Очерки командира ССО, часть 5. Воровской спецзаказ

В родном городке меня никто не ждал. Несчастная моя бабулька скончалась несколько лет назад, не дождавшись любимого и единственного тридцатилетнего «внучка» – сына её безвременно умершей дочери – моей матушки.
Домик её, перешедший ко мне по праву наследования, простоял три года без хозяина и без присмотра и требовал не то чтоб ремонта, а скорее сноса. Но бродяге со справкой об освобождении и эта лачуга без всяких удобств была милее царских палат.
Первый визит мой был к местному участковому, а от него к надзирающему за поднадзорными, то есть, за такими, как я – бывшими зэками, особенно, кто шел со строгого режима по досрочке. Моя 105-я статья, естественно, напрягла этого надзирающего, велевшего мне - согласно его инструкциям – после 22 часов вечера находится по месту жительства и без его ведома не покидать данный населенный пункт на срок более 24 часа. Ну, хоть так. Да, в течение двух недель я обязан был устроиться на работу. Напомню, что шел 1989 год и времена тогда были ещё советские, когда любой гражданин в здравом уме и ясной памяти был обязан хоть где-нибудь, да числиться на работе, заниматься общественно полезным трудом, дабы не прослыть тунеядцем. За что в Уголовном кодексе существовала отдельная статья.
А вот как раз на работу при всём моём желании брать бывшего зэка, да ещё убийцу никто не торопился, даже по ментовскому направлению. Сам-то я в источнике дохода особо не нуждался, имея за душой газетный свёрток от дяди Миши, но необходимо было соблюсти советские условности – хоть сторожем на полставки на угольном складе, но надо было устроиться.
Помог дружбан по улице, и он же бывший одноклассник Серёга, ставший за это время замом директора местного небольшого маслозаводика. Оформили меня с его подачи разнорабочим с нищенской зарплатой, но главное – я вышел из категории тунеядцев и стал примерным советским общественно полезным гражданином. По факту я служил у Серёги главным механиком – он дал мне негласно такие полномочия. Оборудование на заводике было ещё, как говорится «времён Очаковских…» и к тому же самое примитивное: всякие там мешалки, насосы, центрифуги (жир из молока выбивать), масловзбивалки и т.п. То есть, всё должно вращаться и крутиться, как и наша Галактика со Вселенной, и тогда на выходе получается жизнь в виде сливок и масла.
Всё вышеперечисленное крутилось через редуктора с электромоторами, которые постоянно горели и заклинивали и вот чинить и перематывать всё это хозяйство как раз и входило в мою обязанность. Какой-нибудь вал на токарном расточить, лопнувший чан в маслобойке подварить – всё это плёвое дело, всё было нам по силам. Зато снабжение сливками какой-то запредельной жирности (ложка не лезла в горшок) входило в вознаграждение за труды.
 Сам Серёга и его приёмщики молока от колхозов лепили свой шахер-махер на приёмке молока, ловко манипулируя показателями жирности и общего объёма. У колхозных экспедиторов с молоковозов рыльце тоже было в пушку, и они за определённую мзду не сильно оспаривали процент белков, жиров и углеводов.
Но я отвлёкся от основной темы. К лету я купил подержанный «Москвич-412» за семь тысяч целковых, пустив слух, что это бабушка оставила мне наследство и собирался отправиться на нём в отпуск в путешествие по местам «боевой славы», а конкретно на те дачи, где убили мою Катеньку. Я не оставлял мысли о мести неведомому упырю.
Но к тому времени произошло одно событие, сильно поспособствовавшее моему намерению.
Однажды не так вскоре после моего обжитья в бабкином домике у меня раздался стук в окошко. Ну, что ж: бывает – соседи там, иль кто заблудился. Но незнакомец в форточку произнёс уж вовсе неожиданное, он спросил: «Студент?».
