Детектив на обочине. Часть 1

                Глава первая
Торонто, 1970 год. Июнь. Ночь.

Дорога вдоль обочины отражала блеск фар. Трасса 401 была почти пуста. Тревожные объявления по радио пролетали вместе с ритмичным шорохом шин по мокрому асфальту.

Джонатан Куинн вел машину медленно, внимательно следя за пятнами на дороге. Что-то зацепилось за взгляд — красное пятно на мокром покрытии, ещё свежее, будто тёплое.

— Чёртовы ребята, чёртова ночь, чёртов город, — пробурчал он себе под нос.

Щёлкнула зажигалка. Куинн поднёс пламя к лицу, прикрывая огонь ладонями, прищурился в темноту. Никого. Только туман, только ледяная жижа на асфальте.

Три часа назад пропала восьмилетняя девочка по имени Лили. Шла домой после вечеринки у соседей и не дошла. В голове Куинна уже выстраивался каркас дела: маленький ребёнок, сумерки, одиночество. Слишком уязвимая мишень.

Сверху над дорогой пролетела поисковая вертолётная группа. Нервный стук лопастей разбивал тишину ночи. Это был плохой знак: времени оставалось всё меньше.

С правой стороны обочины вышел старший полицейский Рей Хорн. Пиджак намок насквозь, волосы прилипли к вискам.

— Джон, нашли кед в кустах. Красный, с белой полосой сбоку. Похоже, её обувь.

Слова били в грудь, как кулак. Куинн кивнул, затянулся сигаретой и, выпустив дым в сторону дороги, произнёс:

— Ищем теперь тень.

Хорн сунул руки в карманы и оглядел серую пустоту вокруг:

— Пятая пропажа за две недели. Дети, женщины, один мужчина... Чёрт бы его побрал.

Куинн хрипло усмехнулся:

— Думаешь, он выбирает жертвы случайно? Как рулетку крутит?

Хорн махнул рукой, словно стирая пыль с воздуха:

— Выбирает тех, кто слабее. Беззащитных. Одиноких.

Разговор прервала сирена. Следом по трассе промчался черный "Додж" с проблесковыми маячками.

Из-под завесы дождя появился невысокий человек в промокшем плаще. Гарри Мурлоу, судебный техник, мрачный как сама ночь.

— Нашёл кое-что, — прохрипел он, протягивая пакет. Внутри была грязная белая лента для волос и кусок разорванной карты, где угадывался район озера Онтарио.

Куинн нахмурился.

— Спешка или ловушка?

— Думаю, он играет, — сказал Хорн.

Куинн сжал губы в узкую полоску.

— Выдвигаемся. Стилс и Джейн. Там есть старый склад.

Машины вывернули с обочины, уходя в сторону тёмных пустырей.

Старый склад стоял, покосившийся, посреди заброшенного поля. Крыша местами провалилась. Стены облезли, словно кожа после ожога.
Воздух был густой, тяжёлый от сырости.

Куинн двигался первым, фонарь в руке рассеивал серую мглу.

На заднем дворе склада обнаружили пять контейнеров. Вся поверхность — ржавчина и вмятины. На одном — неровно нацарапано "13B".

Хорн вставил в замочную скважину найденный ранее ключ. Замок с хрипом открылся.

Дверь распахнулась, и навстречу хлынул затхлый запах плесени и чего-то гниющего.

Внутри стоял одинокий пластиковый стул. На полу валялись разорванные верёвки.

На стене кто-то фломастером нарисовал детский рисунок: домик, солнце и странная чёрная фигура без лица.

Под стулом лежал обрывок карты и маленький кукольный ботинок.

Куинн поднял обрывок. На обороте жирным маркером было написано:

"Поищи меня там, где мрак не помнит света."

В дальнем углу контейнера что-то белело.
Куинн подошёл ближе.

Тряпичная кукла без головы.
На груди куклы болталась пуговица с выцарапанным именем:

"Лили."

Хорн стоял молча, сжав кулаки в карманах.

— Он издевается над нами, — наконец сказал он глухо.

Куинн медленно кивнул:

— Это не просто убийства. Это шоу.

Гарри светил на стены.
На ржавчине крупными буквами был выведен углём одинокий знак:

"ИГРА."

Куинн затянулся, выпустил дым и тихо бросил:

— Запомни, Рей. Это дело изменит всё.

Тишина накрыла их, как колокол.
Далеко в стороне, в чёрной пустоте, словно что-то шевельнулось.
Ночь закрылась за ними, тяжёлая и злая, полная чьего-то дыхания.





                Глава вторая.





