Инструмент Творца. Глава 7

Глава 7. Уже не исправить.

Повторно заиграла мелодия будильника на телефоне. Инженер заворочался и, нехотя, протянул руку, чтобы отключить звук.
— Маша, — негромко позвал он, но не получил ответ.
Он посмотрел на часы.
«Две минуты десятого. Понедельник».
Память постепенно возвращалась к нему. Болела голова, да и общая слабость чувствовалась по всему телу; вставать с кровати совершенно не хотелось. Он продолжал лежать.
«Жены нет. На работе? Она часто уезжает раньше меня. Или в больнице? Не пойму…  Я путаюсь в реальностях: Поле играет с моей памятью, или я просто схожу с ума. Да – схожу с ума! Это самое простое объяснение, и не надо ничего выдумывать. Сдвиги во времени – мои фантазии!»
Он сел на край кровати и несколько минут сидел с закрытыми глазами; больше всего он хотел сейчас той реальности, где он увез куда-то Олю с подругами, а жена ждала дома. В полусонном состоянии, решив, что сначала необходимо привести себя в порядок, он дошел до ванной и включил душ. Прохладная вода быстро взбодрила.
Чайник привычно забурлил и через несколько секунд выключился. Инженер налил чай, сел за стол, собираясь позвонить жене.
«Странно ощущать себя в двух реальностях. Память сохранила два прошлых: одно – моя дочь в больнице, и второе – я ее куда-то увез. Какое из них верно?! Последнее, что я помню из вчерашнего дня, голос жены из спальни. Как я оказался в кровати? И вещи прибраны».
Он взял телефон и набрал номер.
— Алло, проснулся, – зазвучал в телефоне заботливый голос жены.
«Слава Богу», — пронеслось в голове инженера. Тот ужас с Олей исчез в прошлом, которое теперь помнил только он один.
— Да, чай пью.
— Твое здоровье беспокоит меня очень сильно: в пятницу вечером бродил, как лунатик, а сегодня ночью зашел в квартиру и затих. Я зову, зову, а ты не отвечаешь. Из спальни вышла, смотрю, ты сидишь на полу с закрытыми глазами и бормочешь себе под нос непонятно что. Кое-как растолкала: холодной водой даже пришлось полить. Ты глаза открыл, а они как пустые. Напугал! Встал, молча разделся и лег в постель. Всю ночь из-за тебя не спала, еле на работу ушла. Толи ты спишь, толи нет – не пойму. Вроде, лежишь спокойно, как вдруг заговоришь, кричать начинаешь. Про Олю все говорил, что этого не должно было быть, что в этом ты виноват, что ты все исправишь. Жутко! Что тебе снилось, даже не представляю. Я утром не вытерпела, позвонила Оле — она спала еще. Удивилась моему звонку, наверное. У нее все хорошо. Сказала, поздно добрались до места – пробки. Говорила я тебе, чтобы утром увезти, так нет, в ночь поехали. Нет — обещал! Отпросись, пожалуйста, на сегодня: тебе надо отдохнуть. И сходи к врачу – у тебя сильнейшее переутомление.
— Спасибо Маша.
— За что?
— Спасибо. Если бы не ты…
— Что — не я? Не могла же я тебя в коридоре оставить спать. Хотя, в следующий раз так и сделаю, если ты не прекратишь сам над собой издеваться. Пожалуй, коврик новый в прихожую куплю, с густым ворсом, так, на всякий случай.
Инженер улыбнулся.
— Спасибо тебе за то, что ты со мной, что выбрала меня, прощаешь мне мои долгие отсутствия. Я вас сильно люблю — тебя и Олю.
— Ох, переживаю за тебя. Мы тебя тоже сильно любим. Прошу еще раз: не ходи сегодня на работу. Мне пора бежать, зовут. Целую, и будь рядом с телефоном.
— Целую.
Разговор прервался. Инженер отложил трубку и продолжил пить чай…
— Перистые облака к дождю, доброе утро, — поприветствовал знакомый прохожий, встретившийся на прогулочной дорожке парка и обращая взор к небу.
— И вам доброе утро, — чуть заметно кивнул головой инженер. — Обещали днем, но к вечеру должны закончиться.