Надеялся я, что обо мне позабудут эти лихие ребята, но нет. Зашел прилично одетый гражданин, но по манерам, а, главное по синим перстням на пальцах я понял, что чувачило этот именно «оттуда», но авторитетный, не шестёрочный. Кстати, татуированные перстни на пальцах зэка – это своего рода визитка для первого знакомства: кто он конкретно по масти стало бы окончательно ясно при осмотре торса и спины, но мне хватило и его пальчиков. Кстати, у меня на безымянном пальце левой руки тоже есть отметина – без них там никак, - означающая, что я «мужик», который ни за белых, ни за красных, а сам по себе, в нейтралитете.
На улице у дома стояла «Волга», пока я отпирал дверь, из машины вылез ещё один квадратной формы ночной гость – как потом я догадался – это был просто «бык» - охранник и реальный мордоворот. Авторитет назвал себя, но его погоняло мне ни о чём не говорило, я же просто «мужик» и в их иерархии разбираться не обязан. Этот серьёзный дядя достал из принесенного пакета бутылку коньяка, пару лимонов и палку сухой колбасы (которую в нашем городке никогда в глаза не видел даже первый секретарь райкома).
Бессмысленно было спрашивать, как они меня нашли – у этих ребят уже тогда всё было схвачено во всех властных структурах. Цель неожиданного визита тоже оказалась неожиданной.
Один из московских воров в законе – чуть ли не смотрящий по всей столице (кличку его мне назвали, но я не могу её здесь оглашать по условиям конфиденциальности, допустим, Бивень) – готовился отметить через полгода свой юбилей и вот братва, памятуя о начальной профессии Бивня и его пожизненном пристрастии, решила на сходняке преподнести своему боссу необычный подарок – большой профессиональный набор медвежатника. Естественно, не простой комплект для работы, а исполненный в подарочном варианте, и, мало того, чтобы все шилочки-подпилочки были реально позолоченные, а то и с инкрустациями типа стразов. Они знали, что великий маэстро отмычек Бухой уже отошел в мир иной, но также знали, что у него остался ученик в моём лице.
Гонец из Москвы за коньячком не советовал мне отказываться от заказа, а его мордоворот, стоявший скрестя руки на груди в дверях, только многозначительно покачивал головой. В общем, возражения не принимаются. Эти двое знали, что подчиняться им я не обязан, но они также дали понять, что от такого предложения не отказываются. Вопрос цены не стоял вовсе: мне было сказано – сколько запросишь. Срок – до полугода. «Гонец из Пизы» вручил мне чемоданчик-дипломат из натуральной крокодиловой кожи с пожеланием, чтоб подарочный набор на 72 предмета был размещён именно в нём. Таков был последний писк тогдашней воровской моды.
Кода на столе появилась вторая бутылка коньяка, я начал объяснять гостю, что мне потребуются соответствующие инструменты и некоторое оборудование, которое я в своём положении раздобыть никак не смогу. На что мне было велено составить список. Я и составлял его до утра.
Но там были вещи, обозначение которых я не мог обрисовать неспециалисту «на пальцах»: я ему втолковывал, мол, потребуется мини-дрелька на столько-то ватт, шарожки разных калибров, проколки, тигелёк на газовом баллоне и т.д и т.п. Посланец (между прочим, совсем не опьяневший от бутылки коньяка, в отличие от меня) принял в итоге мудрое решение: через два-три дня я должен подъехать в соседний город Елец на завод «Эльта», там на проходной назвать себя (Студент) и меня должны встретить «кому надо». Все мои вопросы и запросы решаем на месте. Посланцы московского «законника» уехали в ту же ночь, а я, смирившись со своей судьбой, взял отгул и поехал через день в Елец по указанному адресу. Насчёт оплаты за свои будущие труды у меня созрел план: мне от воров нужны были не деньги, а информация.
Небольшой экскурс в советскую экономику последнего её этапа.
