про хождение по углям, путь самурая и голову в фор

Все-таки в знакомстве с этой дамой был один весомый плюс. Стоило сказать особо нервничающим знакомым или родственникам о том, что я отправляюсь в командировку, путешествие или на очередные кулички к чертям (собачьим) вместе с Сарой Арнольдовной — все сразу переставали волноваться. 
Следуя логике, что еврейская женщина, которую я называю по имени-отчеству, не будет лезть в самое пекло. Например, не побежит снимать перестрелку на передний край, потому что «так лучше видно», и спрашивать у людей в масках, занятых делом, о планах на будущее, между прочим извещая их о том, как хорошо сейчас на пляже у моря и просить подержать табельное.А зря, очень зря… Ещё как будет! 

Личная встреча всё сразу расставляла на места. В реальности Сара Арнольдовна Бокасса была копией Анжелы Дэвис. И к семитам она имела такое же отношение, как город Горловка к Китаю. Но в Горловке, хотя бы, есть институт иностранных языков. Цветок интернациональной любви, выросший на поляне Олимпиады восьмидесятых, обзавёлся ФИО так же случайно, как и родился. 
У детдома города N была покровительница — тётя Сара, которая подарила в день, когда принесли в свёртке будущую легенду анекдотов, дежурной медсестре что-то очень важное. По-моему, вставную челюсть. И медсестра решила в качестве ответного комплимента назвать свежепринесённого младенца именем покровительницы. С отчеством всё просто. В этом, конечно же, без «Терминатора» не обошлось. С фамилией как получилось — я расскажу позже. 

В общем, медсестра решила позаботиться, чтобы ребёнок не скучал. А то вдруг девочке покажется мало, что она негр. Мало не показалось. Но к моменту нашего знакомства Сарочка поступила по квоте в наш универ, умела драться лучше всех моих знакомых мужчин и фотографировала. Судя по состоянию фотоаппарата она его добыла в честном бою. Нянечка не ошиблась… Девочке действительно было скучно. Лежать на стёклах и ходить по углям — этому она учила запросто и молниеносно. Мне понравилось ходить. 

— Но вот смерть педикюру пришла, и ноги все чёрные, — попробовала я поныть подруге. 
— Подумаешь, а у меня они всю жизнь такие. 
Мне стало стыдно и неудобно. 

А в один прекрасный день Сарочка решила, что она самурай. И стала вырабатывать в себе «кэн-цьзю». Это потом оказалось, что «кэн-цьзю» — это название зелёного чая. А тогда трактовалось как «сила воли, отрешённость и непоколебимое спокойствие». Метод работы над спокойствием был далёк от способов жителей Поднебесной, как кэн-цьзю от спокойствия, но действенностью, бесспорно, обладал. 

Для отработки метода за две бутылки портвейна Сарочка купила у студента-медика, который где-то там подрабатывал, голову в формалине, упакованную в стеклянную банку. Поставила её на тумбочку и медитировала. Потом кто-то, проходя мимо (не я… или всё-таки я?), случайно уронил банку, и она разбилась. Тот, кто уронил банку, собрал остатки формалина тряпкой, отжал её в ведро, добавил воды, туда же положил голову и задвинул под «самурайскую» койку. 

Сначала Сарочка расстроилась, а потом приспособилась. Вечером выдвигала ведро из-под койки, доставала голову, смотрела на неё и громко кричала (вырабатывая кэн-цзю): «Ааааааааааа!». Всё это постепенно надоело обитателям комнаты. Не мне, конечно. Мне в детстве чистым соком чеснока нос закапали. Теперь насморка у меня нет никогда, а из запахов я различаю только аромат двухнедельной помойки и Сарочкины духи. А запах от ведра стоял не очень. 