На следующее утро дождь не закончился. Тучи висели над Торонто, давя на город свинцом. В участке пахло мокрой бумагой, кофе и тревогой. Джонатан Куинн сидел за своим столом, просматривая материалы ночной операции. Снимки контейнера, пакет с обрывками карты, детская лента для волос. Всё лежало перед ним как немой укор. Рядом на столе валялась папка с надписью: "Исчезновение. Лили Брайс." Он провёл пальцем по обложке, чувствуя, как в горле поднимается знакомая горечь. Хорн появился в дверях без стука. Мокрый плащ сброшен на руку, ботинки чавкают. — Утро доброе, если его можно так назвать, — буркнул он. Куинн не поднял глаз. — Что по криминалистике? — Плохо. Следов почти нет. Ни отпечатков, ни ДНК. Всё смыто дождём или замаскировано заранее. Профессионально. Хорн бросил на стол ещё один файл. — Нашли свидетеля. Старик из трейлерного парка видел машину. Чёрный фургон. Без номеров. Вроде бы. — Вроде бы? — Куинн поднял бровь. — Старик пил самогон, глаза мутные. Но он уверен: видел, как чёрный фургон стоял у старого склада около трёх ночи. Куинн щёлкнул зажигалкой, но не закурил. Просто смотрел в пламя. — Значит, не совсем слепой, — пробормотал он. В участок вошла молодая девушка — Тэмми Кроу, аналитик. Упрямая, острая, но способная. — У нас проблема, — сразу начала она. — Исчез ещё один. Куинн медленно перевёл взгляд на неё. — Кто? — Мальчик. Одиннадцать лет. Имя — Кевин Уолш. Пропал по пути в школу. Те же районы. Та же ночь. Хорн выругался сквозь зубы. Куинн сжал кулаки на столе. — Чёрт. Этот ублюдок ускоряется. Они переглянулись. В комнате стало тихо, как перед взрывом. — Надо действовать быстрее, — бросил Хорн. — Иначе у нас будут не расследования, а похоронные церемонии каждую неделю. Куинн кивнул. Внутри него шевелилось что-то тёмное и ледяное. — Тэмми, подними все записи с камер за последние двое суток в радиусе пяти миль от склада. Хорн, обзвони все школы, парки, автобусные остановки. Нам нужен любой, кто видел фургон. И быстро. Девушка кивнула и исчезла, стуча каблуками по полу. Хорн протянул Куинну чашку кофе. — Придётся не спать. Долго. — Привык, — коротко бросил Куинн. Он снова взглянул на фотографию Лили. Детское лицо. Улыбка. И где-то за ней — чёрная тень, уже занёсшая над ней руку. Куинн стиснул зубы. Больше он не допустит ошибок. Никаких поблажек. Никаких промахов. Он встал. Пальто, шляпа, оружие. Город ждал. Ждал их всех. И кто-то там, в тени, уже приготовил следующую ловушку. Они должны быть быстрее. Умнее. Хитрее. Куинн шёл по коридору, чувствуя, как нарастающая тревога давит на виски. Рядом шагал Хорн. За окном хлестал дождь, словно время стекало с неба последними каплями. На улице их уже ждали машины. Куинн кивнул напарнику. — Начнём с трейлерного парка. Старик может знать больше, чем сам понимает. Хорн забрался за руль. Мотор взревел, как разъярённый зверь. Они рванули в серую пелену утра. Впереди был город, мокрый, холодный, сердитый. Город, где кто-то охотился. И где каждый час стоил новой жизни. Куинн смотрел вперёд, туда, где туман сливался с небом. Он чувствовал: игра началась по-настоящему. И если они проиграют — кровь потечёт реками.





                Глава третья.







Трейлерный парк в западной части Торонто выглядел так, будто его обчистили шторма и забыли на обочине мира. Крошечные дома на колёсах стояли в лужах, разбитые стёкла скрипели на ветру, а ржавчина покрывала всё вокруг, как короста. Куинн вышел из машины, медленно натягивая перчатки. Хорн хлопнул дверью и потянулся, морщась от ноющей спины. — Как ты думаешь, он вообще что-то видел? — хмуро спросил Хорн. — Думаю, он видел больше, чем захочет признать, — ответил Куинн. Они шагали по мокрой глине к трейлеру номер три. Дверь скрипнула, когда Хорн постучал. Изнутри донеслись шаркающие шаги и сиплый кашель. Старик появился в проёме. Лицо заросшее, красные глаза, руки трясутся. Воняло от него перегаром и плесенью. — Кто такие? — буркнул он, глядя исподлобья. — Полиция, — спокойно сказал Куинн. — Хотим поговорить о том, что вы видели вчера ночью. Старик фыркнул. — Я ничего не видел. Идите к чёрту. — Погоди, дружище, — Хорн сделал шаг вперёд, улыбнувшись, как умеют только старые копы. — Тут ребёнок пропал. Можешь спать дальше с этим грузом на душе? Старик колебался. Куинн молчал, просто смотрел ему прямо в глаза, не мигая. Наконец старик выдохнул, пропуская их внутрь. Внутри воняло ещё хуже. Пустые бутылки, заплесневевший матрас, осколки чашек. Они устроились на облезлом диване. Старик опустился на табурет. — Чёрный фургон, — хрипло сказал он. — Видел его. Стоял у дороги. Фары выключены. Внутри кто-то сидел. Курил. Я видел свет от зажигалки. — Ты видел лицо? — спросил Куинн. Старик покачал головой. — Нет. Только руку. Мужская рука. Крупная. Бледная. Куинн кивнул, занося в блокнот. — Номера? — Никаких. Пустая задняя панель. Как привидение. Хорн вздохнул, вытирая лоб. — Что ещё? Что-нибудь странное? — Да, — старик нахмурился. — В машине... странный звук. Как будто музыка. Но очень тихая, дребезжащая. Словно старый шарманщик играет. Куинн напрягся. Это была деталь, которую не придумаешь пьяным бредом. — Какая мелодия? — спросил он. Старик пожал плечами. — Детская вроде. Какая-то колыбельная. Но перевёрнутая. Страшная. Зловещая. Они обменялись взглядами. Хорн тихо выругался. — Спасибо, — сказал Куинн. — Если ещё что-то вспомнишь — сообщи. Старик кивнул, торопливо закрывая за ними дверь. На улице Хорн глубоко втянул воздух. — Значит, у нас маньяк с фургоном и музыкальной шкатулкой, — мрачно подвёл итог он. Куинн молчал. У него внутри что-то холодело. Он чувствовал: это только начало. — Нужно срочно пробить всех владельцев чёрных фургонов в этом районе, — сказал он. — И подготовить ориентировку. Хорн достал блокнот. — Ладно. Фургон, бледная рука, колыбельная песенка. Чего ещё нам не хватает для полного кошмара? Куинн взглянул на серое небо. — Трупа. И он появится. Если мы не успеем. Они вернулись в машину. Дождь забарабанил по крыше, словно кто-то наверху торопил их. Куинн включил сирену и рванул с места. В их городе появился кто-то, кто считал убийство искусством. Кто-то, кто хотел, чтобы его заметили. И кто-то, кто не собирался останавливаться. Впереди гудел город. Впереди была охота. И у них было слишком мало времени.