 Уже тогда перед близкой (как оказалось) кончиной СССР в бытовом обороте появлялись присланные с Запада по разным каналам уже не сильно запрещённые рекламные глянцевые журналы и проспекты типа OTTO, Quelle, но это для мадамов, а были ещё и для мужиков от фирмы Bosch и тому подобных. Я был уверен, что на полувоенном заводе «Эльта» (элементы питания) должны быть и эти «мужские» каталоги. Тогда население великого Советского Союза захлёбывалось от отсутствия в продаже самых необходимых вещей бытового назначения, как-то миксеры, фены, мясорубки, соковыжималки и это, не считая предметов глобальных мечтаний типа холодильников, телевизоров и стиральных машин, за которыми надо было записываться в годовую очередь.
Советское Правительство под руководством Коммунистической партии ленинского типа ничего не могло изобрести для своего подведомственного народа, кроме атомных бомб, танков, ракет и подводных лодок, а их не получалось кушать и невозможно было затащить в квартиру на сервант. Поэтому мудрые головы из ЦК КПСС придумали спускать разнарядки на военные заводы по выпуску товаров народного потребления (иначе ширпотреб). Вот и производили авиазаводы дачную мебель из алюминия, ракетные корпорации кухонные комбайны из титана, а чугунолитейные цеха оградки для могил.
Но постичь всю номенклатуру народных потребностей Госплан СССР был не в силах, поэтому на «места», то есть, на подведомственные разным министерствам заводы и фабрики спускались из Москвы разнарядки по производству «чего там у вас в регионе не хватает». Хоть чего-нибудь, а ресурсы мы вам дадим, а лучше изыскивайте свои на месте.
Вот и лепили секретные номерные и гражданские ордена Ленина предприятия кому что Бог на душу положит. Бог особо на душу директорам заводов ничего такого не клал и им приходилось изворачиваться самим. Приходил приказ из министерства: освоить выпуск «хоть чего-нибудь» для народного потребления – а что конкретно – решайте сами. И приходилось директорам через своих назойливых парторгов доставать вышеуказанные каталоги предметов народного применения с Запада (по принципу: раз там это берут, то и нам сгодится) и решать после долгого рассмотрения и обсуждения на производственных совещаниях что нам конкретно делать.
А поскольку к истинным запросам населения это партийное волеизъявление не имело отношения, то любой новоявленный (не имеющий на Западе аналогов) товар, спроса тоже не имел, тем более при самом омерзительном качестве: всё делалось для галочки – лишь бы отчитаться перед главком или министерством.
 Вот так появились на Руси первые каталоги европейских и американских товаров, при знакомстве с которыми посвященные могли только вздыхать и мечтать.
Такой каталог фирмы «Bosch» присутствовал и на Елецком заводе «Эльта». При моём приезде гостеприимные хозяева препроводили меня в отдельный кабинет, где я вновь встретился с моим ночным гостем. Покопавшись в каталоге, я добавил кое-что к своему списку необходимых мне инструментов (в основном, это были миниатюрные приспособления для ювелирной и зубопротезной работы), а также заказал ему отдельные режущие изделия, которые можно было достать только на сверхсекретных предприятиях ракетно-космической промышленности. На что мой куратор ответил, что не вопрос – проблем не будет.
 Насчёт возможностей Ельца я совсем не был удивлён, так как в те времена этот небольшой город считался одной из криминальных столиц Союза наравне с Одессой и Ростовом.
Но всё же, я был убеждён, что мои заказы они смогут предоставить в лучшем случае через пару месяцев, но этот тип уверенно пообещал, что уже через неделю. Так в итоге и произошло: также вечерком, не притягивая постороннего внимания, ко мне в дом вошли всё те же два господина и приволокли с собой целый чемодан (старинный, фибровый, на двух замочках) инструментов, оборудования и приспособлений – всё согласно ранее согласованному списку. После как бы уже традиционного коньяка и пожелания удачи, ночной гость достал небольшой пакетик, из которого высыпались четыре золотые монеты царской чеканки (с Николаем II) и несколько серебряных советских полтинников. С их помощью я должен был покрыть отдельные элементы набора (а лучше все) позолотой и посеребрить оставшиеся. Не ушедшее на позолоту «рыжьё» я мог оставить себе – на зубы, как сказал авторитет.
