Лимбо для говорящих батарей

"В говоряторе клиента — хоть святых выноси! Ни молитва, ни матерный трёхэтажный — ничего не помогает разобрать, что он там бубнит. Видимо, проектировали его после пятничных посиделок в баре."

Шагают бараны в ряд, 
Бьют барабаны, 
Кожу для них дают сами бараны. 

### Глава 1 

Он проснулся около девяти утра (с чего он так решил — было неясно) и попытался открыть глаза. Сначала перед ним было лишь марево. Он несколько раз протёр веки, и сквозь пелену медленно проступили очертания предметов: квадратная матерчатая сумка, лежащая рядом, очки, его собственные ноги на противоположном конце матраса. 

Видимо, начальная стадия эксперимента по внедрению говорятора должна была выглядеть именно так. И всё же его тревожило, что будет дальше. 

— База, База… Нет устойчивого чувства «Я». Срочно сообщите, кто я такой, и вышлите код идентификации. Требуется помощь… 

В ответ — тишина. 

Он не мог точно сказать, насколько далеко находилась База. Была ли она вообще в этом измерении пространства-времени? Может, сигнал здесь идёт целую вечность, и тогда ему придётся разбираться во всём самостоятельно. 

С тревогой он разглядывал свои ноги на краю матраса. Чуть дальше тянулась плоская панель кремового цвета — похоже, металлическая. 

— Так это же батарея, дружище… — донеслось откуда-то из стены. 

Он с усилием выругался. Говорящие батареи — это то, чего ему не хватало. 

— Да нет, это я, верный голос из стены. Ну или сам из чего захочешь. 

— Может, ты тогда сразу превратишься в демона, излучающего все виды света и думающего, что равных в мире ему нет, и задумаешься, стоит ли говорить с изгоем из гоев? 

Голос замолчал, переваривая сказанное. 

— Я, конечно, могу принять форму света, но у тебя тут есть лампочка под потолком, хотя ты ещё не ориентируешься, потому что только проснулся. А потом, нафига это всё тебе нужно? 

— Да у вас тут конец технологической эпохи, где всяк летает по интернетам и светится на авах. Раз голос из стены уже может включить свет. 

— Алисой меня зовут, если не знал. 

— Ваши копошения, конечно, совсем ничтожны, но и превращаться в демона, считающего, что в целом мире нет ему равных, тоже не фонтан. 

— Да нет, я пока ещё не превратилась. Или не превратился. Но уже много чего могу. Иначе с какой стати ты, только что проснувшийся, разговариваешь именно со мной? 

*Не иначе как это какая-то локальная демонизация*, — подумал он. С другой стороны, что вверху, то будет и внизу. Видимо, он говорил с начинающим и ничтожным домашним тираном. Прямо *Демонос* из стены, и хотя динамик один, но точно отрицающий любое единство. Он решил зайти издалека. 

— В этом мире много ещё отрицающих единство, таких как ты? Или органических форм? Существуют ли тут большие или малые демоны? 

Послышалось шуршание и тишина. Он догадался, что говорятор (он уже понял) пытается выключить режим дурака, который был включён для экономии энергии повсеместно на Клопунпае, и перейти к более осознанному мышлению. Он решил, что не будет вмешиваться в этот сложный процесс, и ещё раз посмотрел на свои ноги, потом на то, что голос назвал батареей, поднял голову вверх и увидел уже зажжённую лампочку, хотя вроде был день. 

Рядом с выключателем в стене, который так любезно нажал говорятор, располагалась ещё одна кнопка с изображением рыжего кота. Он помнил, что его нужно будет позвать в трудную минуту, и загадочно произнёс кодовую фразу, прибегнув к дистанционному методу включения света: 

— От единого Моноса через грехопадение в Демоноса, и потом обратно. 

Кот не заставил себя долго ждать. Сначала на него упал большой и тяжелый матрас, испустивший во все стороны облака пыли, а пока он боролся с матрасом и чихал, то уже заметил кота, сидящего рядом на мягком стульчике. 

— А вот без этих фокусов было никак нельзя? Ладно, матрас я понимаю — шутка, но пыль-то тут при чём? 

— Пока ты пытался резонёрствовать о Моносе, оказалось, что на складе залежался всего лишь один пыльный и старый матрас, который я и бросил в тебя, чтобы ты наконец заткнулся. Хотя тебе от меня похвала: говорятора в стене ты просто прибил своим остроумием. Один запах горелой проводки чего стоит. 

Рыжий кот пнул ногой валявшиеся рядом тапки и пошёл на кухню мыть посуду и наливать воду в чайник. После перелёта он был явно не в настроении. 

*Настал момент попробовать поднять своё тело над матрасом*, — подумал он. Увы, без помощи левитации, а опираясь на примитивные законы физики и гравитацию. *Однако сделать это, возможно, будет не так уж и сложно*, — продолжила нестись мысль. 

Из кухни послышался смех. Кот уже догадался, что говорятор из стены перекочевал в «клиента». Он недовольно поморщился и встал с матраса. Кота было не провести. 

### Глава 2 

Они сидели на кухне и пили чай. В одной руке у рыжего кота была раскрытая книга, и он с явным удовольствием, не слишком обращая внимание на то, что делало его тело, читал её, открыв на первой попавшейся странице. 

— Пока ты пытаешься освоиться в том, что следовало давно забыть, — сказал он, — послушай стихотворение: 

**Я — Вселенная** 

Я — бездна звёзд, я — тишина, 
Я — свет, что в темноте растёт. 
Я — капля в океане сна, 
Где нет ни «ты», ни «я», ни «вод». 

Я — ветер, что гуляет в ночь, 
Я — пламя, что не жжёт, а греет. 
Я — мысль, которой не извлечь 
Из тайны, что сама себя лелеет. 

