6. Охотник. Тайна господина К

Автор:    Охотник



Видимо редактору надоело мое нытьё по поводу творческого застоя. Он вызвал меня в кабинет, вручил редакционное задание со словами: « Или ты начинаешь, наконец, работать, или…» - многозначительный взгляд  и продолжительная пауза.

- Конечно, - сказал я и взглянул на текст задания. ФИО  мои, тема – Беловодье, срок – не определен.

Редактор вытащил из принтера лист бумаги, взял маркер и выделил кусок текста.

«От Москвы на Казань, от Казани до Екатеринбурга, и на Тюмень, на Каменогорск, на Выборскую деревню, на Избенск, вверх по реке Катуни, на деревню Устьюбу, во оной спросить странноприимца Петра Кириллова»

- И что это?

- Может,  в интернете посмотришь? Ладно, для пустоголовых поясняю:  пройти по указанному маршруту, в поисках волшебной страны. Дорожные заметки  еженедельно, по каждому населенному  и не населенному пункту. Всё!

- А командировочные?

- Отпускные!  Получишь в бухгалтерии. Если хоть что-нибудь толковое напишешь, компенсируем затраты. И чтобы я тебя здесь не видел до осени!

Андрюха – мой старинный друг  и нынешний начальник. Понимаю, что несколько раз его подвел со своими нетривиальными репортажами, но всё равно можно было бы помягче…

*

И вот я трясусь на верхней полке в вагоне поезда, пытаясь проникнуться историей поиска несуществующей страны. Внизу попутчики: бабка хлопочет, напрягает  внучку - то поесть, то книжку почитать, то сказку рассказать. А та уперлась в мобильный телефон. Хорошо, что ночной рейс,  вечер и пора укладываться спать. Внучка уютно устроилась в углу полки и тут же засопела, следом за ней тяжело рухнула на другую нижнюю полку, долго ворочалась и, наконец, захрапела бабуля – так ее называла внучка.  Меня сон не брал. В мыслях кавардак. И еще эта взбалмошная старуха.  И сказки… Красная шапочка! Внучка в интернете шарится, а она ей – про серого волка…

В сонных грёзах возникли образы: Красная шапочка, Бабушка… Пришел к Бабушке Серый Волк. 

Оказался Волк маньяком, хотел было снасильничать бабушку, только  очень не понравилась ему старуха:  старая, страшная и очки большие – пугающие,   и стекла  сильно глаза увеличивают. Близорукая старуха никак под  его  эротическую фантазию не подходила. Вот если бы дева юная, то тут конечно…  тут бы он себя показал, вот тут бы он развлекся. Ну, нет - так нет. Придушил Волк бабку подушкой прямо в кровати, на которой она лежала,  и кроссворды в газете отгадывала. А потом на кусочки порезал и съел, а в холодильник положил недоеденное.  Тут и Красная Шапочка появилась. Обрадовался Волк, да только опять не по его плану все пошло. Оказалась Шапочка испорченной, изощренной девицей:  такое  Волку показала! Довела его Шапочка до нервного и физического истощения. Замертво упал волк и сознание потерял. Что стало с Красной Шапочкой неизвестно, пропала. Слухи пошли, что с разбойниками связалась, еще говорили, что будто какую безумную девицу на берегу лесного  озера видели. Да только вроде не Шапочка это оказалась, а и вовсе русалка…
 
- Абсурд какой-то, – подумал я и попытался выбросить из головы этот бред, отвернулся к стенке и заснул
 
*

Освещение в харчевне было тусклым.  В свете когда-то хрустально-прозрачных, а сейчас засиженных мухами и покрытых пыльной патиной  шаров-светильников,  все казалось призрачно-фантастическим.

Кирпичные шершавые стены со следами потушенных окурков создавали дополнительную гнетущую атмосферу. И сумеречный свет  и вся обстановка и зависший под потолком сизый дым от сигарет  навевали настроение  глубокого философского уныния.

