С-Оль памяти предков

Рассказ, основанный на реальных событиях, воспоминаниях близких, прочувствованных автором.

Действия, описанные ниже, проходили в Марийской ССР

Дарьюшка родилась в далеком 1882 году, третьей дочерью Хрисанфа и Вассы Тетериных. Семья была зажиточная по тем временам, ещё бы, отец Дарьи был архитектором, и его здания строили по всей губернии, да и Васса была дочерью купца, имеющего обширную торговлю.

Как и когда семья появилась в этих местах уже стерлось в памяти, но в поселение долгое время семейство считалось «пришлым», из Кировской губернии. По нашим размышлением и сопоставлением исторических фактов, мы пришли к мнению, что спасая сына (от чего?) отец Хрисанфа Тетерина, отправил его подальше, в леса марийские.

Молодой архитектор, прибыл в деревню с молодой женой, Вассой Ионовной, которая слыла по деревне «барыней», ибо летом ходила с кружевным зонтом, прячась от солнца и в ажурных перчатках, что для тех мест было уж совсем диковинно. А ещё в памяти домочадцев, передаваемых из уст в уста, остались - ботильоны, высокие ботинки с каблучком на шнуровке. Мечта и зависть всех модниц тех лет, да что там, о таких «ботильонах» в деревнях и не мечтали, не то, чтобы расхаживать по деревне, подметая кружевами нижних юбок дорожную пыль.

Да уж, непростая была барыня, воспитанная в пансионах, единственная и поздняя дочь зажиточного купца. И ох, уж как же не нравилось барыньке деревенское жить-бытьё, не для такой жизни воспитывал папенька свою дочку, но, импозантный красавец Хрисанф Тетерин, молодой интересный архитектор, поселился таки в девичьем сердечке юной купчихи.

А родовое гнездо, Тетерины, решили вить в деревне Кушнур, Куженерского района. Дом выстроили по чертежам мужа, большой, добротный, хозяйство завели приличное, помощников по хозяйству наняли из близлежащих деревень, да и жили славно, народили шестерых детей: Евдокия, Антонина, Дарья, Мария, Михаил, и младшенький Иван. Правда, Хрисанф всё больше по разъездам, по строительствам выезжал. Но, детей народили, всем образование дали, учителей аж из города выписывали на полный пансион, а Мишеньку ещё и сам папенька образовывал, своему мастерству учил, архитекторскому.

Как и положено, дочерей в восемнадцать лет выдавали замуж, да не абы за кого, от будущего мужа требовалось образованность, воспитание и возможности содержать семью.

Дарья же, Хрисанфовна, после выданья замуж, жила в полутора километрах от Кушнура в деревне Умерка, где с мужем Василием Бусыгиным, по примеру папеньки, выстроили обширное хозяйство, и дом с тремя большими комнатами, и амбары длинные, да сараи обширные.

По воспоминаниям моего отца, внука Дарьи Хрисанфовны, в уже послевоенные годы, в амбаре стояли кувшины с молоком, крынки со сметаной, в больших мисках лежал домашний творог, а к балке, проходящей под крышей были привязаны круги сыра. Подростком, он, приходя в гости к бабушке и не застав никого дома, отправлялся в амбар и вдоволь напивался молока, а уж затем отправлялся по друзьям, чтобы успеть вернуться к вечерней дойке, а значит и к возвращению домашних.

Дарья родила мужу троих дочерей Антонину, Евгению и Нину, а вскоре Василия Бусыгина призвали на фронт, в первую империалистическую войну, на которой он и погиб.

По обычаем тех лет, женщина с детьми не могла оставаться без опеки и поддержки, и младший брат Василия, Роман, берет на себя обязанности брата. В этом браке у Дарьи и Ивана родился сын Михаил.

Всех девочек - дочерей Дарьи Хрисанфовны учили в гимназии, для этого отправляли к тётке Ольге, жившей в городе, а по окончании выдавали замуж. Так, восемнадцатилетнюю Нину выдали замуж за Николая Березина, владельца мельничного лабаза в городе. И, через положенное время молодая жена родила счастливому отцу сына Юру. Казалось бы живи и радуйся, но раскулачивание после революции шло своим ходом и добралось до тех мест. В конце 1924 или начале 1925 года Николая Березина раскулачили и сослали в неизвестном направление с вынесенным приговором в восемь лет и полной конфискацией имущества. А Ниночку с грудным ребёнком спасла мать, неизвестно каким образом прознавшая про арест зятя и в ночь примчавшаяся на помощь дочери и маленькому внуку.

