Как профессор проиграл аспиранту

Жил-был профессор, с почтенным пузом,
С роговыми очками и каменным грузом:
Он плёнку любил, до икоты, до дрожи,
И верил — без плёнки наука не гложет.

Он знал, как крутить киноплёнку в проекторе,
И думал, что мир — это белый спектр,
Что цвет — это клякса на старой катушке,
А пиксель? Позор! Бесовщина на плюшке!

К ним в аспиранты пришёл юный вьюнок:
Горящий глазами, как новый виток
Он говорил: — Буду я цвет расщеплять
На цифре! На нейросетях вычислять.

Профессор говорил: — Что за ересь, что за муть?
Цвет только в спектрах аналоговых, жуть!
Цифра — обман, пиксель — враг, алгоритм — обида!
Мы здесь на плёнке снимаем от века виды!

А где-то за дверью скрипели комиссии,
Шептали советы в глухой конспирации выси:
Смотри, аспирант у тебя шибко дерзкий,
Словно в Кремль притащил новый флаг польский мерзкий!

Накажем парня, дабы впредь не бузил,
Пусть пишет, как велено, мажет носил!
Без цифры, без векторов, без странной науки
Даёшь кинопленку, и всё будет в будке!

И вот на учёном седоватом совете Профессор с ухмылкой докладывал бред этот:
— Аспирант мой поплыл!
Всё, трясет по планете,
Нейросеть сюда тащит, как проклятье в ответе!

Аспирант в ответ лишь стоял да молчал:
В руке — ноутбук, за спиной — идеал
Он знал, что нейроны, матрицы, сети
Уже оккупировали тогда мир на планете.

Но государство сурово сказало:
Ты кто без плёнки? Ты так... шваль усталая!
Нет опыта в катушках? Свободен, малец!
Пиши методичку и бегом под венец!

Аспиранта гнобили, шептали в спину:
Он нейросетевик! Он испортит картину! Никакой ему славы, никакой ему чин,
На завод пусть идёт — ремонтировать сплин.

Прошло 15 бурлящих всех вёсен,
Нейросеть шагнула в каждый подъезд,
в каждый слог песен
Цвета считали на пикселях ловко,
А плёнка пылилась на складе без толка.

И старый профессор, хромой и потрёпанный,
Сидел перед «яблоком», ноутом схлопанным
И плакал, рыдая в экранную даль:
Ах, где мой аспирант? Ах, какая печаль!

Он понял: ошибся... И не просто слегка
А мощно, основательно, в стиле века
Это был аспирант — первопроходец науки,
А он — просто пыжик в плёночной штуке.

На конференции, в блеске софитов, Профессор, сгорбившись, в тени новых видов,
Подполз к аспиранту (теперь-то — к светиле)
И прошептал: — Прости за те были...

Аспирант улыбнулся, как истинный мастер:
Я помню, как вы поступили ужасно
Теперь я — профессор, а вы — на пенсии давней,
Вечером вспомню вас... в весёлой компании.
И был утверждён новый принцип науки:
"Если сказали - неверно, то поскорей делай ноги!"