Теперь об оплате моего предстоящего труда. Как вы помните, меня просили самому назначить цену. И я её определил в форме информационных услуг. Я вкратце поведал своему «куратору» из блатного мира как я вообще-то очутился на нарах и что хотел бы получить от своих заказчиков.
Не имея, естественно, доступа к ментовским и прокурорским делам по серийным убийцам и маньякам, я просил своего заказчика разузнать у своих: кого из них и когда притягивали по непонятным делам, связанным с убийством и изнасилованием. Может, кто-то что-то слышал от сокамерников или просто от «коллег по работе». Регион поисков ограничивался поволжскими городами от Астрахани до Горького: это могли быть Камышин, Саратов, Сызрань, Тольятти, Ульяновск, Казань, даже Чебоксары и Горький. Ну, ещё на Каме Нижнекамск и Набережные Челны. По времени от примерно 1975 года и по сию пору. Помните, дядя Миша говорил, что подобное совершалось, в том числе и незадолго до наших с ним бесед на эту тему – то есть, весьма вероятно, маньяк до сих пор был на свободе и продолжал убивать.
По каждому эпизоду проходили какие-то свидетели, блатные и просто фраера или штатские (с кем чалились блатняки), сами случайно попавшие в эти поисковые сети с мелкой клеточкой - они должны были помнить при каких обстоятельств их задерживали-арестовывали по подозрению в этих преступлениях (хотя какой нормальный вор сознается в изнасиловании?), что им инкриминировали конкретно, пусть по возможности поточнее припомнят места, где они якобы совершали всё это… Может, звучали от следаков какие-нибудь имена, может, кого-то из незнакомых им людей притягивали к ним на перекрёстные допросы. Важным было всё. Любые детали и подробности.
На том мы и расстались с ночными визитёрами.
Ну, что… Три месяца я корпел над спецзаказом. Основную работу по заготовкам, токарке и грубой мехобработке удалось сделать в мастерской на маслозаводе, не вызвав никаких подозрений ни у работяг, ни у начальства – я, типа, перед одними любопытствующими выполнял некую сверхурочную работу, а перед другими мастерил нечто «для дома, для семьи». Я уже говорил: если ты -  в то благословенное советское время - не тащил с работы всё, что ни попадя и не использовал предоставленные тебе там возможности, то ты считался недостойным членом общества и девки с такими не водились.
Кстати о девках. Женщины от меня шарахались, как от чумы: слушок, что я закоренелый и матёрый убийца-рецидивист (несмотря на предыдущее многолетнее примерное поведение в детском саду и в школе) делал своё черное дело как бы я ни старался завести полезное знакомство. А оно иногда требовалось (все мы люди). Я даже как-то припёрся в местный клуб на дискотеку и что же?! По правде, я даже немного опешил: я ведь покинул мир живых 10 лет назад и никаких новомодных тусовок, соответственно, не посещал, а тут сразу нырнул в новые веяния, открытый мир, где орала западная, запрещенная в клубах в моей молодости, музыка, разодетая разгоряченная публика выделывали совершенно невероятные коленца, или топталась, прижавшись к друг другу как сиамские близнецы во время «медляка». К совсем молоденьким выпускницам местного культпросветучилища подходить я стеснялся, а разведёнки и брошенки моего возраста прекрасно знали кто я такой и увиливали от предложения потрястись под «Boney M».