Дарья на двуколке, помчалась следом за этапом, медленно бредущим обозом. Наспех собранные, оставшиеся вещи были покиданы в телеги, по краям посажены женщины и дети, мужчины шли рядом.

И ведь уходили практически без вещей, кто подогадливее припрятывал под вещами в мешках инструменты, те же спрятанные топоры помогли впоследствие очень многим остаться в живых и выжить. Уходили, оставляя налаженный и обеспеченный быт, дома, в которых выросло не одно поколение семьи. А туда тут же въезжали другие семьи, строя свое партийное счастье на людском горе.

Не известно каким образом Дарье удалось это сделать, договориться с конвоирами или как-то иначе, но мне уже передали, что дочь с внуком она выкрала с этапа. Привезла домой и целый год Ниночка не выходила со двора. Через год, когда страсти улеглись, Нину снова выдали замуж. Нужно было выправить новый паспорт, по старому жить было опасно. Так Нина Березина стала Лапиной Ниной Васильевной. Обустроили дом в соседнем селении, устроились на работу и стали жить. А внука, Дарья, переживавшая за дочь, забрала к себе, благо ребятишек в доме было достаточно, ну мало ли кто признает в мальчишке сына раскулаченого и ссыльного Николая Березина, а вдруг донесёт, поэтому лучше пусть подальше от районной власти растет внучок.

Жизнь налаживалась, Яков и Нина легко нашли общий язык и взаимопонимание, всё таки воспитание было отличное.

А в 1928 у них родилась дочь Галочка. А в конце марта тридцать четвёртого года двадцати восьмилетняя Ниночка родила вторую дочь Зиночку. Нина была счастлива с мужем, дом полная чаша, здоровые дети и внимательный, любящий муж. Что ещё нужно молодой женщине? Она с радостью обустраивала быт, шила и вязала любимым дочкам платья. Ниночка вообще была большой рукодельницей, полотенца, салфетки, скатерти, пледы, всё умела, знала тонкости белошвеек. (одна из ее работ вязаная ажурная скатерть лежит у меня).

Каждую субботу Яков брал девчонок и отправлялся к бабушке за деревенскими продуктами, они выходили рано утром и долго шли по дороге вдоль леса. Иногда молодой папка усаживал девчонок под куст и уходил в лес за ягодами, а возвращаясь шумел и грозно рычал как медведь, а когда маленькая Зина начинала плакать «злой» медведь выходил из леса с малиной и успокаивал сестёр. Обратно возвращались нагружённые крынками и свёртками. К тому времени Нина работала секретаршей у какого-то начальника, а Яков был секретарем парт ячейки. Почти счастье. Но ....

К сожалению, на Якова Лапина кто-то донес, его репрессировали, но он отбыл либо малую часть срока, либо вообще не доехал до места. Практически сразу после начала войны его отправили на фронт, а спустя небольшое время пришло письмо от друга, который рассказал, что небольшая группа с Яковом Лапиным во главе, он все таки был коммунистом и секретарём партячейки, перегоняла на фронт, табун лошадей и попала под обстрел, выжили не все. Повестки не было, ни бвп, ни погибший. Положенный паёк семье фронтовика, жена без доказательств получать не могла. Голодали. Помощь Дарьи не выручала, мужчин было очень мало, и хозяйство сократилось, да и то, что было забирали на фронт или в госпиталя. Не жаловались, выживали как могли.

По воспоминанием Зиночки «всегда очень хотелось кушать и сладенького, хоть чуточку».

Но, Нине пришлось уехать в другое поселение, она выбрала деревню Параньгу, благо всё было рядом.

Война шла, а в деревню привозили детей - из Ленинграда, маленьких и испуганных. Нина пошла работать в детский дом воспитателем, свои девочки, чужие дети, всё в кучу, и есть и спать и сказки говорить. Главное живы.

Интернат расширялся и детей становилось всё больше.

Где-то в середине войны, в 43 году в детский дом-интернат назначили нового директора - им оказался бывший боец Красной Армии. Старшего сержанта Азизова после госпиталя комиссовали, ранения были очень серьёзные, но, Яков Михайлович был до войны учителем и попросился работать куда нибудь в школу. Его и направили директором в детскую школу-интернат в деревне Параньга, где жили Зина с мамой.