                Глава четвёртая.





Сводка за ночь оказалась ещё хуже, чем ожидали. Куинн стоял в узком коридоре полицейского управления, уткнувшись в бумаги. За последние сорок восемь часов поступило ещё два сообщения о пропавших людях. Оба взрослых. Мужчина сорока лет, женщина двадцати восьми. Разные районы. Одна схема. Исчезли ночью, без свидетелей, без шума. Хорн подошёл с двумя стаканами дешёвого кофе. Пахло жжённой резиной и мокрой шерстью. — Будем работать до потери пульса, — сказал он, протягивая один стакан. Куинн взял, но пить не стал. Глаза его были сухими, лицо каменным. — Вызови Тэмми. Пусть принесёт карты города. Надо искать пересечения. Точки общие. Они прошли в маленькую переговорную. Тэмми Кроу уже ждала там. На столе — огромная карта Торонто. Куинн воткнул булавки в места исчезновений. Красные флажки образовали кривую дугу, вытянутую вдоль старой промышленной зоны. — Кто-то перемещается вдоль старых линий, — задумчиво сказал он. — Как будто соблюдает маршрут. — Или следует за чем-то, — добавила Тэмми. — Или за кем-то. Хорн покрутил в руках зубочистку. Его лицо было мрачным. — Думаете, он выбирает по маршруту? Или просто удобные цели? — И то и другое, — сказал Куинн. — Играет по своим правилам. Но даже игроки иногда повторяются. В дверь заглянул молодой патрульный с красными ушами. — Сэр, нашли фургон! Куинн подскочил. — Где? — Восточный район, заброшенная стоянка. Патруль увидел подходящий по описанию фургон. Чёрный. Без номеров. — Сколько времени назад? — Пять минут. — Едем, — коротко бросил Куинн. Хорн уже стягивал куртку с вешалки. На улице ветер рвал плащи. Сырые улицы, вонючие переулки — всё казалось серым и растаявшим. Машина Куинна вылетела на дорогу, визжа шинами. Восточный район встретил их унылыми коробками заброшенных складов и мутными лужами. Фургон стоял на краю стоянки, точно тень на мокром бетоне. Старый "Форд", двери закрыты, окна запотевшие. Куинн махнул рукой. — Аккуратно. Без глупостей. Они с Хорном подбирались с разных сторон. Хорн держал пистолет у бедра. Куинн постучал в стекло фургона. Тишина. Он дёрнул ручку. Открыто. В нос ударил тяжёлый запах прелости и чего-то сладкого, неприятного. Внутри фургона было пусто. Ни водителя. Ни следов борьбы. Только на полу валялась старая музыкальная шкатулка. Заводная ручка медленно крутилась. Изнутри доносилась скрипучая мелодия колыбельной. Куинн наклонился ближе. На стене кузова кто-то нацарапал гвоздём несколько слов: "Это только начало." Он выпрямился, сердце стучало в висках. — Он нас дразнит, — прошептал Хорн, заглянув внутрь. — Нет, — ответил Куинн. — Он нас предупреждает. Они осмотрели фургон. Ни отпечатков. Ни крови. Ни единой зацепки, кроме этой пугающей надписи. — Надо эвакуировать фургон на стоянку, — бросил Куинн. — Пусть криминалисты потрут мозги. Вдруг что-то да вытащим. Хорн кивнул. — И объявить тревогу по всему городу? — Обязательно. Он уже на шаг впереди. Нельзя дать ему уйти дальше. Куинн посмотрел на мокрое небо. Его охватывало чувство, что они вошли в чужую игру, где правила были чужими, а проигрыш — смертельным. Впереди завыли сирены. Машины спешили к ним. Полиция начинала охоту. Но Куинн знал: настоящая охота шла не за фургоном. Она шла за ними.




                Глава пятая.





Ночь в Торонто была тяжёлой, будто город держал на плечах весь груз неоплаченных долгов. Джонатан Куинн сидел в своей квартире, в старом кресле напротив зеркала. Виски в стакане почти не качалось, как застывшее время. На стенах плясали тени от одинокой лампы.

Куинн смотрел на своё отражение, но видел не себя. Видел того, кем он был когда-то. Того, кого потерял.

Он поднял стакан, слегка покачал его в руке, слушая, как капли стучат о стекло.

— Что ты делаешь, Джон? — спросил он шёпотом, обращаясь к отражению.

В зеркале — усталый человек, в рубашке с закатанными рукавами, с глазами, которые разучились верить в рассвет.

Он выпил, не морщась. Горечь скользнула по горлу, разлилась в груди тяжёлым теплом.

— Ты думаешь, найдёшь его? — снова спросил он.

Отражение молчало. Только взгляд становился всё тяжелее.

