Два человека без лайков

Никто не будет спорить, что мы все куда-то “катимся”. Беспрецедентные прорывы в технологиях, оглупление человечества (определённой части) через примитивное образование, внедрение в сознание чуждых человеку ценностей, подтасовка фактов, искажение истории, поголовная цифровизация жизни и, как следствие, тотальный контроль. Часть человечества сопротивляется этому, часть — принимает, как должное, часть — не понимает, что происходит, но скована страхом, чтобы задавать вопросы, а часть — просто плывёт по течению.

Интересное будущее - не за горами, оно всё равно наступит. И кем там будем мы, имеет значение.

Итак, человечество уже не может жить без "смайликов" и "лайков". Они — часть нашего бытия, рутинные моменты, естественные, как попить воды. И ничего страшного, если бы они не имели тенденции доминировать в наших реалиях, например, в соцсетях и в общении. Всё равно, что-то бы появилось вместо них. То есть, они не виноваты.

Представим, что в нашей цивилизации, после какого-то катаклизма или крена в обществах разных стран наступил период, в котором всё решали "лайки" или "классы" (кому как нравится). Больше не буду брать их в кaвычки, так как они вполне материализовались среди будущих нас.

Звучит чудовищно-интригующе: Mир лайков! Отметка понравившегося стала валютой, визиткой, пропуском, страховкой. Чисто гипотетически, это может быть, что угодно — баллы, очки, оценки, начисляемые или снимаемые за что-то, связанное с каждодневной активностью человека.
Для простоты оставим лайки. На каждой руке — имплантированный голографический счётчик. Его видно постоянно, он светится прямо на коже, даже сквозь рукав, как печать. Один взгляд — и ты знаешь, кто перед тобой: сто лайков — будь осторожен, тысяча — можно прислушиваться, миллион — ему верят и подражают.

Но не бывает всё гладко ни в одном социуме. Из ниоткуда, безпричинно и вызывающе появляется человек, у которого ноль лайков. Не временно, не по ошибке, не смотря на...

Технологический сбой. Система не знала, как его классифицировать. Он не значился в базах, не получал уведомлений и не проходил сканеры. Был изгоем общества вне рейтинга, вне регламента, вне страха. Без лайков, значит, без статуса, но и без необходимости подчиняться.

Он жил в “серой” зоне (из нашего времени мы хорошо знаем, что это значит) — территории на стыке кварталов, где сигнал слаб, а камеры работают не всегда. Ему не полагалась еда по квоте, жильё или доступ к городским функциям. Но наш выпавший из матрицы "еретик" в них и не нуждался. Он выращивал зелень на крышах заброшенных домов. Помимо этого, он учился находить коренья, ягоды, съедобные грибы. Иногда выменивал у редких путников колбасу, кусок сушёного мяса или зерно на травы или помощь в ремонте. Однажды он нашёл заброшенную ферму, где ещё росли картофель, морковь и яблони, “одичавшие” без хозяев. Он ел скромно, но разнообразно, и научился воспринимать каждый приём пищи, как маленький праздник, а не просто топливо для тела.

Парень читал старые бумажные книги, забытые исчезнувшими жильцами, спал на чердаках и в заброшенных квартирах с плесневыми стенами, но не забывал о гигиене и заботился о себе. У него был привычный ритуал: каждое утро он умывался в реке или ручье неподалеку. Для чистки зубов он использовал простую палочку с расщепленным концом, что-то вроде природной зубной щетки. Если ему удавалось найти зубную пасту (оставленную кем-то или забытую в бесхозных лавках), он брал её. Иногда наш отшельник сам делал чистящую пасту из древесной золы и листьев мяты. Он сохранял эти привычки не для того, чтобы понравиться кому-то, а чтобы чувствовать себя "живым". Ухоженность была внутренним актом уважения к себе, а не внешним сигналом. Узнали? То есть, он — один из нас!

Иногда кто-то пытался лайкнуть его по ошибке или из жалости. Но система отказывала. Его профиль был пуст, как будто его не существовало, словно он — дефект, погрешность, сбой или аномалия.
Сначала он казался смешным, потом подозрительным и даже опасным. Кто-то шептал, что он — хакер, кто-то, что — святой, кто-то, что он просто сломался.

Со временем, когда наш герой осознал свою независимость от лайков и чужого мнения, появилась осязаемая цель — построить своё пространство, своё место силы. Это могла быть небольшая хижина или сад, где он бы выращивал всё сам. Его мечта не была грандиозной в привычном понимании, но глубоко внутренне важной — создать что-то своё, не нуждающееся в признании, но существующее по-настоящему.