Но я отвлёкся. Спецзаказ был исполнен в лучшем виде, в крокодиловом дипломате было разложено по полочкам и гнёздышкам всё, что требовалось для профессионального виртуоза замочных секретов, всё сверкало и притягивало глаз. Полированные рукояточки красного дерева и карельской берёзы сами просились в умелые руки мастера. Все металлические детали я на самом деле покрыл позолотой (какие можно было без ущерба для функционального назначения), а вот до серебрения дело не дошло, не было подходящего электролита, который, между прочим, зачастую и в основном тогда наводился на основе цианистого калия – да-да, того самого. Даже сами воры побоялись тащить мне его с какого-нибудь серьёзного производства.
С позолотой тоже было не совсем безвредно: на дому проще всего было покрыть детальки раствором золота в ртути, что тоже не очень полезно для здоровья. Ртуть у меня нашлась – целые полбутылки, в ней я и растворил выданные мне червонцы, а затем намазывал на детали эту смесь кисточкой. После подогрева, когда ртуть испарялась, золото оставалось на изделии. Работал, само-собой, в защитной маске и перчатках. Вроде, не помер. По крайней мере сразу.
По завершении процесса послал – как было оговорено – заказчикам телеграмму с условным текстом типа: «Тётя умерла, срочно приезжайте хоронить».
Приехал на «Волге» всё тот же елецкий бычара, долго цокал языком от восхищения, осматривая моё произведение искусства. По моему же делу сказал так: «Через три дня подъезжай во столько-то в Елец вот по этому адресу (он сунул мне бумажку), там тебя будет ждать наш юрист со всем собранным материалом». Представляете, то был ещё 1989 год, еще не оформились знаменитые ОПГ 90-х годов, а у этих в Ельце уже были свои адвокаты!
За те 3 месяца, что я мастерил воровской спецзаказ, в моей карьере на маслозаводе произошел качественный скачок: из разнорабочего я стал официально главным инженером, главным механиком, главным энергетиком и зам. директора. А дело было вот в чём: в ту пору в стране махровым цветом расцветала демократия и дошло до того, что на предприятиях работягам разрешили самим себе избирать руководителя (я не помню, неужели тогда и в НИИ кандидаты наук выбирали из своей среды «первого среди равных»?). По причине окончательного выхода из строя нашего престарелого директора выборы нового были назначены и у нас.
 На это демократическое волеизъявление (напомню, персонал завода был всего-то человек 50) райком КПСС по привычке прислал свою креатуру, но мой благодетель и одноклассник Серёга выставил свою и победил райкомовца с разгромным счётом. На следующий день я и вознёсся сразу на нескольких должностях. Хотя, радоваться особо было нечему: как и во всей стране, на нашем заводике тоже вовсю разгоралась разруха – оборудование было устаревшее, всё летело и горело, запчастей и фондов практически никаких, деньги шли с большими задержками, персонал в массе своей пьянствовал и тянул потихоньку через дырявый забор всё, что плохо лежит, ну, и так далее…
Но это так, к слову. Подробности – по ходу пьесы. После банкета я, уже не заморачиваясь с отгулами и днями к отпуску за свой счёт, прыгнул в свой «Москвич» и укатил в Елец по известному вам делу.
Кстати о банкете. Если кому интересно. Тогда никаких ресторанов у нас в провинции по этому поводу не существовало: просто засели в кабинетике несколько человек, притащили из дому «у кого чего», из напитков только водка, из деликатесов – масло и сметана (шутка). На самом деле поменяли мы наши масло и сметану на копченую индюшку в райпотребсоюзовской коптильне.
По указанному адресу в Ельце красовалась вывеска «Юридическая консультация». Вежливый молодой человек в костюме при галстуке, справившись, кто я такой и от кого, отвёл меня в отдельный кабинет. На столе лежали пачки бумаг и папки с делами. Тогда я ещё не читал и тем более не видел «Крёстный отец» и не мог заценить понятие «консильери». Но сработал этот наш молодой не хуже их, американского, пожилого.