На полке рядом стояла фотография. Из-под стекла смотрели две улыбки — женщина и девочка. Жена. Дочь. Всё, что было светлым в его жизни. Всё, что он не уберёг.

Куинн взял фотографию в руки. Пальцы дрожали.

— Прости, — прошептал он. — Я не успел тогда. И теперь всё, что у меня осталось — это пустота и пули.

Его дочь, Мари, смеялась на фото, прижавшись к матери. Маленькие ручки, глаза, полные солнца. Всё это исчезло в одну ночь. Глупая авария. Или преднамеренное убийство. Никто так и не выяснил до конца. Только чёрные мешки на асфальте. Только сирены. Только крик, вырвавший сердце.

Куинн положил фотографию обратно. Глянул в зеркало.

Там сидел не он. Там сидел человек, который проиграл свою жизнь. Человек, который теперь гнался за призраками, потому что иначе бы просто перестал существовать.

Он налил ещё. Выпил.

Ночь стояла за окном, как хищник.
Куинн закрыл глаза.

— Если я не остановлю его... ещё чья-то дочь, чья-то жена окажется там, где вы.

Он услышал еле слышный шёпот. Или показалось. Но в зеркале ему почудилось движение. Как будто за его спиной кто-то стоял. Лёгкий запах духов — её запах — скользнул по комнате.

Он не обернулся. Не стал рвать душу больше, чем уже рвал. Только сидел. Только пил. Только шептал:

— Я найду его. Клянусь. Я найду его ради вас.

Ночь не дала ему ответа. Зеркало снова стало просто стеклом. Пустым. Мёртвым. Как и он сам.

Виски в стакане заканчивался. Куинн потёр лицо руками. Работы было слишком много. Боли — ещё больше. И всё это надо было прожить. До конца. Без оправданий. Без прощений.

Он поднялся, тяжело, как старик. Надел куртку. Запер за собой дверь.

Снаружи его ждала улица, пахнущая дождём и кровью. И убийца, который считал людей просто фигурами на доске.

Куинн шёл в темноту, как солдат на последний бой.

И только фотография за стеклом осталась ждать его возвращения.



                Глава шестая.






Утро встретило Торонто серым туманом, как старой шалью, накинутой на плечи города. Куинн подъехал к управлению раньше обычного. Спать он так и не смог. Только сидел, слушал, как капли стучат по окну, и думал.

Тэмми Кроу уже ждала его внутри. Молодая, быстрая, с блестящими глазами.

— Джон, есть движение по камерам, — сказала она, протягивая пачку распечаток.

Куинн взял фотографии. Фургон. Тот самый. Чёрный, без номеров. Зафиксирован вчера около шести вечера у детской площадки в Рексдейле.

— Есть лица? — резко спросил он.

— Нет, — покачала головой Тэмми. — Водитель закрылся газетой. Только силуэт. Мужчина. Крупный.

Куинн пробежал глазами по снимкам.

— Что с площадкой?

— Уже проверили. Никого. Но это значит, что он ищет. И выбирает.

— И у него есть тип, — пробормотал Куинн.

Хорн появился с кофе в руках.

— Что там у нас, разведка доносы принесла? — буркнул он, садясь рядом.

Куинн протянул ему снимки.

Хорн просмотрел, фыркнул.

— Осторожный ублюдок. Газеты, тени, всё по уму. Никаких случайностей.

— Он подбирает себе цели, — сказал Куинн. — И мы не знаем, когда ударит снова.

Они сидели молча. Каждый думал о своём.

— Нам нужно его обогнать, — наконец сказал Куинн. — Иначе мы всё время будем только убирать тела.

— И как ты предлагаешь его найти? — спросил Хорн. — Он как дым.

Куинн поднял глаза.

— Я хочу сыграть на его поле.

Хорн нахмурился.

— Объясни проще.

— Мы дадим ему приманку. Площадка. Девочка. Патрули в засаде.

— Ты хочешь использовать ребёнка? — в голосе Хорна зазвучала тревога.

— Нет. Волонтёр. Переодетый. Профессионал. Визуально — подросток. Без риска.

Хорн задумался.

— Это опасно.

— Всё опасно, — жёстко отрезал Куинн. — А если мы не попробуем, кто-то ещё пропадёт. Возможно, сегодня ночью.

— Ладно, — выдохнул Хорн. — Я в деле.

Тэмми кивнула, прижимая к груди планшет.

— Я найду подходящего волонтёра.

В участке запахло жареным кофе и страхом. Но страх был правильный.

Куинн бросил на стол снимки, встал.

— Через два часа встречаемся в парке. Работать тихо. Без шуму. Без ошибок.

Хорн поднялся следом.

— Если бы всё было так просто.

— Не будет. Никогда не было.

Они разошлись в разные стороны. У каждого была своя задача.

На парковке Куинн застегнул куртку до подбородка. Сердце билось глухо. Мозг работал чётко. Без иллюзий. Без надежд.

Он завёл мотор. Машина взревела, бросаясь в плотный утренний туман.

Впереди его ждала охота.



                Глава седьмая.