Не хочу, чтобы у читателя сложилось превратное впечатление о придуманном завтра. Жизнь была, но регламентированная. Если этот рассказ — не описание казармы, то без девушки здесь не обойтись.

Случилось это так.
Он шёл вдоль старой тропы, где трава пробивалась сквозь трещины асфальта. День был невзрачный, пахло сырой землёй после недавнего дождя. Девушка сидела на корточках у дороги, бережно перебирая корни в корзине. Ей было около 20-ти лет. Счётчик на её запястьи мигал тревожно: 3 лайка: два — от родителей, oдин — случайный. Девушка подняла голову, их взгляды пересеклись без стеснения, без настороженности, как будто каждый из них давно ждал этой встречи.
Она улыбнулась. Скромная настоящая улыбка, не для кого-то, а просто потому, что так захотелось. Он кивнул в ответ.
— Корень цикория, — сказала она, словно продолжая заочный разговор, который длился между ними всегда. — Горчит, но полезный.
Он опустился рядом, чувствуя странное тепло от её присутствия. Не напряжение, не стремление понравиться, a всего лишь лёгкость, как будто всё правильно.
— Ты знаешь, как его готовить? — спросил он.
Она кивнула.
— Научу. Только без фотографий, без рассылок друзьям. Просто так.
Он засмеялся от души, впервые за много дней, и впервые за долгое время почувствовал, что ему действительно есть с кем пoмолчать.

— Это правда, что ты свободный? — спросила онa.
— А что для тебя свобода? — спокойно ответил человек без лайков.
— Не бояться. Не зависеть. Делать то, что хочешь. — голос девушки задрожал.
— Тогда да. Я свободный.

Их встреча была простой и честной, не ради красоты кадра или фотографии в соцсетях, а ради реального общения.
Их отношения развивались медленно, сначала осторожные разговоры, обмен навыками (она лучше разбиралaсь в травах, чем он), совместные поиски еды и разное другое.
Их не связывали идеальные образы, а наоборот — ошибки, смешные моменты, поддержка в сложностях. Любовь без пальцев вверх была тёплой, спокойной, как костёр в ночи, который они вместе разжигали, чтобы согреться.

Иногда они, люди без лайков, вместе в тишине просто смотрели на город, на его вечную суету, понимая, что все его жители бегут за цифрой, как за воздухом. “Лайки — как кислород. Чем больше, тем легче дышится, пока не понимаешь, что это иллюзия. Настоящий воздух не продаётся, не измеряется. Он просто есть, как тишина, как небо, как ты сам. Без оценок, без подсчётов голосов, без достигнутых показателей, без многообещающих откликов, без котировок и без нужды нравиться. Мы не одиноки. Наша сила том,что мы не захотели быть оценёнными.”…И oни просто были.

Власти отреагировали быстро. Связь девушки с "аномалией" вызвала тревогу в системе. Их пригласили на "коррекцию восприятия" — процедуру, после которой люди становились более "адаптированными". Они не пришли. Через несколько часов её счётчик сам сбросился до нуля.

На следующее утро пара исчезлa. Камеры, даже те, что неофициальные, не записали ничего. Система зафиксировала сбой.
Но с этого дня в разных уголках мегаполиса стали замечать странное. У людей начали спонтанно исчезать лайки, не у всех, только у тех, кто стал задумываться, кто засомневался, кто почувствовал свою значимость.
Появились граффити: "Ноль — ещё не всё. Ноль это — начало."

Одни стали отключать счётчики добровольно, другие сбегали в серые зоны, а некоторые учились просто смотреть на людей, не обращая внимания на число лайков в их профиле.
Говорят, два человека без лайков — теперь часть легенды. Кто-то видел их на крыше старой библиотеки, кто-то — в заброшенном метро, a кто-то — в зеркале, в момент, когда впервые перестал бояться быть собой.

Конечно, они не победили систему, слишком неравны исходные данные для борьбы, да и не было той борьбы. Два нестандартных человека нашли друг друга, нашли своё счастье, которое не нуждалось в одобрениях и в доказательствах, его просто никто не видел. Значит, оно было настоящее!

Их никто не нашёл. Может быть, наши влюблённые ушли за реку, где, по слухам, у Старлинка была "мертвая зона". Они как будто растворились в небе над городом. Но каждый, кто хоть однажды ощущал холод цифр на коже, замирая при этом в задумчивости, вспоминал их. Их появление в судьбах людей было, как тёплый свет в тумане, как давно забытая песня, вдруг зазвучавшая в голове перед сном. Становилось спокойнее и легче.

Они не вернулись, но остались в сердцах тех, кто с лёгкой печалью, а, может быть, с лёгкой радостью, всё ещё ищет свой путь…