Моя подруга Ядя

Когда-то, в глубокой молодости, у меня была большая пластинка – диск, под названием «По волнам моей памяти». Вот и я поплыву по волнам моей памяти. Иногда бурным, чаще – спокойным, но одинаково дорогим моей душе и сердцу, собирая по крупицам частички прожитой жизни.

Самое первое, что вспоминается, это наш двор, и наши две маленькие комнаты, где прошло моё детство.   Воспоминания действуют, как бикфорд шнур… одно тянет за собой другое... А память сходна с баяном. Столько музыки скрывается в его небольшом теле. Но он молчит, пока кто-то не растянет его меха и не нажмет на кнопочки, выстроившиеся рядами на двух клавиатурах для правой и левой руки. И тогда заиграет музыка...

 Я пытаюсь вспоминать прожитую жизнь, как одно целое, полотном. Но тщетно. Пугающая пропасть развертывается предо мной. Словно никогда и не жила... И нечего вспомнить... И только островки самых ярких впечатлений прошлого накрепко зацепились в памяти. Фрагменты не такой уж и короткой жизни...

 Небольшой бакинский дворик. Лето. Жара. Соседка тетя Капа окатывает водой из тазика двух маленьких девчушек. Это я и моя подружка Ядя.  Она старше меня. И скоро станет первоклассницей. А  я буду с интересом наблюдать, как она делает домашнее школьное задание, склонив круглое лицо к тетрадке, по которой водит железным пером, вставленным в желтую деревянную палочку, или, как её тогда называли – вставка. А мне еще три долгих года ждать этого удовольствия...
А вот она стоит во дворе у стены нашей квартиры. На ней коричневое школьное платье с белоснежным фартуком, длинные пепельного цвета волосы заплетены в толстую косу,  и на шее у нее повязан алый шелковый галстук. Такая красота! Ее приняли в пионеры! А я исхожу слюной от зависти...   Когда же, ну, когда, и я стану такой большой и ответственной!

 Мы с Ядей-Ядвигой родились и выросли в одном дворе. Двор был маленький, одноэтажный: всего десять квартир. И кроме нас с Ядей детей пока больше нет. Мой младший брат родился лишь через шесть лет после меня. 
Ядя старше меня на три года. В детстве эта разница не особенно была заметна; мы с ней вместе играли в классики на разлинованном мелом асфальте в тесном дворе, прыгали через верёвку, стучали мячом. А ещё играли в  ловитки, прятки, бегали на перегонки из одного угла двора в другой. Очень любили игру в «замри» и «птички на дереве». От кого мы научились этим играм? Не знаю. Позже видела в кино, как люди шли по улице, каждый по своему делу, и вдруг, как по команде замирали, каждый в том положении, в котором его застал неслышный зрителям приказ. Забавно было!
А когда приходили наши подружки с соседнего двора, мы увлечённо скандировали: «На золотом крыльце сидели царь, царевич, король, королевич, сапожник портной, кто ты такой?»

 Сколько их всяких разных детских игр было на свежем воздухе!  В  Баку тёплая погода круглый год за исключением трёх зимних месяцев. Вот только снег выпадал редко, хорошо, если один раз за всю зиму. И не успевали мы наиграться в снежки, или слепить снежную бабу, как он уже таял...  Про коньки и лыжи мы только в книжках читали.
 А ещё любили мы с Ядей играть в бумажные куклы. Сами рисовали к ним наряды разноцветными карандашами. Наслаждение от творчества! Наслаждение от цветных карандашей! У Яди коробки побольше, и цветов и оттенков тоже больше. Мне больше всего нравились разные оттенки розового и голубого. Стихия цвета! А из золотых и серебряных фантиков от конфет получались чудесные бальные наряды для наших бумажных красавиц. Мы были и костюмерами, и режиссёрами, и кукловодами одновременно. Придумывали для своих нарисованных красавиц разные истории, как в кино. И неизменно через весь двор нёсся крик моей мамы:
 – Ада! Иди играй!
А я её умоляла:
- Сейчас! Ну ещё минутку, мамочка!
 Не хотелось мне возвращаться к моей  скрипке. Гаммы, этюды, пьесы... Как скучно! Но ничего другого не оставалось. Надо! И всё. Ведь скрипка должна была стать  моей профессией.