Поселили нового начальника в тот же дом барачного типа, в квартирку, состоявшую из каморки и малюсенькой комнаты, через одно крыльцо, почти соседи. Зина вспоминала, что мама часто бегала ему помогать, видимо ранения были очень серьезными. А когда мамы не было, мисочки с едой носила сама Зина.

С фронта - Яхья Мехметович Азизов примерно 1942-43 годы

(Тут возник вопрос по старшей сестре Галине, в конце 43 года ей было лет 15, но мы так ничего и не выяснили)

Вскоре Яков Михайлович и Нина поженились, а в начале 46 у них родился сын Игорь.

На самом деле, молодого директора звали Яхья Мехметович и на момент рождения сына ему было 41, до войны он работал учителем истории и завучем в школе деревни Старая Кулатка Куйбышевской области, перед войной он тоже был репрессирован в феврале 40 года на 1 год и 7 месяцев. По нашим выводом, принимая во внимание небольшой срок, мы сделали вывод, что на войну он попал почти в начале. Яхья был детдомовцем, а учитывая 1905 год рождения, скорее всего его семья тоже пострадала в послереволюционном периоде.

Как выяснилось недавно, у Якова Михайловича была первая семья и две дочери в том браке, после репрессии, жена развелась с ним и в дальнейшем воспитывала девочек сама. По нашим сведениям, они больше не встречались.

По заметке в Дзен меня нашли дети старшей дочери - внуки моего деда и узнали, что с фронта старший сержант артиллерии Азизов Я.М. вернулся с орденом Красной звезды, который в годы войны давали только за подвиг.

А я получила фото молодого деда.

Яков Михайлович налаживал работу детского дома, чтобы выпускники умели всё, я думаю, что во многом тут сыграл им лично полученный опыт. Потому что впоследствии выпускники этого детского дома интернат умели всё. Например мой отец, а после смерти отца в 48 году, он воспитывался в созданном им детском доме интернате, одинаково владел как инструментами, так и швейной машинкой, мог шить, и даже вязать, ну а мебель сделанная его руками до сих пор радует жителей поселка Мирный.

А где то в конце 40х - начале 50х годов деревня Кушнур, с которой я начала свою историю начала пустеть (она была и так небольшая) очевидно, по причине последствий войны. В настоящее время там находится Урочище Кушнур. Все жители переселились кто куда. Семья Бусыгиных переехала в Юледур (ранее дер.Ярыгино). Раньше село Юледур было самостоятельным поселением (село-потому что была церковь имени Святых Петра и Павла). Через село протекала река Лаж, которая далее впадала в Вятку. По противоположному берегу реки находится деревня, которая раньше называлась Соколово. Впоследствии все эти три поселения вошли административно в одно селение под общим административным названием - Юледур. Очень красивая каменная церковь на возвышении в центре села в где то в 40е года была разрушена и из ее кирпича и камня были построены мастерские МТС (машино - тракторная станция, которая в 60 х годах была переведена в ПМК (передвижная механизированная колонна) В ней, после демобилизации по окончании войны и до пенсии работал слесарем Михаил Романович. Семья Дарьи Хрисанфовны жила в собственном доме, разгороженном деревянными перегородками на три комнаты. Имелся огород, хлев, курятник и баня по черному. В большой комнате у них росла в деревянной кадке комнатная роза (раньше в домах было заведено выращивать цветы: фикусы, розы и т.д.) Она, насколько я помню, по рассказам тети и отца,- не цвела почему то. Однажды она зацвела и Дарья Хрисанфовна очень была недовольна этим, она говорила, что роза зацвела на ее смерть. Это оказалось пророчеством и она вскоре умерла. ( это мне рассказали свидетели тех лет).

Таких историй очень много, они все разные, там всегда было много печали и боли, но даже в тех жизненных условиях люди жили и радовались, рожали и воспитывали детей. Им было порою очень трудно и те невзгоды, что они перенесли, кажутся нам непосильным крестом.

Поэтому, Благодарите за то, что имеете, за то как живёте, за то, что у вас есть!

Потому что предки хотят, чтобы их потомки были счастливы и жили лучше!