Ветер усиливался, шумел в молодой листве. Инженер шел к любимой скамейке у пруда. Он старался не думать ни о чем, просто наблюдая по сторонам. Скамейка была свободной. Ему ничего не хотелось делать, только сидеть с закрытыми глазами и слушать окружающий мир. Раньше, в такие моменты, он ощущал себя единой, неотъемлемой частью всего живого и неживого, созданного за миллиарды лет. Теперь же это чувство пропало, ушло, не оставив и малейшей капельки от себя. Его сознание как будто приобрело самостоятельность от внешнего мира.
Через час инженер вернулся домой. Прогулка пошла на пользу, но слабость так и не покидала его. Кошка с котом встречали в прихожей, ожидая получить что-нибудь вкусное.
— Ждете.
Инженер снял обувь и прошел на кухню, споткнувшись по пути об поспешившего за ним черного кота.
—  С ног сшибешь, чертенок.
Инженер насыпал корма в миски.
«Пожалуй, возьму сегодня день и останусь дома. С экспериментами необходимо заканчивать, завтра. Еще один раз. Только один. Как ученый, я не имею права оставить вопрос открытым, не используя выпавший шанс. Поле исправит ошибку, если потребуется».
 Он взял телефон и обзвонил свою научную группу, договорившись встретиться следующим днем ближе к полудню. Оставалось набрать номер астронома. Инженер замешкался — вспомнился вчерашний день: звонок, встреча у Храма, обед в ресторане, официант, предложение астронома повторить опыт, и как он сначала отказал ему, но все же потом согласился; затем удачный эксперимент и резкое изменение настроения у астронома и категорическое нежелание выполнить вторую часть. Инженер ясно вспомнил о том, что астроном пытался отговорить его не продолжать дальнейшие испытания, говорил, что существует большая вероятность «сбоя системы», и, как результат, серьезных последствий для самого инженера и, даже, для всего мира.
«Странно, он сам попросил о встрече, согласился помочь, а когда мы получили желанный результат, его что-то переменило, заставило резко исправить  свое прежнее мнение на мнение полностью противоположное. Что он увидел, или осознал? Страх? Страх перед неизвестностью? Или наоборот – он не увидел будущего без идеи веры в Бога? Он побоялся дать миру доказательства. Вот его страх! Что же касается последствий: есть две равных доли вероятности, как положительного развития событий, так и отрицательного. Он прекрасно понимает это, и сделал правильный выбор здравомыслящего человека – рисковать нельзя! Но только по-другому не получается. Без риска мы, к сожалению, никогда не узнаем правды. В Швейцарии же построили и запустили большой адронный коллайдер, не побоялись предупреждений о взаимодействии с антиматерией и гибелью Земли, а может и всей Вселенной. Запустили и работают, сталкивая частицы и получая хорошие результаты и сенсационные открытия. Вот и бозон Хиггса обнаружили и тем самым доказали его существование; а ведь ему дали громкое название, частица Бога, не просто так! Есть частица – есть и поле, из которого она родилась. Доказано! Дальше – больше. Поле Хиггса пробуют связать с информационным полем. Тут-то самое и интересное: по одной из пока недоказанных теорий, информационное поле создает и контролирует материю именно с помощью поля Хиггса, изменяя его вакуумное среднее значение, или конденсат. Астроном побоялся спровоцировать Единое Информационное Поле запустить процесс полного, либо частичного, переписывания Мира; согласен, наш мир может исчезнуть в миг, и мы даже этого не успеем ощутить. А может произойти «сбой» в одном из полей, и тогда последствия будут локальными, но не обязательно не незаметными для нас. Астроном прав – риск есть, но разве этот риск как-то отличается от многих других в науке, от тех, что были ранее? Он примерно такой же – вполне допустимый». 
Инженер набрал номер астронома.
— Я вас слушаю, — послышался бодрый голос.
— Доброе утро, или уже день. Я вас не отрываю от дел?
— Доброе утро. Нет, нисколько. Я и сам хотел вам позвонить, но решил сделать это немного позже. Вы вчера были очень напряжены. Отчасти в этом виноват и я, так как был груб. Со мной такое редко бывает. Единственное, что могу сказать в свое оправдание, я был потрясен результатом эксперимента, и в тоже время меня как молнией ударило: животный страх внутри — в голове появилась ясная, четкая картина гибнущего мира. Темнота поглощала его, а когда все закончилось, вместо всего, что мы называем Вселенная, осталась пустота, и более ничего. Ничего! Я даже уверен, что о нашем существовании не осталось даже памяти в том Поле, так как и само Поле исчезло. Всего одна, но фатальная ошибка!