Когда я вошел, из-за барной стойки вышел громила в кожаном фартуке и с перевязанным  глазом. Он почесал лысую макушку и на мой удивленный взгляд в сторону повязки  грубо ответил:

– Ячмень.

Хмыкнул  и продолжил (видимо пошутил)

- Ячмень,  ячмень даю тебе кукиш, что захочешь на него  того и купишь.
Широко и страшно улыбнулся и протянул руку. Я отшатнулся:  пятерня размером с две моих ладони, едва не задела мою голову и указала пальцем на стол около окна,  загроможденный остатками еды и грязными пивными кружками.  Я хотел было выбрать столик почище, но бармен отвлек меня вопросом:

- Что забыли в наших краях?

Я не  ответил. Задумался – действительно чего? По воле редактора я оказался  в убогом захолустном городке Н*, скорее поселке, как раньше говорили,  городского типа. По преданьям здесь находилось место силы. Где точно, спросить было не у кого. Я выбрал одну из трех улиц, расходящихся веером от вокзальной площади и побрел в одиночестве и спускающихся сумерках в  сторону маячивших  в конце улицы огней.  Глушь и запустение! Правда,  воздух пьяняще-свежий можно глотать кусками - не подавишься.

От мыслей отвлекла тенью промелькнувшая фигура. Я удивился - маленький мальчик ростом чуть больше метра (может, карлик?) в короткополом зеленом френчике и коротких штанишках в клеточку ринулся к указанному громилой столу и принялся резво убирать:  грязную посуду и шелуху от раков и вяленой рыбы он небрежно скидывал  в корзинку на колесиках. Потом служка  одним махом вскочил на стол, смахнул паутину  со свисающего над столом светильника, спрыгнул и протер стол той же самой тряпкой. При этом он пританцовывал, и его деревянные башмаки будто подыгрывали – стучали и выбивали ритм: трам-там, трам-та-там.
 
Не посветлело, но как будто  стало уютней. Я подошел к столу, сел на рядом стоящую лавку,  устало привалился к спинке и  вытянул уставшие ноги.

- Парку кружек? – просипел вопрос громила.

- Пожалуй… три.

*

Я огляделся. За столиком в удалении около самой двери  в кухню сидела  изрядно поднабравшаяся компания. Они громко разговаривали,  стучали кружками о стол,  издавали непотребные звуки и ничего не стеснялись.

- А я говорю, вранье! – послышался хриплый простуженный голос.

- Можешь не верить, но именно так все и было!

Я увидел зачехленные   ружья, понял, что речь идет об охоте. Усмехнулся: после рыбаков охотники самые заядлые врали.

От компании отделился странный тип.  На нем была шляпа-ковбойка, кожаные сапоги-чулки, камуфляжный х/б костюм. Он подошел к бармену за пивом. Они тихо  переговаривались, и громила косил глазом в мою сторону. Компания дружно поднялась, охотники, с любопытством поглядывая на нас, молча направились к выходу.

Громила подошел к столу,  в одной руке он держал три кружки с пивом, в другой тарелку с распластавшимся на ней крупным раком.

- От фирмы, - протягивая тарелку  с раком, произнес бармен.

Неожиданно из-за его спины  вынырнул тот самый тип. Громила вздрогнул  от неожиданности, громко поставил кружки и тарелку на стол, зло взглянул на возникшего охотника, который  присел за мой стол напротив меня. Он огляделся,  будто хотел открыть мне тайну, отхлебнул из своей кружки, взглянул подозрительно на рака, тот, как мне показалось,  шевельнул клешней.