 В юности я стала отставать от подруги. Она уже девушка, старшеклассница, а я  всё ещё малявка, ребёнок. И на какое-то время у нас наступил перерыв в отношениях. У неё свои подруги, у меня свои.

 День рождения моей подруги Яди, двадцать восьмого апреля,  всегда бурно отмечался у них дома всем классом. И я с завистью смотрела на нарядных молоденьких девушек и парней, поднимающихся к ней по длинной лестнице на второй этаж, единственный во всём дворе.  Его надстроил Ядин папа, строитель по профессии. Он же выстроил моим родителям квартиру в две маленькие комнатки, где родились мы с братом.

 Но вот настал день (вернее, год), когда Ядя пригласила на свой день рождения и меня!
Это приглашение ознаменовало для меня вступление в новую жизнь. Я уже не маленькая девочка, а  девушка! Меня пригласили во взрослую компанию! А было мне тогда пятнадцать лет... 
Их класс продолжал собираться и тогда, когда Ядя уже училась в институте. Все крепко дружили. И мне так интересно было с ними. Ядя всегда, в любой компании, была заводила. Хохотушка, полная энергии и огня. Подруг у неё было не счесть. К ней тянулись люди. Невозможно было не заразиться её хорошим настроением. Среднего роста,  с фигурой кинозвезды, она нравилась мальчикам и была мне образцом того, какой должна быть девушка. Хорошенькая, с большими карими глазами, обрамлёнными длинными ресницами, она давно обрезала свою русую косу и теперь носила модную стрижку.  Мне так хотелось быть на неё похожей! В школе она была круглой отличницей. Хорошо играла на фортепьяно и закончила музыкальную школу семилетку. Вот только в этом мне и довелось её обогнать: я тоже училась музыке, но продолжила обучение, закончив консерваторию по классу скрипки.

 Ядя выбрала Политехнический институт и стала инженером.  Мне специальность выбрали мои родители, а Ядя выбрала сама. Помню, как по окончании десяти классов, Ядя перебирала всевозможные институты в Баку, решая сложную задачу: куда пойти учиться дальше. Стояло жаркое лето. Оставался месяц перед вступительными экзаменами. Помню, как мы с ней, обнявшись, ходили по ночным улицам вокруг дома и обсуждали, куда ей лучше идти учиться. АПИ, АМИ, АГУ... Эти сокращённые названия институтов в Азербайджане звучали для меня волшебно и таинственно. Для меня же путь был один: консерватория. Так, наши пути разделились. Но не разошлись. Мы были крепко спаяны одним домом и нашей детской дружбой навсегда. Мы и доныне дружим. И ни время, ни Атлантический океан, не может нас разлучить.
 
 Мои воспоминания сумбурны, не всегда по календарю. Словно свет фонарика высвечивает то один эпизод, то другой...

 Рубеж детства в девичество, которого так опасалась почему-то моя мама, был перейден. Но прошли еще годы, пока мне было разрешено покрасить ногти лаком, самым светлым, который был в парикмахерской. И еще прошло несколько лет, пока я осмелилась провести черным карандашиком в уголках глаз, подражая подруге. Ох, и досталось нам с ней однажды от её папаши, когда проходя по улице мимо наших окон, он узрел нас с Ядей, в тот момент, как мы увлечённо наносили голубые тени на веки и усердно красили чёрной тушью ресницы. «Ну уж, от тебя, Ада, я этого не ожидал»  – кричал он в гневе. Как-будто застал нас за чем-то неприличным для молоденьких девушек. Со смехом и ностальгией по нашим прекрасным родителям мы вспоминаем с ней это золотое время нашего девичества. Ни Яде, ни мне не довелось иметь дочерей. Интересно, как бы мы с ней воспитывали своих девочек в нынешнем, так драматично изменившимся мире?

 Где-то посередине этих трансформаций я потеряла свою девичью косу, которую с превеликой радостью и удовольствием отхватила вкривь большими портняжьими ножницами моя подруга детства Ядя.  От этой операции с моей мамой чуть не случился инфаркт. А моя бабушка три дня со мной не разговаривала. Но я победила. Процесс взросления был необратим!