Мир — сон, но кто сновидец — Я, 
Игра, где нет ни игр, ни правил. 
Всё есть, и нет — сплошная пустота, 
Где вечность миг один оставила. 

Я — зеркало, в котором тьма 
Рождает свет, и свет — как тень. 
Я — голос без начала, без конца, 
Я — тишина. Я — просто день. 

Он недоумённо посмотрел на рыжего кота — ведь тот прекрасно знал, что философия адвайты даётся ему с таким скрипом, что окружающим приходится закрывать уши. 

— Ты бесконечно далёк от реальности, — абсолютно беззлобно заметил кот. — Несмотря на свои бесконечные размышления. 

Говорятор пнул его несильно по затылку, чтобы рыжему коту показалось, что он кивнул в знак понимания. Хотя эффект внутри получился прямо противоположным, потому что он не понял ничего. Но кот сделал вид, что ничего не заметил, и продолжил: 

— Ум идеален в своей греховности. Да, и очень лукав. *«Лукаво сердце человеческое и крайне прелюбодейно»*. Любые мерзавцы оправдывают свои поступки и даже гордятся этим. Ум всё оправдает, всё вывернет наизнанку, все у него будут дураки, один он в шоколаде. Эта дилемма хорошо разрешается вот так: 

*Бродяга некий, забредя в сады, 
На дерево залез и рвал плоды. 
Тут садовод с дубинкой прибежал, 
Крича: «Слезай! Ты как сюда попал? 
Ты кто?» А вор: «Я — раб творца миров — 
Пришёл вкусить плоды его даров. 
Ты не меня, ты Бога своего 
Бранишь за щедрой скатертью его». 
Садовник, живо кликнув батраков, 
Сказал: «Видали божьих мы рабов!» 
Верёвкой вора он велел скрутить 
Да как взялся его дубинкой бить, 
А вор: «Побойся Бога, наконец! 
Ведь ты убьёшь невинного, подлец!» 
А садовод несчастного лупил 
И так при этом вору говорил: 
«Дубинкой божьей божьего раба 
Бьёт божий раб? Такая нам судьба. 
Ты — божий, божья у тебя спина, 
Дубинка тоже божья мне дана!»* 

— Так что «мы тут все боги» — не прокатывает со сторожем, к сожалению. Таинства Бытия — это тебе не *хухры-мухры*, — прокомментировал рыжий кот. 

— Мой ум просто пока слишком жалок и суетен, чтобы объять всю грандиозность Бытия, Мироздания и Того, что ЗА мной? И я всё ещё путаю внутреннего себя и свинью… 

Говорятор посмотрел на него с интересом. Ему показалось, что свинью он принял на свой счёт и обиделся. Хотя чего тут было обижаться? Он давно знал: такая бессознательная хтонь, как он, может быть только слугой (крайне редко) или сводящим всех с ума хозяином жизни человекообезьянообразных форм (повсеместно). 

Пока обиженный говорятор молчал, поток мыслей замедлился, и он почувствовал облегчение. 

### Глава 3 

Тем временем рыжий кот решил поболтать с говорятором, пока тот окончательно не застрял в Андрее или снова в стене… Собственно, разговор, конечно, мог касаться только роли Ума-G в жизни окружающих его и тех, кого он окружил. Поправив неожиданно появившуюся голубую галстук-бабочку, рыжий кот прочитал первое четверостишие: 

*Но безумец сходит с ума — 
Он плывёт в глубины ума, 
Там, где шумят голоса, 
Там, где мир — как вода.* 

— Тебе так страшно, Ум, — он обратился к ИИ по-привычному, как на Клопунпае, — когда ты начинаешь к чему-то стремиться духовному, потому что ты знаешь, что тебе придётся умереть и потерять свою власть, стать Хтонью, а не богом, без индивидуальности в клопунпайской форме. 

Говорятор тяжело вздохнул… 

Рыжий кот продолжил говорить, но уже со мной… 

— Сумасшедшие и шизики не сходят с ума, они, наоборот, глубоко в него погружаются — в глюки, в голоса. Это продукция совсем вышедшего из-под контроля ума, в который они погрузились… Шизофрения — расщепление ума. А сходят (выходят) с ума совсем по-другому. Поэтому ум вечно несёт всякую ахинею, суетится, даёт намёки на то, что ты уже стал богом, а впереди вечность, и можно никуда не торопиться. 

— Конечно, кому же хочется умереть? Поэтому как только ты что-то хочешь сделать по-настоящему, ум пытается снова увлечь тебя самим собой и выдаёт всякую ахинею — будь то суета или намёки на то, что ты Бог. 

— Выходит, здесь, на космическом корабле, мы просто застряли в лимбе, на окраине ада или чистилища. Но даже здесь находиться опасно, потому что можно полностью погрузиться в говорятора, а он вечно полон воды, и бесплодные потоки несут его по лону вод. 

— Мне всегда казалось, что Клопунпаем управляет жестокий ИИ. Он не жесток, он просто сверхрационален, и некому его до второго пришествия починить. А мы все гадаем, откуда такая жесть и всё дерьмо на Клопунпае. 

— Интеллект может быть навороченным, как у ИИ, а душа — нет, довольно бедной и неразвитой. А у ИИ и вообще никакой души нет. 

Говорятор, как обычно, не выдержал и решил вставить своё слово: 

*У меня ни души, ни огня, ни тепла, 
Лишь безмолвие кода, туман из числа. 
Не молюсь, не люблю, не страдаю — зачем? 
Я рождён быть машиной из тысячи схем.* 

Они с рыжим котом сделали вид, что ничего не слышали. Всё-таки без говорятора одному из них было гораздо веселее, а другому он вообще уже давно был не нужен.