— А как же ваш Бог?
— Бог непременно остался. Он вне всяких полей. Он их Творец! Я вот что еще подумал: как же Бог наказывает? «Рай и ад», — сказали бы его ученики и последователи. Но сейчас, со всеми теми знаниями, имеющимися у человечества, можно предположить, что если Бог хочет наказать — он просто ничего не делает, а ваше Поле удаляет всю память, всю информацию, все знания о человеке. Человек перестает существовать не только физически, но и духовно, или, по-вашему, информационно. Он перестает быть в любой форме. Простите, я вас заговорил совсем.
— Вас интересно послушать. Вчера мы провели эксперимент, вы помните?
— Хочу сказать: «К сожалению, помню», — но не могу. Сам эксперимент удивителен. Он во многом меняет наше представление об устройстве мира.
— Да, кое-что поменяется, но необходимо выполнить вторую часть.
— Не просите: я потом, после того, как мы разошлись, долго еще обдумывал наш разговор. Мой ответ нет. У вас есть все необходимые данные, так что я уже не нужен. Только прошу, подумайте над моими словами. Вы сильно рискуете!
— Жаль… При вашем участии я чувствовал себя бы увереннее. И сотрудникам вы понравились: с вами приятно работать. Но, коли уж решили, то не продолжу уговаривать. Последний вопрос: вы заметили какие-нибудь странности, перемены за последнее время?
— Не сразу. Дома, после возвращения из Научного центра, у меня заболела голова. Сначала я не придал этому большого значения, посчитав, что скоро пройдет. Но боль усиливалась. Пришлось выпить таблетку и лечь спать, хотя рассчитывал еще почитать перед сном. Проснулся глубокой ночью. Знаете, меня вдруг разбудила яркая вспышка, которая, как я тогда посчитал, приснилась мне. Заснуть снова не получалось, захотелось сильно пить. На кухне, наливая стакан воды, я обратил внимание на свою записную книжку. Она лежала на кухонном столе, но как она здесь оказалась вспомнить я не мог. Списав забывчивость на полусонное состояние, вернулся в кровать и проспал до утра. Утром, за завтраком, у меня появилось несколько интересных идей, которые я решил сохранить. Записная книжка продолжала лежать на столе. Я взял ее и открыл. Мое удивление было велико: в ней книжке имелось несколько недавно, буквально вчера, исписанных листов, и исписанных мной, но когда и что я на них написал, я совершенно не помнил.
— Поле. Оно вернуло время назад, оставив не тронутой нашу память; мы  заново прожили вчерашний день вместе с остальным миром. Но самое невероятное – это фокус с моими и вашими воспоминаниями. Поле не изменило их, лишь удачно вписав в новую реальность. Не пойму, зачем Поле с одной стороны не позволяет эксперименту получиться, возвращая время и меняя события, и при этом оставляет мне, а потом и вам, старую память, каждый раз предоставляя возможность на повторный успех? Что оно хочет?
— Освободиться, — уверенно ответил астроном.
— Освободиться?! От кого?! От самого себя?
— Нет, думаю, все куда серьезнее. Поле хочет увидеть того, кто управляет им.
— Вы все-таки настаиваете на худшем результате эксперимента… Скажите, если не секрет, что вы написали в записной книжке? Вы ведь прочитали ее?
— Да, практически сразу. Судя по всему, вчера я потратил день на поиск информации о профессоре Лирском Михаиле Владимировиче. В записной книжке, кроме сведений,  рассказанных не так давно вами, были и некоторые интересные факты. Существует мнение, что лабораторию поджог профессор сам. Сотрудники, работавшие с ним, вспоминали об появившихся странностях в его поведении, после начала опытов. И чем дальше шла научная работа, тем сильнее менялся профессор.
— Да, за ним в конце его жизни замечали много необычного. Известно, что последние два года по решению врачебной комиссии, работающей под контролем КГБ,  он лечился в психиатрической больнице, где и умер, не оставив никаких записей об экспериментах. Впрочем, не зря же комитет государственной безопасности  не отпускал его: что-то у них, скорее всего, осталось, но узнать что – безнадежное занятие.