Этот кто-то (кому всё надоело) взял ведро, вынес его на техэтаж (чердак), выкинул голову, а ведро тщательно вымыл и вернул под Сарочкину кровать. Пропажу головы сочли знаком свыше и забыли. А потом на техэтаж зашёл электрик и очень удивился. А дальше удивлялись уже все органы, кроме головы — она-то уже ничему не удивлялась. 

Волнующиеся Органы начали вызывать на допросы жителей общежития, а также всех, кто ходил туда в гости. Студенты били себя кулаком в грудь и говорили, что это голова «левая». 
— А что, там есть ещё и правая? — удивлялись дознаватели. 

Фото головы всем показывали. Ну и кто-то из гостей общежития, чей-то младший брат, брякнул: 
— Так это же Сарочкина голова, ну, в смысле, не её голова, а еёёная вещь. 
— Не журфаковский мальчик, точно, не журфаковский, — пробормотал кто-то. 

После чего в общежитии воцарилось трагическое молчание, а в воздухе, прямо на гроздьях сигаретного дыма, повисла картина «Мясо» с подписью «Приплыли». Человек в сером костюме пробормотал что-то про маму, тётю, бабушку и племянницу Бокассы, после чего начал медленно оседать на пол. 

Остальные люди в сером приободрились. В тихом городе N впервые со времён ВОВ начало происходить что-то интересное. Настоящий Бокасса (в честь которого и дана была фамилия Сарочке) в начале 1970-х стал «большим другом СССР». В 1973 году его в «Артеке» приняли в почётные пионеры, в честь чего приютскому ребёнку и дали такую «великую» фамилию. Правда потом, как оказалось, прошли года, наступило свободное время, и в прессе пошли публикации: оказывается, друг Советского Союза Бокасса был не только садистом и кровавым диктатором, но и людоедом! Съедал не только своих противников, но и бывших соратников. И ассоциации с его фамилией пошли уже другие. 

Про этот исторический феномен у каждого будущего акулёнка пера было своё мнение, ассоциативный ряд и выводы. А тем не менее, ситуация из череды комических совпадений могла перерасти в трагическую. Если вдруг вы решитесь когда-нибудь слушать объяснения студентов журфака — запаситесь терпением, а если с ними по соседству живут студенты-психологи — не решайтесь, не надо. Психика целее будет. 

Но следователи находились на работе, и им было никуда не убежать. А ещё студенты как-то приспособились пить портвейн и стрелять сигареты у представителей закона. В сущности, какая разница, где обсуждать творчество Кьеркегора? Студенты надоедали дежурному, пытались ночевать на клумбе под окнами и играли на гитаре, рвали розы для девушек. И… безуспешно искали студента-медика, который знал, из какого учреждения была похищена та самая знаменательная банка и под каким номером она хранилась. Студента нашли. 

Всё выяснилось и закончилось хорошо, правда под глазом незадачливого расхитителя анатомического театра на финальном допросе маячил отпечаток чьей-то ноги… Студента выгнали из вуза, но не посадили. Сарочка вышла замуж за дознавателя. Бросила институт, сменила фамилию, и на этом её следы скрылись из моей жизни. А студенты ещё полгода продолжали тусить под стенами серьёзной организации. Потому что они там уже все свои, и такие розы вокруг, и работа важной организации была парализована. Потому как пить нектар со студентами журфака гораздо интереснее, чем работать. 

Концовка такая: большой человек с большими звёздами снизошёл до маленького района, шо-то как-то выяснил и прекратил всё разом — приехал на «Волге», студентов просто выгнали, регулярно задерживаемых студентами сотрудников выгнали под зад коленом, а сам прокурор из окна 2-го этажа объявил в мегафон: 
— ПАШЛИ ВСЕ НА ХОЛМ С ТЕРРИТОРИИ!!! 

Так студенты переехали с улицы Ветрова (в простонародье — улица Семи Ветров) на Лысую Гору. Но это уже совсем другая история. Все реальные события заменены нереальными. Имена изменены, а совпадения случайны и исключены.