Парк "Риверсайд" раскинулся в туманной долине, будто специально созданной для кошмаров. Качели поскрипывали на ветру, песочницы наполнялись грязной водой, деревья стояли, как безмолвные свидетели чего-то ужасного. Куинн стоял у старой липы, наблюдая за операцией. Волонтёр — мальчишка из полицейской академии, переодетый в школьную форму, сидел на качелях, уткнувшись в книжку. Патрули рассредоточились по периметру. Всё выглядело безмятежно. На поверхности. Куинн чувствовал, как дрожит воздух. Как вьётся в нем что-то хищное. Сердце стучало медленно, как барабан на казни. Хорн подошёл, поправляя скрытую гарнитуру. — Всё на местах. Готовы. — Хорошо, — коротко бросил Куинн. Минуты тянулись, как слёзы. Каждая секунда звенела в ушах. И тут он увидел его. Фургон. Чёрный. Без номеров. Медленно катился вдоль парковой дорожки. Фары потушены. Внутри — тень. Куинн напрягся, словно натянутая струна. — Готовность первая, — произнёс он в микрофон. Фургон остановился. Дверь приоткрылась. На мгновение показалась рука. Бледная. Мужская. Массивная, как кувалда. Волонтёр на качелях поднял голову, будто по сценарию. Фургон стоял неподвижно. Дверь захлопнулась. Машина начала медленно пятиться назад. — Вперёд! — скомандовал Куинн. Из-за кустов вырвались полицейские. Сирены загудели. Фургон резко рванул с места. Двигатель взвыл. Грязь взлетела фонтаном. — Перехват! Перехват! — кричал Хорн. Машины вылетели на тропу. Пули не свистели, но в воздухе пахло смертью. Фургон проскочил мимо патруля, сшибая мусорные баки. Куинн бежал, чувствуя, как с каждым шагом горит грудь. Они гнались за тенью. За ужасом. За безликим злом. Но не догнали. Фургон исчез за холмом, оставив после себя только выхлоп и разбитые мечты. Куинн остановился, упёршись руками в колени. Дыхание резало горло. — Чёрт! — выдохнул он. Хорн догнал его, лицо багровое. — Он уходит! — Не уйдёт, — прошипел Куинн. — Найдём. Выследим. Добьём. Но в душе он знал: снова опоздали. Где-то в городе кто-то плакал. Где-то мать звала по имени ребёнка, который не вернётся. И кровь уже впитывалась в асфальт. Они вернулись к волонтёру. Парнишка дрожал, губы сжаты в тонкую нитку. — Всё нормально, — сказал Куинн, положив руку ему на плечо. — Ты молодец. Но сам он чувствовал: нормально не будет. Никак. Никогда. В штабе стояла тишина. Даже телефоны молчали. Хорн сидел, уставившись в одну точку. Тэмми трясущимися руками перелистывала отчёты. — Две пропажи за ночь, — тихо произнесла она. — Два ребёнка. Парк. Школа. Всё по одной линии. Куинн закрыл глаза. Перед ним всплыли лица. Дети. Матери. Крики. Кровь на тротуарах. И одно слово в голове, словно приговор: поздно. Он встал. Взял со стола свой жетон. Сжал его так сильно, что костяшки побелели. — Я не позволю ему выиграть, — сказал он. — Даже если мне придётся сгореть вместе с ним. Хорн поднял взгляд. — Как ты собираешься его найти? — По запаху крови, — ответил Куинн. — По следу боли. По разбитым голосам родителей. Мы вытащим его из ямы, где он прячется. Даже если придётся спуститься в самый ад. Он прошёл мимо столов. Мимо страха. Мимо усталости. И только дождь за окном всё бил и бил по стеклу, словно кто-то наверху уже плакал за тех, кого им не удалось спасти.




                Глава восьмая.




