Печальная история пантеиста

Всю свою сознательную и бессознательную жизнь я был скрытым пантеистом (сегодня быть пантеистом – опасно, постыдно и унизительно. Пантеистов чморят представители других конфессий!). Я с раннего детства бессознательно, на уровне интуиции, отвергал антропоцентризм, и признавал только всеобъемлющее, фундаментальное единство Вселенной, святость Великого Непознаваемого Закона и Природы, и только ей одной поклонялся.
     Я чаще, чем с людьми, общался с деревьями и кошками, с небом, с тучами и даже (вы не поверите!) со своим, огромных размеров, писюльком (скажут ведь тоже – писюлек! Ха-ха! Да я его ношу с собой, как любимые вериги! И поклоняюсь и ему, кстати, тоже!)
     Великий философ Спиноза, сам того не ведая, был моим учителем и единомышленником. Сам Он не использовал термин «пантеизм», однако именно его считают самым известным представителем этого учения.
Будучи пантеистом, Я, тем не менее, не корил и не порочил другие верования и религии. Я вообще избегал споров и дискуссий, с представителями тех верований, где Богом почиталось выдуманное людьми антропоморфное создание.
     Я берег, чтил и чаял окружающую меня природу, и старался жить с ней в гармонии и согласии. Я разговаривал с Луной и Солнцем, с рекой и морем, с деревьями, травой, с цикадами, кузнечиками, мухами и даже с лобковыми вшами (я их беззлобно корил) Общение с Природой была мне более понятно, близко и приятно, чем беседы с необоснованно гордым человеком. Я с самого детства отчетливо понимал, (не верил, но: знал!), что звезды, планеты, горы, скалы, моря, деревья и травы, облают большими знаниями и силой, чем Человек!

      Я не любил, не принимал и смеялся над выражением: «Царь Природы», и «Вершина эволюции», потому что, часто с болью в сердце своем отмечал, насколько жестоко и постыдно-безответственно относятся люди к окружающей Природе, хозяином, и повелителем которой они себя возомнили. У нас, в Пантеизме нет запретов на хулу осквернителей Природы! Но, однажды, мое духовное равновесие, в этом мире было нарушено общением именно с почитаемым мною растительным миром.

В тот солнечный, погожий день я гулял на просторах лугов, за околицей, и много общался с травой. Было в природе вёдро и на душе справно. Пели в кустах зеленого дроченя, черемицы и пустозада, голосистые зырянки, дрок лозоревый, козодой, заливался трелями в поднебесье невидимый дятел.
Я собирал в поле желтые цветы одуванчика, чтобы выжать из них сок, из которого я всякий год созидаю чудесное янтарное вино. Я срывал желтые цветы, собирая их в мешок, и размышлял о скрытой от большинства людей прочной связи человека, Вселенной и Природы.

- Сволочь! Мразь! – вдруг услышал я отчетливый возглас, срывающийся на визг.
- Сволочь? – оглянувшись вокруг переспросил я, - Кто сказал – Сволочь? Кто здесь?
- Ты не ослышался приятель! Ты – сволочь! – уже намного тише произнес невидимый чарующий Глас, - А кто я? Я – простой одуванчик в твоей руке! Да, да! Не удивляйся, чмощный хмырь! И это я, одуванчик, сказал, что ты – мразь человеческая!

Я опешил, огорошился, оху...л и замер от удивления и неожиданности, глядя на желтую головку растения, которое я сжимал в своей руке. Неужели мой ботанизм, и общение с травой так повлияло на мое душевное и психическое состояние, изменило мое сознание? Как тогда, в Амстердаме, в июне, аккурат на Акулину - порочницу!
- Но почему? Скажи мне – почему я сволочь? – крикнул я в лицо цветку в отчаянии. Цветок, сморщился, и, сдерживая рвотный позыв, отвернул в сторону желтую головку.

- Фу! Вонишша! Перегаром прёт из орала твоего! Ты, Сашка, не только бухарик, но и лицемер! Лицемер ты, Сашка, как и все представители расы земных людей! И не важно, во что, или в кого ты веришь, и кому поклоняешься. Ты утверждаешь, что ты чтишь, Поклоняешься Вселенной, Природе. Считаешь себя частью этого Великого Неделимого Единства. И при этом, в настоящий момент, убиваешь эту Природу, убиваешь меня, своего, по сути, Брата своего.

          Признаться, Я впервые разговаривал с желтым цветком одуванчика. До этого я общался в основном с деревьями: березами, соснами, красавицами-ёлочками, великанами дубами, баобабами, с рекой, озером, океаном…
- Дубами, говоришь!!!! – воскликнул одуванчик, прочитав мои мысли, что еще раз подтвердили мою уверенность в том, что цветы – мыслящие Твари Высшего Разума, - Да ты, сучёнок, обрубаешь ветки дуба на веники! Чтобы париться в своей баньке из мореного дуба! Срубаешь, падла, ветки дуба и сюсюкаешь при этом (тут одуванчик засюсюкал моим голосом): Не обижайся братишка Дуб! Мы сейчас с твоими ветками париться пойдем в дубовую баньку!