-  Страшную историю напомнила мне сегодняшняя встреча  с молодым господином К*, - без предисловия начал разговор охотник

Я присмотрелся к незваному гостю. Он был возбужден и будто чего ожидал или остерегался: постоянно оглядывался и не выпускал из виду лежащее рядом на лавке зачехленное ружье. Через паутиной завешенное стекло просочился бледный свет полной луны. Сотрапезник переместился в сторону, чтобы  не попасть в пятно света. «Пьяный или больной?» - прикинул я, но любопытство взяло верх, я пододвинул ему одну из своих кружек. Благодарности не дождался, а собеседник продолжил:

-  В начале нынешнего века в нашем районе  наблюдался резкий рост популяции волков.  С группой охотников мы отправились на отстрел. Вышли засветло, чтобы разместиться до захода солнца. Ничего не предвещало неприятностей. Только вдруг погода резко поменялась: небо затянуло тучами, потемнело, вверху громыхнуло. В ожидании ливня  стали искать место для укрытия. Я знал про отшельницу, живущую в лесу, к ее лачуге  и отправились. Лучше бы  мы в этот день провели в баре.

Страшная картина представилась нам, когда вошли в дом. На полу пятна крови и  обглоданные кости, кровь на столе, на кровати, а в холодильнике замороженные куски мяса. И еще какой-то  запах.  Один из молодых охотников (извращенец, наверное) сказал, что пахнет сексом, другой предположил,  что сектанты приносили жертву.   
А я сразу понял: это маньяк. Следствию решать, что и как произошло,  а я сделал умозаключение такое:  маньяк,  может беглый заключенный скрывался в лесу, зашел, как он думал,  в пустую избу и внезапно обнаружил женщину. Необузданный секс и кровавое пиршество…   
Одно смущало: полное отсутствие следов в доме. Я вышел во двор, внимательно осмотрел территорию, обнаружил ранее не замеченную узкую тропинку. Такую могли протоптать только маленькие женские или  детские ножки. А вдоль тропинки, на удалении – волчьи следы. Я насторожился. И не зря! С опушки за нами наблюдал крупный волк,  был он не обычным:  не серым,  а дымчатым, я бы сказал  седым. Увидев, что его заметили, волк неспешно развернулся и исчез в зарослях кустарника.

Ясное дело охоту прервали. Прибывший участковый даже не пытался разобраться: постоянно здесь никто не зарегистрирован, жертва не обнаружена,  принадлежность костей и мяса не установлена, поэтому пусть занимается  следственный комитет.

- Некоторые сведения мне известны,  - понизив голос произнес охотник. - Откуда – не спрашивайте. Там жила пожилая одинокая женщина – госпожа Б*. Госпожа Ш* ухаживала за ней и ещё по заведенной с детства традиции раз в неделю приносила ей пирожки (При слове пирожки рассказчик поморщился)  Пирожки (снова поморщился) пекла ее мама – госпожа М*, которая приходилась дочерью госпоже Б*.

- Может  у него аллергия на глютен – неожиданное незнакомое слово возникло в голове и сразу отразилось изображением сладкого пухлого пирога с ягодной начинкой. Чтобы избавиться от морока, отхлебнул пива из кружки. Снова уставился на рассказчика.

- Надо сказать, что госпожа Б*, известная всей деревне склочница,  была не самой добропорядочной женщиной. Ходили слухи о её похождениях. В молодости чудила с  егерями и охотниками, а к старости  всей деревне от нее житья не стало. Все вокруг были виноваты во всех смертных грехах, и об этом она вещала, как правило,  ночами:  стучала в двери и громко проклинала засыпающих земляков-соседей. В определенный момент она внезапно вдруг упокоилась. Произошло это в полнолуние на Ивана Купалу. Что уж ее привело в состояние депрессии ей одной известно. Только собрала пожитки и ушла в лес – в старую заброшенную охотничью избу,  еще ее отцу принадлежащую. Сказала,  что видеть никого не хочет и всех гнала от избы, угрожая ружьем. Одну только внучку и принимала. Как жила, что делала – тайна. Теперь уж не раскрытая.