Ночь стекала по улицам Торонто, как чёрная смола. В небе не было ни звезды, ни лунного блика. Только тьма. Только холод. Куинн ехал за рулём, сжимая руль так сильно, что костяшки побелели. В машине пахло мокрым плащом, старыми бумагами и стёртым потом.
— Диспетчер, это Куинн. Где последний сигнал фургона? — проговорил он в микрофон.
— Район южного порта. Складской сектор. Контейнерная зона, — ответил усталый голос женщины.
— Принято.
На заднем сиденье молча сидел Хорн. Его лицо было мрачным, словно вырублено из камня.
— Надо поймать его этой ночью, — тихо сказал Хорн.
— Да, — коротко ответил Куинн. — Иначе утро начнётся с новых могил.
Дождь усиливался. Капли барабанили по крыше, как пальцы мёртвых детей. Свет фар выхватывал из тьмы тени разрушенных строений, грузовиков и старых контейнеров. Куинн резко свернул с шоссе, въехав в заброшенный порт. Сирен не было. Только тишина и запах гнили.
— Вот он, — прошептал Хорн, показывая вперёд.
Фургон стоял на краю площадки, словно забытая скала.
Куинн выключил фары. Двигатель заглох. Машина замерла.
— Работаем тихо. Без шума, — приказал он.
Они выбрались наружу, прячась за обломками.
— Держи дистанцию, — бросил Куинн через плечо.
Хорн кивнул.
Они шли медленно. Туман обвивал ноги. Пахло солью и кровью.
Фургон был пуст. Двери распахнуты. Внутри никого. Только на полу — лужа свежей крови. И кукла. Тряпичная. Без лица.
Куинн поднял её двумя пальцами. На груди пуговица с выгравированным именем: «Эмили».
— Чёрт возьми... — выдохнул Хорн.
Куинн молчал. Только сильнее сжал куклу в руке.
На стенке фургона, ножом, выцарапано:
"Следи за звёздами."
— Он играет, — сказал Хорн глухо. — Он издевается над нами.
— Нет, — ответил Куинн. — Он ведёт нас туда, куда хочет.
Рядом в грязи что-то блеснуло. Медальон. Детский. С фотографией улыбающегося мальчика.
Куинн поднял его, чувствуя, как сердце сжимается от ужаса.
— Ему девять. Мальчик. Улыбка — как у моей Мари... — прошептал он.
Хорн положил руку ему на плечо.
— Джон...
Куинн выдохнул. Смертельно медленно.
— Работаем.
Они обследовали окрестности. Но убийца уже ушёл.
Оставив только кровь, куклу и мёртвую пустоту.
На рации зашипел голос Тэмми:
— Новое сообщение. Звонок от женщины. Сын не вернулся домой. Девять лет. Блондин. Синяя куртка.
Куинн зажмурился.
— Ад.
Они мчались назад в город сквозь дождь, сквозь грохочущие молнии.
Куинн чувствовал, как его собственная душа трескается по швам.
В участке мать ребёнка рыдала на полу. Платье мокрое. Лицо залито слезами.
— Пожалуйста... пожалуйста, найдите его! — кричала она.
Куинн опустился на корточки перед ней.
— Мы найдём его. Клянусь.
Она схватила его за рукав, вцепившись пальцами.
— Он только вчера шептал мне... мама, я тебя люблю...
Слова вонзались в сердце.
Куинн встал. Лицо его было как гранит.
— Где он исчез? — спросил он Хорна.
— В парке. В пять вечера.
— Парк. Парк снова.
Тэмми подошла.
— Я нашла ещё одно совпадение. Все исчезновения связаны с линиями старых канализационных ходов.
— Что? — резко обернулся Куинн.
— Каналы. Старые тоннели. Они проходят под всеми точками похищений.
Куинн смотрел на карту. На красные отметки, соединённые невидимыми нитями.
— Чёрт... он использует тоннели.
— Нужно прочесать их, — сказал Хорн.
— Немедленно, — рявкнул Куинн. — Поднять всех.
Но время утекало.
И Куинн знал: убийца снова опередил их на шаг.
Он спустился в канализацию первым. Свет фонаря резал вязкий мрак.
Вонь стояла такая, что хотелось рвать.
Под ногами чавкала грязь.
Куинн шёл, чувствуя, как тьма дышит ему в спину.
И вдруг услышал.
Плач.
Тихий. Задыхающийся.
— Сюда! — закричал он, бросаясь вперёд.
Хорн и Тэмми мчались за ним.
В дальнем углу тоннеля он увидел мальчика. Связанного. С кляпом во рту.
Живого.
Куинн сорвал с него верёвки. Подхватил на руки.
— Всё хорошо. Ты в безопасности.
Мальчик рыдал, цепляясь за него как за спасение.
Куинн вытащил его наружу. В свет. В жизнь.
За их спинами гремел дождь.
И где-то там, в темноте, убийца снова смотрел на них.
И смеялся.




                Глава девятая.







Они вернулись в участок под утро.
Мальчик спал на кушетке в комнате свидетелей, укрытый старым полицейским пледом.
Тэмми сидела рядом, устало держа его за руку.
Куинн стоял у окна, глядя в рассвет, который не нёс облегчения.
Небо было тяжёлым, цвета стёртой крови.

— Он жив только потому, что это была ловушка, — сказал Хорн, заходя с двумя чашками кофе.

— Он оставил его специально, — тихо ответил Куинн. — Чтобы дать нам надежду. Чтобы потом отобрать её.

Он взял чашку, но пить не стал. Кофе пах горечью и поражением.

— Нам нужно опросить мальчика, — сказал Хорн. — Когда он проснётся.

— Нельзя давить, — возразила Тэмми. — Он и так напуган до смерти.

— Я знаю, — сказал Куинн. — Я сам с ним поговорю.

Он подошёл к мальчику.
Опустился на корточки.

— Мартин... — тихо позвал он. — Мартин, ты меня слышишь?

Мальчик вздрогнул, открыл глаза.

— Всё хорошо, малыш. Ты в безопасности. Тебя больше никто не тронет.

Мартин дрожал. Губы его еле двигались.

— Он сказал... он сказал... что вернётся...

— Кто? — мягко спросил Куинн.

Мальчик сжался в комок.

— Большой человек... без лица... его глаза были чёрные... как яма...

Тэмми всплеснула руками. Хорн выругался себе под нос.

Куинн взял мальчика за руку.

— Мы найдём его. Я обещаю.

Мартин всхлипнул и снова заснул.

Куинн медленно выпрямился.

— Мы должны успеть до того, как он ударит снова.

— И как ты предлагаешь это сделать? — спросил Хорн.

Куинн посмотрел на карту на стене.

— У него есть маршрут. Он двигается вдоль старых каналов. Мы вычислим его следующую точку.

Тэмми подошла ближе.

— Я могу наложить карту исчезновений на карту подземных тоннелей. Это займёт пару часов.

— У тебя есть тридцать минут, — жёстко сказал Куинн.

Тэмми побледнела, но кивнула.

Время стекало, как песок в разбитых часах.

Пока они работали, Куинн снова и снова прокручивал в голове фразу Мартина: «Без лица... чёрные глаза...»

— Он носит маску, — сказал Куинн вслух.

Хорн поднял бровь.

— Что?

— Он скрывает лицо. Не хочет, чтобы его запомнили. Значит, боится быть узнанным.

— Или он уже среди нас, — мрачно добавил Хорн.

В комнате воцарилась тяжёлая тишина.

Тэмми хлопнула по клавишам.

— Готово! Есть следующая точка!

Они склонились над картой.

— Здесь, — указала она. — Старый парк аттракционов на юге. Закрыт пять лет назад.

Куинн сжал кулак.

— Идеальное место для охоты.

— Мы должны ехать, — сказал Хорн.