- Так ведь? Ну, и скажи теперь: не сука ты? Ты сейчас, мудила, безжалостно вырываешь с корнем меня - одуванчика, мою мать, батю, братьев моих, и сестер на бухло. Чтобы нажраться и предаться блуду! О! Прекрасному, сладкому, желанному блуду! А я, я ведь еще даже не познал радость размножения! Тварь ты бездушная! Будь ты проклят со своим пантеизмом!
Воцарилась неловкая пауза. Я стоял перед одуванчиком, низко голову потупя, словно недоросль, застигнутый батюшкой за постыдным рукоблудием.

       Мне тяжело и стыдно было слышать эти бранные, но правильные речи, как и всякую искренность вообще. Тяжело и стыдно, потому что в словах этого цветка земного, злыми шипами гневно глаголила жестокая Земная Истина! Но ведь этот Мир придумал не я, а Всемогущий Безымянный Создатель! Мир, в котором Всеобщее Существование детерминировано Всеобщим Уничтожением! Иначе мир не может существовать. Так говорил Демокрит!

- Но, послушай, желтый цветок! – воскликнул я горячо, но уже без прежнего догматического фанатизма, - Успокойся! Чтоб ты знал, желтый цветок: Пантеизм имеет множество современных разновидностей, иногда может включать верования в реинкарнацию, космическое сознание и паранормальные связи с природой.
После того, как я сделаю вино из твоей матери, и из братьев твоих, я выпью его, потом поссу, и вскоре ты с братьями, с матушкой своей, возродишься к жизни уже в другом виде! Ты станешь птицей, рыбой, или даже тапиром, а может быть, и человеком, творцом, гуманным пантеистом, великим пианистом, честным таксистом! Эволюция существует именно в таком виде! Разнообразие видов идет не по возрастающей, а хаотично! В зависимости от того, как ты жил, и чего заслужил!

- Таксистом? Тапиром? Ха-ха-ха, Я - смеюсь! - криво ухмыльнулся одуванчик, - Скорее ты, сука, станешь жирным тапиром! За своё лицемерное словоблудие. Ты уподобился в своем пантеизме всем прочим порочным и алчным земным пройдохам, Жрецам абсолютно всех существующих религий, обещая всему живому миру райскую жизнь после мученической судьбы на Земле! Потерпи, одуванчик! – (тут одуванчик стал весьма непохоже, как ***вый актер школьного драмкружка, передразнивать меня) – Вот сдохнешь ты, одуванчик, в мучениях, в бочке вонючего, кислого вина, и вскоре воскреснешь, возродишься счастливым тюленем в холодной воде Ледовитого океана, на гастрономическую радость эскимосам! А потом ты, тюлень, сдохнешь в кастрюле и возродишься, к примеру, не в обиду пигмеем, счастливым, талантливым и харизматичным пигмеем! А будешь хорошо себя вести – станешь Первым Пигмейским Президентом и попадешь в рай! Даже раньше, чем тебя убьют! Ты, как и все чиновники, будешь воровать бюджет своей страны, кутить, бухать на Сейшелах, блудить с самыми красивыми девочками! Такой ведь, в вашем понимании – рай? Так ведь говорят все земные жрецы? Так говоришь и ты, тупоголовый жрец Пантеизма!

- Пантеизм — это философия, а не религия! – справедливо и гордо заметил я, приосанившись. - И я – не жрец! Не жрец я! – я в порыве гнева, яростно стукнул по земле кулачищем, отчего земля вздрогнула.
- Один х…й! – скривился в ухмылке желтый одуванчик. Я слегка смутился от подобного амикошонства.
- В Пантеизме нет церкви, как института манипуляции сознанием масс и обогащения! – продолжил я, - В нем нет материальной мотивации!
- Пошел ты на х…й со своей мотивацией! – вынес свой аргумент цветок. Потом он вдруг замолк, поник головой и прошептал тихо, дрожащим голосом:
- А я… Я так и не познал радость процесса размножения! Старики говорят: это сладко?
Мне вдруг стало жалко, умирающего на моих глазах, желтого одуванчика, и я соврал:
- Да ничего в этом процессе сладкого нет! Такой же банальный, невыносимо тяжкий труд, как труд сталевара, угольщика или бойца ММА….
- Врешь, как всегда, скотина ты, Сашка…. Мысль изреченная - есть ложь! Мммма…ма-а-а-а-а…. – одуванчик, вздрогнул, замер, и… и смолк. Голова его безжизненно упала на стебель. Это были последние слова земного, мыслящего существа, желтого одуванчика…
- Так вот кто подсказал Федору Тютчеву эти жесткие, но правдивые, и оттого прекрасные, строки! – с печалью подумалось мне. Я аккуратно положил одуванчик на землю. Спи спокойно, одуванчик! Завтра мы снова увидимся, когда ты проснешься другим существом, прекрасной, неприхотливой, покорной и обольстительной Золушкой…. Но, умоляю тебя, Вселенная! Только не лобковой вошью!