Вот помрет Путин, и уж тогда...

Делать политические прогнозы – неблагодарное занятие. Но пока это единственное, что нам остается в ситуации полной беспомощности (возможно, выученной, возможно, ложной!). Так или иначе, пока мы не можем освободить из тюрем политзаключенных, и почти что смирились с тем, что давно не отваживаемся выйти куда-нибудь с плакатом. Да-да, вполне возможно, что король голый, и какое-нибудь одно смелое протестное действие обрушит систему, как карточный домик, но… мы его не делаем. И чтобы справиться со стыдом, мы отчаянно мечтаем, чтобы наша проблема решилась сама – простым и наиболее естественным способом. Тем более что эмпирические предпосылки для этого есть – тот, на кого мы возлагаем вину за все зло вокруг, включая нашу трусость, медленно, но верно входит в возраст кремлевского старца. (Мне возразят, что Трамп еще старше. Все верно, но президентский стаж у него меньше примерно в 6 раз, и смерть по этой причине не видится единственным способом от него избавиться – по крайней мере, пока).

А значит, когда-нибудь в обозримом будущем это случится. Необязательно сразу смерть (ВВП – образец здорового образа жизни, плюс усилия лучших медицинских светил). Возможно, для начала будет просто потеря дееспособности – но такая, которую уже трудно будет скрыть от народных масс. Когда ни дипфэйки, ни двойники (если они вообще существуют), ни «отложенные публикации» встреч с подчиненными уже не разубедят публику, что хватка руководящей длани слегка ослабла. Смерть, отставка «за старостию» или фактический уход в тень – все это поставит небывалый в нашей политической реальности (которая от начала до конца путинская) вопрос о преемнике. Мы не собираемся тыкать пальцем в небо и пытаться угадать фамилию того, кого в преддверии грядущей смены власти быстренько принарядят и выставят в качестве Путина-2, предложив уважать и бояться, как оригинала. В последнее время блогосфера зашушукалась, что в преемники готовят Кирилла Дмитриева - возможно, с подачи самих властей, которым хотелось бы, чтобы шушукались именно о нем. Кандидатура преемника может еще десять раз измениться в соответствии с капризами стареющего вождя, а единственный фактор, которым пользуются политологи для угадывания  – легкое накачивание персонажа хоть какой-то субъектностью на фоне безликости остальных – вряд ли может считаться научным методом.

Нам важно ни кто, а что придет вслед за Путиным. То есть - что произойдет в стране сразу после завершения более чем четвертьвекового путинского правления? Грядут ли перемены? Или все останется, как есть?

Осмелимся прогнозировать – да, перемены непременно будут. В том числе – к лучшему (к худшему тоже возможны). Условный Дмитриев (Хинштейн, Володин etc) однозначно не сможет с первого дня начать править жестко по-путински: это будет выглядеть оскорблением как для сторонников оригинального Путина, и для его противников. И первые, и вторые будут видеть в нем «салагу», который еще не выслужил права подражать своему предшественнику. «Ок, мы согласны дрожать перед Путиным, но перед этим непонятным выскочкой – нет» - нормальный подход для феодализма, пусть даже умирающий лидер строго накажет во всем слушаться своего избранника. На наращивание кредита доверия (точнее, веры в то, что это всамделишный царь, а не подменный) может уйти от нескольких месяцев до года, в течение которого Путин-2 будет активно заниматься скупкой лояльности как можно большего числа социальных групп. Возможно, он захочет умаслить даже тех, на кого предшественник традиционно плевать хотел. «Я – как Путин, только лучше» - таким будет девиз его пиар-кампании, проводимой задним числом. Лучше в чем? – Да во всем. Для кого-то - более человечный, для кого-то - более жесткий и бескомпромиссный. На все вкусы.
Тем более, что преемник сразу окажется в условиях конкуренции. Когда близкое и дальнее окружение осознает, что Путина-1 действительно больше нет (неважно, физически или как политической фигуры), и что «оказывается, так можно было», субъектность наперебой начнут напяливать даже те, кто давно превратился в манекенов. А у нашего молодого недопутина еще не собрано достаточно силенок, чтобы расправиться с этими изменниками так, как сделал бы его политический отец. В этой ситуации даже либеральная оппозиция станет электоральным ресурсом, которым нельзя брезговать. И вот тут последует невероятный жест доброй воли – освобождение политзаключенных. Жест, который при минимуме издержек даст 100% политической прибыли.