Куинн кивнул.

— Поднимай всех.

Они мчались по пустым улицам.
Сирены молчали. Только сердца били тревогу.

Парк был мёртвым. Аттракционы ржавели, качели скрипели на ветру.

Куинн шагал впереди.

Каждый метр был ловушкой.

— Сюда, — крикнула Тэмми, указывая на старую карусель.

Куинн подбежал. На полу лежала розовая куртка.

— Девочка... — прошептал он.

Хорн осматривал периметр.

— Пусто. Никого.

Но Куинн знал — он рядом.

Он чувствовал это кожей.

И вдруг — движение.

Фигура метнулась между павильонами.

— Там! — закричал Куинн, бросаясь в погоню.

Хорн бежал следом.

Фигура петляла, скользила в тени.

Куинн догонял.

В руках убийцы блеснул нож.

— Остановись! — крикнул он.

Тень не остановилась. Куинн прыгнул, сбивая его с ног.

Они покатились по мокрому бетону. Удар. Боль. Запах крови.

Куинн вырвал нож из руки убийцы. Хорн подоспел, накинул наручники. Когда маска соскользнула, Куинн замер. Перед ним был мужчина лет сорока. Обычное лицо. Ничего примечательного.

— Почему? — спросил Куинн, едва сдерживая ярость.

Тот усмехнулся.

— Потому что могу.

Его голос был пустым, как колодец. Куинн врезал ему кулаком.

— Это за Лили. За Кевина. За всех. Убийца засмеялся, хрипло, страшно.

Хорн оттащил Куинна.

— Всё, Джон. Он наш. Теперь его очередь бояться.

Куинн вытер кровь с губы. Он смотрел, как убийцу уводят. И в этот момент понял: Бой выигран. Но война только начинается.





                Глава одиннадцатая.



В участке пахло потом, сыростью и нерешёнными делами.
Куинн сидел у себя в кабинете, глядя на доску с фотографиями жертв.
Маленькие лица. Улыбки. Жизни, которые он не смог спасти.

Дверь тихо скрипнула. Вошла Тэмми.

— Джон, — сказала она. — У нас проблема.

Куинн оторвал взгляд от доски.

— Говори.

— Второй арестованный — не тот, кого мы ищем, — выдохнула она.

Хорн зашёл следом.

— Мы просмотрели записи. Его не было на местах похищений. Подстава.

Куинн провёл рукой по лицу.

— Значит, настоящий убийца всё ещё на свободе.

Тэмми положила на стол новую распечатку.

— Сегодня ночью исчезла ещё одна девочка. Девять лет. В парке у набережной.

Куинн встал. Медленно, как натянутый трос.

— Кто сообщил?

— Отец. Он вернулся за мороженым, а её уже не было.

Куинн сжал кулаки.

— Оповести все патрули. Закрыть все выходы из района.

Хорн кивнул.

— Я сам поеду туда.

Тэмми добавила:

— Есть ещё кое-что. На месте нашли записку.

— Что там?

— «Вы бежите за тенью. Я рядом.»

Куинн стиснул зубы.

— Сволочь играет с нами.

Они вылетели на место.

Парк был оцеплен. Прожекторы резали ночь. Люди стояли за ограждением, кто-то плакал, кто-то молился.

Куинн подошёл к месту исчезновения. Лужайка. Сломанные качели. И в траве — маленький белый башмачок.

Он присел. Взял его в руки.

Тепло ещё не ушло.

— Мы почти догнали его, — прошептал он.

— Но почти не считается, — мрачно добавил Хорн.

По рации передали:

— Найден след. Переулок за парком.

Куинн рванул туда.

Переулок был тёмным, как пасть зверя. Запах мокрых коробок и мусора.

Он шёл вперёд, чувствуя, как кровь стучит в висках.

И вдруг — звук.

Шорох.

Он поднял пистолет.

— Полиция! Выходи!

Тишина. Он шагнул дальше. И увидел.

На стене переулка, красной краской, было написано: "Пока вы ищете, я творю." Под стеной лежала кукла. Её лицо было исцарапано. На груди — булавка с именем: «Мэри». Куинн наклонился.

— Он оставляет нам трофеи, — сказал Хорн, догоняя его.

— Он хочет, чтобы мы сгорели изнутри.

Тэмми подбежала, запыхавшись.

— Нашли свидетеля. Бездомный. Видел, как кто-то унёс девочку в сторону заброшенного склада.

— Где этот склад? — резко спросил Куинн.

— Два квартала отсюда.

Они сорвались с места. Дождь усиливался. Капли били по лицу, по стеклу, по асфальту. Склад был заброшенным куском бетонного ада. Разбитые окна. Сломанные ворота. Они вошли первыми. Фонари высекали из мрака картины ужаса. На стенах — следы крови. На полу — следы борьбы. И в углу — старый деревянный ящик. Куинн подал знак. Хорн сорвал крышку. Внутри сидела девочка. Живая. Связанная. Плача. Куинн вытащил её.

— Всё хорошо. Всё закончилось.

Но внутри он знал — ничего не закончилось. Тэмми звала скорую. Хорн проверял помещения. И тогда Куинн увидел это. На полу, под обломками, лежал фотоальбом. Он поднял его. Открыл. Фотографии. Дети. Не только пропавшие. Много детей. Сотни. С датами. С отметками. Куинн пролистал страницы, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

— Это не один маньяк, — прошептал он.

Хорн обернулся.

— Что?

— Это сеть. Сеть охотников.

Хорн побледнел.

Тэмми замерла.

— Мы ловили одного. А их десятки.