Так вот жизнь в деревне пошла своим чередом. Госпожа М* вместе с мужем состарились, уже и про дочь не вспоминали. Какое уж там… И про госпожу Б* тоже не вспоминали. Вообще жили замкнуто. Только и было занятий:  пазлы складывать – картинки из кусочков дерева. Да и парнишка с ними рос – вот в нем интерес и был. Может, так и прожили бы без приключений. Парнишка – сын дочери, внук значит по-нашему, к двадцати годам богатырь вымахал – косая сажень. А умом не далёк, слаб умишком. Да и то сказать – кто отец так ведь никто и не знал. И мама - госпожа Ш*, так и пропала.  Ребеночка новорожденного маме своей отдала и пропала, простилась с ними, сына поцеловала и ушла неведомо куда. И тоже – в ночь полнолуния ушла …

- Да, – охотник допил своё пиво и потянулся к моей кружке.

- Погоди. С волком-то что?  Не скачи по истории, – придержал я его руку.

- Так я же говорю. Сегодня встретил молодого господина К* и нечаянно подслушал разговор его с мистером Вольфом.

- Я, – говорит мистер Вольф,  -  всю подноготную твою знаю.

- Ты, - говорит, - сбежал от родных тебе людей, тебя вырастивших, бросил дом,  а на тебя надежда была, что вот в старости бабку с дедом содержать будешь. А ты

- А я смотрел и вдруг вспомнил тот самый случай  про погибшую госпожу Б*.  Мистер Вольф чем-то мне напомнил того самого волка. Глаза! Да,  точно - глаза выдали его звериную сущность.  И оскал. В лунном свете он мне представился монстром, переродившимся в волка. И фамилия…  Вольф.  А знаете что ответил господин  К*?  Ха! Он засмеялся   и только…  Он взял  укулеле (я не говорил, что у него была собой гитара?) и пропел ехидную песенку. Говорилось там,  что ему все нипочем, что покинул он дом, но не родной это дом. Что встречал он многих, кто желал его проглотить, да не вышло. А вышло как раз наоборот. Он от всех ушел и всем доказал  свою правоту. А еще спел, что нет ему счастья в этом мире,  и что сам он всего добьется и не нужны ему ласка и любовь,  которые он не искал и не знал никогда. И отца не знал и мать не знал тоже. Проняло тут господина Вольфа,  и признался,  что он и есть отец  господина К*.  И что всегда его любил. Только я вам скажу – глаза его при этом говорили совершенно о другом. И я его точно признал – не Вольф это, а преображенный зверь – волк оборотень. Да-да, тот самый, что растерзал госпожу Б*.

Я допил последнюю кружку пива,  взглянул на охотника и хотел сказать, что он несет полную чушь, но вместо охотника увидел на столе только скомканный хлебный мякиш. Он постепенно стал расти, дорос размером до футбольного мяча («Как на дрожжах»,  – пришла в голову очередная гениальная мысль). Мяч скатился со стола на лавку, с лавки на пол. Увеличиваясь в размерах, он подкатился к дверям, едва протиснулся  в проем, вывалился за дверь на простор ночной поляны, освещенной полной луной, и покатился по кривой дорожке в сторону дремучего леса. Размышления на тему - почему парк с редкими деревьями называется дремучим лесом и почему дорожка усыпана цветными конфетти,  были прерваны страшным волчьим воем. Я взял с лавки оставленное  ружье и, слегка покачиваясь (не надо все-таки в пиво добавлять водку),  направился  на соседнюю улицу в здешнюю гостиницу  со странным названием «Колобок и Красная Шапочка».
 
На душе было спокойно, муторность пропала, и все виделось в розовом свете.
Нет, это горела гостиница…  Странно, я совсем не переживал, что там в номере остались мои заметки  о путешествии. Наверное, потому что у меня  только что созрела изумительная тема для рассказа.

Впрочем, это не пожар, просто в окнах первых этажей зажглись красные фонари распутных девиц. Здесь они по традиции всегда зажигаются в полнолуние. И говорят,  что руководит борделем госпожа Ш*. Да кто же поверит. Ведь она пропала почти двадцать лет назад.