 Наш двор был многонациональным и дружным. Хотя бывало, что женщины могли и поругаться из-за длинной палки (её называли подстановкой), когда вывешивали постиранное бельё на верёвки, которых не всегда хватало на всех. Но, в основном, дружили. Ходили друг к другу в гости. Пили чай с вишнёвым, или моим любимым инжировым вареньем. Бабушка моей подружки, тоже Ядя, Ядвига Михайловна, (бабуся и на вы – так всегда обращалась к ней внучка) варила , калмыцкий чай из большой коричневой доски, отсекая от неё ножом мелкие щепочки. На запах и на вкус он мне казался больше супом, чем чаем. Посудите сами: его солили, перчили, клали сливочное масло. А разлив по стаканом, опускали кусочки сахара и наливали немного молока! Потом вся их семья усаживалась за круглым столом на воздухе на чаепитие. Удивительно вкусный был запах! Меня, любопытную девчонку, тоже приглашали к столу. Мне хотелось пить этот чай, как моя подружка Ядя. К вкусу этого необычного напитка я долго привыкала, но так и не смогла привыкнуть.

 Под окнами квартиры, где жила соседка тётя Капа со своим мужем и взрослой дочерью, был небольшой палисадник, обнесённый забором, крашенным в зелёный цвет. Там росли высокие деревья персидской сирени и алые кусты олеандра и жёлтого жасмина. Весной и летом от них во дворе стоял пряный, кружащий голову, запах. А внутри полисадника стоял небольшой деревянный стол и одна или две деревянные лавочки. Там, летом, соседи устраивались чаёвничать, или играть в карты и домино. Мужчины по выходным дням раскладывали нарды, и по всему двору разносился звонкий стук  пластмассовых шашек по дереву и азартные выкрики играющих.

 Во дворе, несмотря на тесноту и небольшую площадь, играли и свадьбы. Мою свадьбу тоже играли во дворе. Стояла середина сентября. Посередине двора расставили столы и стулья, протянули лампочки поверху на верёвках. Пригласили друзей, родных и, конечно же, всех соседей. В палисаднике у тёти Клавы расположился небольшой оркестр. Ну и весёлая же была эта свадьба! На много кварталов он нашего дома была слышна музыка нашего оркестра.

 Мы с мужем зарегистрировались во Дворце Счастья. Есть в Баку такой красивый дом, построенный в начале прошлого века миллионером нефтепромышленником Мухтаровым для своей горячо любимой жены.  Это настоящий дворец в духе «французской готики».
Свидетельницей с моей стороны была Ядя. Конечно, Ядя! Кто же ещё! И это притом, что у меня всегда было много подруг. Но Ядя была (и остаётся!) среди них единственной, кто занимала особенное место. Центральное. Я даже не помню, чтобы мы с ней ссорились, или обижались друг на друга. Единственный ребёнок в семье, она относилась к нам с братом, как старшая сестра. И мы до сих пор чувствуем себя с ней одной семьёй. Хотя жизненные обстоятельства развели нас по обе стороны океана, мы продолжаем общаться по телефону, обмениваться новостями, делиться радостью или печалью, советоваться и посылать по интернету фотографии семьи. Мы с ней давно уже счастливые бабушки. И все наши заботы – о наших внуках и детях, и конечно же, наших верных спутников жизни.

 Нам повезло встретиться друг с другом несколько раз. Ядя с мужем приезжали дважды к нам в наш штат. А пять лет назад, за год до пандемии, мы договорились встретиться в родном городе Баку. Как описать эти встречи! Взрыв эмоций с обеих сторон, безмерное счастье и обмен подарками. И разговоры, разговоры без конца и края.

 Моя родная подруга! 28 апреля для меня счастливая дата. В этот день ты родилась. А в этом году ты будешь праздновать свой юбилей. 80 лет!  Даже не верится! Ведь ты всё та же молодая девушка с искромётным юмором, заразительным смехом, всегда на одной со мной волне. Нам никогда не нужно было что-то объяснять друг другу. Мы понимали с первого слова. Ты моя красавица с фигурой богини. Я люблю тебя. Обожаю! И хотя меня не будет на твоём юбилее, мой младший брат будет в этот день с тобой и всей вашей прекрасной семьёй.
Будь здорова! Будь счастлива! Здоровья и счастья всей твоей семье!

 Апрель, 2025 г.

 Апрель, расцветают цветы на деревьях... Весна...
Весна моей молодости...