Куинн захлопнул альбом.

— Нужно новое расследование. Новый подход.

— Но с чего начать? — спросил Хорн.

Куинн посмотрел в окно.

В серое, плачущее небо.

— С крови. С боли. С тех, кого мы уже потеряли.

Он сжал альбом в руках. И поклялся: он не остановится. Пока все они не будут найдены. Пока город снова не научится спать по ночам. Или пока сам не сгорит в этом аду.



                Глава двенадцатая.





В штабе стояла глухая тишина.
Только лампы потрескивали над головой, будто весь участок дышал тяжело и хрипло.
Куинн сидел над фотоальбомом. Переворачивал страницы медленно, как листал бы чужую жизнь.

Дети. Десятки детей.

И каждый — с подписью. С датой исчезновения.

Хорн стоял рядом, сжав руки в кулаки.

— Мы ошибались, — сказал он наконец.

— Нет, — покачал головой Куинн. — Мы искали монстра. Но он оказался армией.

Тэмми вбежала в комнату. В руках — ещё один пакет документов.

— Джон, я подняла старые архивы. Эти исчезновения начались ещё в конце пятидесятых.

Куинн посмотрел на неё.

— И всё это время никто не видел связи?

— Никто не хотел видеть, — горько ответила Тэмми.

Хорн прошёлся по комнате.

— Что теперь?

Куинн закрыл альбом.

— Теперь у нас война.

На доске с уликами появились новые красные нити. Они тянулись от одного исчезновения к другому, переплетались, запутывались.

— Я наложила старые схемы на карту города, — продолжала Тэмми. — Везде, где пропадали дети, были старые здания. Заброшенные школы, склады, сиротские приюты.

— Приюты? — насторожился Хорн.

— Да, — кивнула она. — Некоторые из них были закрыты из-за скандалов. Насилие. Пропажи детей. Всё заминали.

Куинн поднялся.

— Значит, искать надо там.

Хорн кивнул.

— Сколько у нас таких мест?

Тэмми листала папку.

— Около тридцати.

— Тридцать заброшенных зданий. И в каждом может быть смерть, — мрачно сказал Хорн.

— Начинаем прочёсывать, — приказал Куинн. — Без лишнего шума.

Время стекало, как вода сквозь пальцы.

На следующее утро они были у первого объекта — старой школы Святого Джуда.

Кирпичи осыпались, окна выбиты. Словно само здание кричало о боли, которую в себе прятало.

Куинн шёл первым. Пистолет наготове.

— Осторожно, — прошептал Хорн.

Внутри пахло плесенью и сыростью.

Тёмные коридоры. Пыльные классы. Ломанные парты.

И в одном из классов — надпись на стене.

"Игра началась."

— Чёрт... — выдохнула Тэмми.

Куинн провёл пальцами по словам.

— Он знал, что мы придём.

На полу валялась ещё одна кукла.

Белая. Без лица.

На груди приколота записка:
"Ищите глубже."

— Подвал, — сказал Куинн.

Они спустились в подвал.
Ступени скользкие, воздух густой.

И там, среди обломков, они нашли первый труп.

Скелет ребёнка. Маленький. В старой школьной форме.

Хорн отвернулся.

Тэмми закрыла рот ладонью.

Куинн стоял, сжав кулаки.

— Сколько их здесь? — прошептал Хорн.

Куинн ответил:

— Слишком много.

На стенах подвала кто-то выцарапал имена.

Кровью.
Или чем-то, что было на неё похоже.

Маленькие, стертые временем надписи.

Тэмми тихо рыдала.

Хорн стоял, как вкопанный.

Куинн смотрел на эти стены и знал:
они раскопали не просто серию убийств.

Они нашли гниющий корень.

Гнилую артерию города.

Когда они вышли на улицу, небо было всё тем же — серым, холодным.

Хорн покачал головой.

— Нам это не остановить, Джон.

— Мы хотя бы попробуем, — ответил Куинн.

Они сели в машину.
Тишина между ними была тяжелее свинца.

— Куда дальше? — спросил Хорн.

Куинн посмотрел на карту.

— Приют Святой Агаты. Восточная часть города.

— Считаешь, там тоже?

— Я уверен.

Они мчались по пустым улицам. Сирены молчали. Город спал. И только несколько людей знали, какое зло шевелится под его кожей. Приют Святой Агаты стоял, как окаменевший монстр. Каменные стены. Заколоченные окна.

— Готовы? — спросил Куинн.

Хорн взял пистолет. Тэмми кивнула. Они вошли внутрь. Пахло плесенью, мочой и старой смертью. И снова — надпись. "Один из вас не уйдёт." Тэмми побледнела. Куинн сжал плечи.

— Вперёд.

Они прочёсывали здание.
Комната за комнатой.
Шаг за шагом.

И вдруг Хорн закричал:

— Джон!

Куинн рванулся на звук. На полу — капкан. Железный, ржавый. Хорн стоял, держась за ногу.

— Поймали... — сквозь зубы прошипел он.

Кровь капала на пол. Куинн помог ему сесть.

— Тэмми, аптечку!

Тэмми метнулась к машине. Куинн обмотал рану ремнём.

— Держись, старик.

Хорн усмехнулся сквозь боль.

— Ну хоть не зря сюда притащились.

И правда — в углу комнаты был люк. Старый, заржавевший. Куинн сорвал крышку. Темнота пахнула им в лицо. Он посмотрел вниз. И понял: там внизу ждёт ответ. Или смерть.





                КОНЕЦ ЧАСТИ 1.