Политзаключенные как выгодное вложение
 
При всей жесткости нынешних репрессий сравнивать их со сталинизмом некорректно. Причем дело не в количестве, а в качестве. Точнее, в их роли в народном хозяйстве. В 1930-40-х запугивание населения было эффективным, но все-таки побочным продуктом основной цели репрессий – экономической. Именно - обеспечения массовым рабским трудом множества больших и малых строек. Сегодня бесплатная рабсила в таких количествах не нужна (да и бесполезна), и репрессии себя экономически не окупают. Напротив, это довольно дорогостоящее занятие. На «пошив» каждого дела требуется дополнительная работа органов полиции, следствия, судов, ФСИН (где, как и в МВД, не хватает персонала). Да и материальное содержание заключенных выходит в копеечку: как бы то ни было, сейчас стандарты в этой системе повыше, чем при Сталине. По этой, в том числе, причине репрессии все еще остаются штучным явлением. 1500 сидящих в СИЗО и колониях по политическим статьям (по данным «ОВД-Инфо») на более чем стомиллионное население – это пока еще (!) символическая цифра. Но значение этого символа огромно. Эти 1500 человек символизируют российский авторитаризм, полицейский террор, возврат к сталинизму и прочие ужасы. То есть функция запугивания в данном случае первична. А если их внезапно освободить, то получится другой символ – надежды на демократические реформы, конца мрачной эпохи, явления государства с человеческим лицом и т.п. Горячая благодарность общественности и всплеск лояльности будут обеспечены – особенно, если сделать амнистию неожиданной. Еще вчера эта же общественность пряталась по углам, гадая, кого возьмут следующим – а сегодня преемник-гуманист спешит исправить ошибки (нет, пока что «некоторые перегибы на местах») предыдущей эпохи, великодушно прощая и сидящих, и недопосаженных. Будет эффект чуда. Конечно, со временем общественность пообвыкнется, и вместо благодарности начнет требовать новых демократических поблажек. Тут уж Путину-2 придется проявить твердость и показать, что государева милость была разовой, и следующая нескоро. (А кто не оценит, быстро загремит повторно. Ну-ка разбегайтесь живо по заграницам, пока я добрый). Однако это – уже следующий этап, в который мы даже не заглядываем.

Политзаключенных, как и военнопленных, иногда называют «обменным фондом». Но они еще и заложники, «валюта» для таких вот символических акций. Ни для того ли их так судорожно набирают, чтобы потом сбросить, как балласт с воздушного шара, и за счет этого высоко взлететь?
 
Логичный вопрос – почему бы эффектом амнистии не воспользоваться самому Путину, не дожидаясь своей смерти? Во-первых, ему это не нужно – экономика и рейтинги достаточно стабильны. Во-вторых, это невозможно, так как противоречит амплуа нашего героя. Путин может проявить великодушие, но в отношении считанных единиц. Освободить пару сотен, а тем более всех – значит выявить групповой признак их дел. Иными словами, показать, что людей мучили исключительно с символическими целями. На такое циничное признание вряд ли решится даже старый чекист. Ведь он, как известно, суров, но справедлив. Подать же освобождение политзаключенных как исправление допущенной ошибки невозможно вдвойне: Путин известен как гиперпоследовательный человек, который никогда, ни при каких условиях не признает даже явных провалов. Измена этому принципу повлечет за собой слишком большие репутационные потери. Прежде всего, среди сторонников. Ведь сознаться в несправедливости репрессий – значит, предать собственный многомиллионный электорат, который молчаливо их поддерживал, и тем самым сделать народ соучастником преступления. Поэтому, к сожалению, массовая акция доброй воли будет возможна лишь после завершения путинской эпохи. И нам, при нашей явной неспособности приблизить его политическими методами, остается лишь молиться, чтобы Путина не стало как можно скорее. А уж каким образом – это как судьбе будет угодно.