да ещё капитан, командир вашей роты, тоже заходил.
   Тут в палату зашла медицинская сестра, посмотрела на меня и улыбнулась.
- Ну, слава Богу, пришёл в себя, сейчас врача позову, - сказала она и ушла.
Через пару минут в палату зашёл врач, совсем ещё молодой и улыбчивый.
- Так, так, значит, очнулся - и очень хорошо! – он присел на мою койку, и быстро измерил пульс на запястье. Затем поднял веко, посмотрел туда и снова улыбнулся.
- Как самочувствие, герой? – бодро спросил он, одевая стетоскоп.
- Вроде нормально.
- Вроде или нормально? – задавая вопрос он одновременно работал стетоскопом.
   Я на его вопрос промолчал, а он, закончив меня прослушивать, сказал:
- У тебя, Звонарёв, была большая потеря крови, да ещё и нога перебитая загноилась. В общем, ногу твою мы сохранили, она сейчас в гипсе, но, по всей вероятности, с военной службы тебя придётся комиссовать.
   Он помолчал, а потом добавил:
- Хромота небольшая, возможно, останется на всю жизнь, а может и нет – трудно сейчас точно сказать.
   Перспектива такая меня не вдохновила, и я лежал расстроенный до тех пор, пока в мою палату не ввалился Сура. Увидев, что я лежу с открытыми глазами, он буквально подскочил ко мне и сильно сжал мою руку.
- Володька, какой ты молодец, что пришёл в себя! – радостно начал он, - я так за тебя переживал!
- Олег, я тоже очень рад тебя видеть, но расскажи, как я здесь, блин, оказался, - попросил его.
   И Олег рассказал, что километрах в двух от того места, где он меня в лесу оставил, на него наткнулись солдаты нашей ДРГ. Они всё поняли, вытащили меня на окраину леса и вызвали туда эвакуационную группу.  Ребята из эвакогруппы дотащили меня до медсанбата. А оттуда, после оказания первой медицинской помощи, отправили в Курск, в госпиталь. За Сурой приехал Ширин и отвёз его в часть. Там помимо доклада о случившемся командиру подполковнику Проскурину, ему дважды пришлось побывать на допросе у особиста и письменно изложить обо всём произошедшем с нами, начиная с вечера шестого августа.
- Я рапорт написал, чтобы остаться служить по контракту, - негромко сказал Сура, - буду проситься, чтобы меня в боевую часть отправили, на фронт.
- А что с Ярым? – спросил я его.
   Он развёл руками, мол ничего про него не известно.
   Когда Олег ушёл, я долго лежал, глядя на окно, и думал о том, что надо будет обязательно навестить родителей Димы Олейника и Коли Богданова и рассказать им о том, как героически погибли их сыновья.
   Я вдруг так отчётливо увидел перед собой ребят, с которыми мы ехали в поезде от Омска, что слёзы вновь навернулись на глаза.
Война, будь ты трижды проклята! Такие парни погибли! Самое главное, чтобы не забыли потом о них, не забыли ради чего они отдали свои жизни, такие молодые жизни.