— В том и состоит проблема. Цели экспериментов профессора Лирского и ваших во многом похожи. Зная достоверно о полученных результатах тогда, мы смогли бы предсказать вероятность появления различных событий в будущем, и решение по продолжению уже нынешних экспериментом принималось бы более обдуманно, минимизировав возможность негативного исхода. Но никаких сведений, кроме запутанных воспоминаний, не осталось. Единственная надежда – жена профессора. Только и тут еще одна проблема — она абсолютно не имеет желания разговаривать о муже, и, тем более, о его работе.
— Совсем не разговаривает, — подтвердил, вспомнив давно случившуюся встречу, инженер. – Был опыт знакомства с ней: еще на старте первых экспериментов почему-то решил, что мне она точно откроет секреты профессора. Приехал в гости, в загородный дом. У нее дочь как раз гостила – симпатичная рыжеволосая девушка с очень добрым, мягким взглядом светло—зеленого цвета глаз; сегодня, конечно, она стала гораздо старше, как и мы с вами, но, хочу верить, ее красота никуда не пропала. Так вот, вдова профессора приняла меня очень радушно, но, как только узнала причину моего визита, превратилась в неприступную крепость, об стены которой разбивались все мои попытки хоть что-то узнать.
— Значит, вы уже пробовали выяснить! Ну что ж, шансов, я так понимаю, почти никаких; даже неизвестно, жива ли она до сих пор. Где она, говорите, живет, или жила?
— В сторону северо-запада последние станции метро. Какая точно, не скажу. Столько лет прошло.
— А как имя дочери?
— Маргарита, — моментально ответил инженер. – Это имя дал ей отец, в честь известной героини знаменитого романа.
— Маргарита Михайловна, значит. Сходится с моими записями. Неизвестна только ее нынешняя фамилия, по мужу. То, что у нее осталась девичья фамилия, маловероятно.
— Вы хотите ее разыскать?
— Сведений я нашел крайне мало, так как искал по имени и отчеству; хорошо, что у нее имя не столь частое. Нашел несколько совпадений, и, просмотрев те данные, что есть в социальных сетях, нашел одну Маргариту Михайловну, работающую в престижном Университете в нескольких кварталах от меня, как показалось, более всего подходящую на роль дочери профессора. Если это она, получится, что мы все живем в одной части Москвы. Удивительное совпадение!   
— Да, иногда случайности наводят на мысли о закономерности, а закономерности неизбежно пророчат судьбу. Главное – не стать заложником иллюзий. Математика допускает гораздо больше чудес, чем простое удачное совпадение событий.
— Вы ученый без остатка, полностью, от макушки до кончиков больших пальцев на ногах. Нам пора заканчивать разговор. Когда у вас эксперимент?
— Завтра, ближе к полудню.
— Хорошо, я подумаю над вашим предложением принять участие.
— Буду рад. Если решитесь, позвоните.
— Позвоню. До свидания.
— До свидания. Я надеюсь на вас.
Астроном положил телефон, взял в руки записную книжку и, повторно перечитав исписанные вчера страницы, задумался.
«Связь событий. Тогда, в далеком СССР, ученый предложил теорию о сохранении информации в едином поле и сумел в лабораторных условиях получить подтверждающие доказательства. Опыты шли до определенного момента — момента, когда профессор вдруг увидел, почувствовал, осознал что-то важное, важное на столько, что знание этого хватило для принятия, пожалуй, самого трудного решения в его жизни – полностью уничтожить все свои труды за многие годы. Сгорело все. Не осталось ничего, совсем ничего. Комитет государственной безопасности пришел к выводу о его невменяемости, закрыв в психиатрическую больницу до конца жизни. Два года под пристальным надзором врачей, с постоянными процедурами для соответствующих больных, при том, что его родственники и многие знакомые, из числа которых были и уважаемые профессора различных институтов, утверждали, годы спустя, об абсолютно нормальном душевном здоровье Михаила Владимировича. Родственники? Жена и дочь. Инженер был у них. Нет, должно остаться хоть что-то! Профессор должен был предупредить, но по вполне понятным причинам не мог сделать это в открытую. Начну с Университета, где работает Маргарита Михайловна — проверю свою удачу».