Радоница. Некрасивая история

Радоница в наших краях день особенный.
На Пасху на погост ходить не принято, народ идёт через неделю по святому воскресенью, во вторник. Это и есть Радоница.

 И уж много лет по указу губернатора считается праздничным нерабочим днём.

Горожане прут толпами на бугор, навестить своих, через ряды торговцев поминальными букетами и снедью.

На могилках — залежи конфет и крашеных яиц.

Историйка эта приключилась лет …надцать назад тому, а может и больше. Подробности давно вытерлись из памяти и послевкусие уже притупилось.

Да и не историйка вовсе, так, эпизод. Зарисовка, набросок простым карандашом.

Я его поведала на одном сайте, после чего недоброжелатели стойко закрепили за мною славу побирающейся с могил.

Но по порядку.

 

На Радоницу дитям раздолье. Снуют меж памятников, собирают поминальные подношения. В основном мальчишки. Добытчики, охотники. Девчонок за этим занятием не наблюдалось отчего-то.

Взрослые охотно насовывают пацанятам  конфеты, печенье, яйца. Через детей, говорят, помин лучше доходит.

У самых удачливых полные под завязку пакеты сладостей. Еле тащат, перекладывая из руки в руку, скособочившись под тяжестью. Мордашки сосредоточенные, бровки в кучку. Парни в азарте — кто больше насобирает. Это спорт, соревнование.

Митяю года четыре — пять.

Встречные знакомые тётки угощают конфетами, пихают их Митьке в карманы.Стесняясь, берёт, спасибит. Скромный.

Двоюродная сестра мамы моей, тоже Галя, нагибается к Митькиному росту для пущей доходчивости, говорит проникновенно:

— Мить, а вон смотри, шоколадка лежит, иди, возьми. Можно.
— Ну что ты, тёть Галь, — возражаю я,  - как можно с могилы?

— Да вы чудные какие, — тётя Галя круглит глаза. — Для того и положено, чтобы взяли. Иди, Мить, можно. И нужно.

Митька несмелыми шажочками, лезет сквозь ограду лапкой. Первый трофей. Робкая улыбка.

Тётя Галя, искусительница, «Мить, а вон ещё конфеты, и ещё, бери, не стесняйся».

В общем, минут через 10 конфеты принимала уже бабушкина сумка, поскольку карманы митяевой куртки не могли вместить невпихуемое.

Вскоре чувство азарта словила и я. Народ улыбался, охотно наделял дитё конфетами.

У одной могилы с дорогим надгробием стояли человека четыре, женщина и мужчины. Солидные, добротные.

На столике лежали страусиных размеров шоколадное яйцо в яркой обёртке и шоколадки помельче. Дорого, богато, что называется.

Мой несмышлёныш было протянул ручонку, но осёкся под строгим выговором дамы:

— Мальчик, не бери. Вот мы уйдём, тогда… А пока пусть лежит.

 

Надо было видеть Митькины глаза.

— Митя, пойдём.

— Мам?..

 

Я увела его почти силой.

 

Стыдно было неимоверно.

Ещё труднее было объяснить ребёнку, почему нельзя. Почему не разрешили, не дали.

 

***
Тогда на сайте, когда я рассказала эту историю, развернулась длительная и горячая дискуссия.

Кто-то был возмущён женщиной, кто-то не мог понять, как это вообще можно брать с могил, кого-то вообще понесло в запредельное, мол на кладбищенские конфеты делают заговор на болезни и проч.

Ну а самые упоротые до сих пор при любом поводе и без повода любят помусолить как Юля питается с кладбища и живёт от Пасхи до Пасхи, голодая и скитаяся.

 

И я опять возвращаюсь к вопросу...

Поминальные угощения… Для чего они, мне, далёкой от беспрекословного исполнения православных традиций, более-менее понятно. На помин душ ушедших дорогих людей.

А для кого они?

Птицам? Муравьям? Сгнить, уйти в сырую землю к червям?

О чём думает человек, принёсший поминальное? Что ночью из гроба восстанет поминаемый и присядет на лавку, потрапезничает?

 

Для чего на могилы детей приносят игрушки? По мне так вообще дичайшие обычай.

 

Подозреваю, что грешу, несу ересь, и снова найдутся желающие поглумиться и потыкать палочкой.

Тычьте. Я готова)))