Об искусстве краски, кисти, полотно

 
«Настоящий художник никогда не видит мир таким, какой он есть, иначе это был бы не художник…»
Оскар Уайльд
 
«Почему две краски, расположенные рядом, поют? Может ли кто-то объяснить это? Нет. Поэтому никто никогда не сможет научить рисовать…»
Пабло Пикассо
 
 
Почему и зачем природа наградила человека стремлением при помощи кисти и красок переносить окружающий мир на белое полотно? Что за процесс такой? И какой цели служит в развитии человека?
Вполне может статься, что с развитием современных компьютерных технологий тяга осмысления окружающего мира через такие примитивные инструменты как кисти и краски отомрёт совсем? Действительно: как льняной холст может конкурировать с компьютерным монитором, что имеет миллионы функций? А если ещё помнить о том, что уже сейчас используя искусственный интеллект (ИИ) можно создать профессиональный рисунок, любого стиля и направления – только нажатием нескольких кнопок!.. И теперь всё, что скрывает твоё бессознательное где-то в глубоких недрах мозга – может быть запросто смоделировано и озвучено! Кем-то, выступающим вместо тебя…

Что, если из современной (да не только!) культуры человечества убрать живопись? Вот так, чтобы совсем? Всех этих Рафаэля и Леонардо, Пикассо и Дали. Не говоря уже о фигурах меньшего масштаба – Малевича, Филонова, Илларионова…
Вот так совсем взять – и буквально вырубить топором из огромного культурного пласта, состоящего из множества искусств. Что бы тогда стало с человеческим разумом? Каким бы он виделся сегодня?

Но хочется задать глупый вопрос. Сейчас постараюсь его сформулировать. не думаю, что кто-либо будет спорить: из живописи берут начало многие искусства – так как именно зрение человека делает наш мозг тем, чем мы преимущественно и познаём окружающий мир. А затем возникает желание осмыслить и «закодировать» окружающую нас действительность. И вот уже из хаоса окружающего нас мира упорно пытаемся перенести всё то, что составляет понятие «гармония» – на холст, лист бумаги… Или на стену соседнего дома – точно так же, как когда-то наш далекий предок, сотни тысячи лет назад, переносил на стены пещеры увиденное вокруг себя. Стремясь перенести пережитое – фрагменты охоты, рыбной ловли или некие ритуалы – для окружающих. То есть сохранить и передать свой жизненный опыт и возникающие в связи с ним мысли.
 
А что хочу сохранить и передать я, когда пишу свои картины? Если они обращены явно только к одному адресату – самому себе? Не обладая «школой» и необходимой техникой – почти ежедневно берусь за кисть и смешиваю краски. А всё для того, чтобы на белом холсте в цвете выразить те эмоции, что меня переполняют! Любым другим способом – не получится себя выразить настолько точно. Особенно при описании подсознательного –тут даже художественное слово или музыкальные инструменты бессильны!..

Возможно, что чисто с технической точки зрения, некий сноб может заявить, что у меня получается «полная мазня». Но после «Чёрного квадрата» Малевича и изысканий Кандинского – любой, кто пишет картины, может найти себе изящное теоретическое оправдание: «так вижу окружающий мир своим внутренним зрением!».
                *
…С чего у меня всё началось? Когда я словил столь странный «вирус», заставляющий снова и снова садиться за мольберт – несмотря на усталость, нездоровье, плохую погоду и неотложные дела? Ведь всё в подлунном мире имеет своё начало! Как, впрочем, и свой финал…
Я дописывал финал поэмы «Завтрак в Аду» – и меня постоянно мучили образы моих героев! Такой, вот, особый вид авторской шизофрении… Но особенно мне не давал покоя образ главного моего героя – дьявола, что
удобно рассевшись в кресле, отбирает одного из тысячи умерших грешников: чтобы вернуть его обратно на землю из Ада. Чтобы там, в мире живых, выбранный грешник-посланник поддерживал – вместе с другими живущими злодеями! – необходимый уровень злодеяний на земле. Но преступление, совершённое кандидатом на возвращение, должно быть особенно извращенным и ужасным – таким, что затмевало бы собой всё ранее содеянное другими зловредными персонажами.
Не хочу здесь особо углубляться в сюжет поэмы… Так вот, в тот момент перед моим внутренним взором постоянно стоял дьявол! Но не тот, к чьему образу мы привыкли по иллюстрациям к трагедии Гёте «Фауст». А совсем другой – мерзкий, лишённый всякого сочувствия и разумности.
Образ дьявола в мировой литературе достаточно часто романтизируют. И особенно с лёгкой руки Михаила Булгакова он вообще принял образ философствующего зла, способного даже на определённый уровень дьявольского благородства – в отличие от многих людей!
Нет, мой дьявол казался совсем иным: он и зрительно выглядел совсем по-другому– больше похожий на голодную гиену, чем на человека.
Я обратился к своим приятелям-художникам, но они – все как один! – предложили мне вариант гётевского Дьявола: худого, с короткой бородкой и умными глазами.
Увы, такой дьявол меня не устраивал… И тем более не мог украсить обложку моей новой книги. Я находился в отчаянии, не зная, что делать. Тот образ, что сидел внутри меня – требовал совсем другого изображения. Но какого именно?
И вот, когда книга была уже закончена, я вдруг проснулся ночью и схватил лист бумаги… Начал его лихорадочно чиркать, пытаясь хоть как-то ухватить образ того, что жил и мучил меня – где-то в глубинах сумеречного сознания.

А утром я сел в машину и поехал в магазин для художников – купил холсты, кисти и краски…
Я никогда раньше не держал кисти в руках, но следующей ночью вдруг начал рисовать своего мучителя, стимулируя себя горячим кофе. К утру я совсем выбился из сил и уснул – прямо рядом с мольбертом...
А когда проснулся, то сквозь утренний сумрак на меня с холста смотрели огненно-красные пустые глаза дьявола. Получился не совсем тот образ, что я видел в своих видениях, но всё же – получилось выразить именно ту идею, что я хотел донести как автор. Считаю, тогда впервые мне удалось выразить (хотя бы для себя самого!) ту страшную пустоту, что всегда таит в себе любое зло.
Кстати, мои близкие тогда не поверили, что такого дьявола смог нарисовать я, ни разу до того момента вообще не державший кисть.
                *
Так всё и началось: я стал ежедневно, практически без остановки, «портить» холсты – заодно попадая краской на всё вокруг, портя одежду и мебель в доме.
С головой погрузился в чтение статей и книг о живописи, в переписки великих художников и в груды учебников. Начал слушать лекции в интернете – и меня всё больше и больше поглощал столь удивительный мир полотен и красок.

Я и раньше много читал о живописи и о художниках, любил посещать картинные галереи и выставки в разных уголках земного шара – от Лувра до Музея современного искусства в Вашингтоне.  Но в тот период мне открылся совсем другой мир живописи: мир запаха масляной краски и белых полотен. Шорох прикосновения кисти к полотну – когда мысль обретает свой цвет и перспективу в пространстве…
Но требовалось облачить моё стремление к написанию картин в профессиональные одежды – систематически учиться живописи, чтобы понемногу постигать те тайны, что скрывает в себе это древнейшее ремесло. Ну, если слово «ремесло» вообще применимо к живописи…