На грани пролог

Где-то в заброшенном доме на окраине деревни, где-то в Московской области, в одной из затхлых комнатушек сидели двое пожилых людей. Хотя про старичка сложно было сказать «сидит» – почти разложившийся скелет на стуле, со свисающими кусочками плоти и  обрывками одежды, смотрел своими пустыми глазницами в тарелку, полную прогнивших овощей и старого кусочка какого-то мяса, в котором копошились черви. Его костяные руки аристократично лежали поверх столовых приборов на столе.

Солнце клонилось к горизонту, и наступала кромешная тьма.  В комнату вошла старуха, пнув своими внушительными бедрами дверь из широкой гостиной. Она бодро, не смотря на преклонный возраст, шла к столу, неся в руках большую кастрюлю с чем-то. Из посуды поднимался горячий пар, наполняющий комнату едким гнилым запахом. Старуха неряшливо поставила кастрюлю и пошла к шкафчикам, напевая себе под нос какую-то странную песенку.

Сам вид кухни был отвратительный: повсюду пыль и плесень, расползающаяся по всем поверхностям; мебель была настолько ветхая и древняя, что практически все содержало в себе следы деформации и неправильности. К примеру, у стола надломились ножки, из-за чего стоял он наперекосяк; у шкафчиков дверки тоже свисали криво, и чуть не падая; плита была запачкана жиром и грибком; вся посуда была либо сколотая, либо почерневшая, либо и вовсе дырявая, как кружка, стоящая у старика – каким-то образом у нее не было дна. На полу скопились слои пыли, грязи и кусков земли. По углам висела густая паутина. Словом, очень сложно себе было представить, чтобы в таком запущенном месте мог кто-то обитать, но однако же…

Старуха выругалась, достала огромную ложку и солонку, в которой был какого-то странного цвета порошок – что-то зеленоватое и фиолетовое. Она подняла крышку кастрюли и принялась медленно мешать, бормоча себе что-то под нос, иногда присыпая порошком.

Но тут в дверь постучали. Старуха медленно поковыляла к прихожей и открыла дверь, улыбнувшись своими золотыми зубами. На пороге стоял молодой человек в кепке, легких шортах и толстовке, с висящим на одном плече рюкзаком. Между ними пронесся зловонный ветер и смрад. Старуха взяла за руку парня и повела на кухню, а тот стоически принял и пошел следом. По пути он увидел шикарно обставленную гостиную, но, к сожалению, с  измученной временем и сыростью мебелью; на стенках висели картины – тоже все пыльные, с паутинами, дрожащими от обилия мух, с жуками разных размеров, которые сновали во всех направлениях. Старуха усадила гостя за стол и продолжила приготовления к трапезе. Парень покосился на сгорбившийся маленький скелет старика и с отвращением отвернулся. Этот ужасный вид его смутил, но не напугал; как если бы он вполне понимал происходящее, но в этом месте был впервые. Хотя мурашки по коже пробежали.

Он неуютно сидел, заложив руки между ног, и внимательно наблюдал за старухой, которая, кажется, уже заканчивала с едой: она добавила трупик како-то маленького зверька, похожего на мышь, но совсем маленькую. Может, землеройка – не смог определить парень. Старуха взмахнула руками с отвисшей кожей и торжественно положила глубокую миску перед ним. Он взволнованно взял ложку и ждал.

В этот же момент тоненькие прутья кисти старика сомкнулись и неуклюже взяли вилку. Старуха с презрением посмотрела на мужа и взяла половник. Старик же начал тыкать в тарелку, пытаясь подхватить гнилой овощ, но у него только и получалось, что мять да измельчать еду. В миску упал половник, который активно и небрежно бросила старуха, а после перевернула полость, и загадочная зеленоватая жидкость с кусочками смердящего мяса оказалась в миске. Парень посмотрел на соседа напротив и увидел: старик тыкает нанизанными на вилку гнилью себе в отвисшую нижнюю челюсть, а старуха дико хохочет – да так ужасно и безумно, что парня почувствовал озноб. Ему хотелось скорее покончить с делом и уйти. Он взял ложку и начал с жадностью поглощать этот отвратительный суп, морщась после каждой порции… Лицо белело, появлялась легкая испарина, к горлу подкатывал обжигающий ком.

Старуха улыбнулась и подошла ближе к парню, положила грязную руку ему на голову и начала что-то шептать хриплым низким голосом. У парня закатились глаз, а судорога завладела телом: его трясло и кружило, стул под ним кренился и чуть не падал. Старуха снова безумно засмеялась, а из щелей между зубами послышался ужасающий свист похожий на гул. Окна резко раскрылись, местами треснув, некоторые и вовсе разбились, обронив осколки на пол.

Старик встал и пошел, еле волоча ногу по полу, а другой подпрыгивая, пока нижняя челюсть болталась при малейшем движении. Старуха взяла ладонью лицо парня, после чего он мучительно закричал и задергался еще сильнее, а потом она приподняла его за голову и швырнула в стену. И швырнула очень сильно. Парень валялся у камина, ударившись спиной и затылком о холодные кирпичи, и истекал кровью. Старик уже приполз к парню, понимающе наклонил череп, и в следующую секунду непонятно как держащаяся система из костей, лишенных сустав, с рваными сгнившими мышцами – рассыпалась. Парень косился то на кучку костей у ног, то на старуху, которая подкрадывалась ближе, не скрывая хищной улыбки… И тут до него резко дошло, что сейчас будет – и это явно не то, на что он рассчитывал – попытавшись поднять руку, но безуспешно, он истошно закричал.