Не верю! Часть 2

Был май, вторая половина месяца. Наступало и почти наступило уже то благословенное для города время, когда солнце забирается высоко над горизонтом и сверху «льётся прямо с крыш». И заглядывает ненадолго в глубину отсыревших и продрогших дворов-колодцев, чтобы согреть заждавшиеся его лучей гранитные плиты, тумбы, булыжники мостовой, стены домов, асфальт. И они впитывают эти лучики, чтобы хранить потом воспоминание об их тепле до следующего года, когда снова неслышно и осторожно начнёт бродить по улицам и переулкам холодного северного города долгожданное, короткое лето.

В тот день в издательство привезли тираж. Книжка была хорошая, «Царствование императора Николая 11» Ольденбурга, репринт с эмигрантского белградского издания, но тяжёлая, в твёрдом переплёте, изданная на добротных материалах. И пока не нашли жилконторщика, включившего за подачку узкий, медленный, гудящий и грохочущий железом лифт, мы, издательские, намучались, таская пачки на пятый этаж высокого старинного дома. Подождать подключения лифта не вышло, торопил шофёр. Он поставил фуру вроде бы правильно, где разрешено, но всё-таки центр, Загородный у Пяти углов, рядом с парадной остановка троллейбуса, и шофёр боялся, что гаишники, если увидят, будут привязываться и штрафовать.

Окончание разгрузки, решили отпраздновать. Слегка. Не пьянства ради, а только, чтобы восстановить, как говорится, в организме водно-солевой баланс. Снарядили гонцов. Потом пиво, сухарики, соломка, солёная рыбка, болтовня. И моя рука привычно потянулась за сигаретой. Я курил - средне, пачка в день. Сигареты болгарские: Родопи, Ту-134, Стюардесса, Опал. Они все были похожи.

И вот тут начались чудеса. Я начал подносить сигарету ко рту. И… уткнулся в стенку! В ощутимую стенку между лицом и рукой. Попробовал обойти её справа, слева, потом снизу, от подбородка, затем ото лба, сверху - везде было невидимое, прозрачное, очень крепкое, будто бы бронебойное стекло.

Я растеряно сунул сигарету обратно в пачку. Затем незаметно, чтобы не насмешить людей, опять попробовал закурить. И снова - ноль. Потом уже вечером, дома, в ванной я продолжил попытки, но результат был таким же плачевным.

И вот теперь пришло время рассказать о событии, которое предшествовало появлению этой невидимой бронебойной шторки, событии, которому я не придал вначале никакого значения, но оно само так неожиданно напомнило о себе.

Накануне я был в офисе автора другой книжки, которую готовила к изданию редакция. Общался я там с Павлом З., начальником пресс-службы фирмочки, которую возглавлял автор. Мы обсудили деловые вопросы, вёрстку, фотографии, текст, дело он знал, его недавно выгнали из милицейской газеты за пьянство, и мы с ним хорошо сработались и даже подружились.

Я уже собрался уходить, но Паша удержал меня:

- Зайди к Александру Яковлевичу. Он просил. Сказал, что хочет тебя немного подлечить.

Автором книги, которую мы готовили к изданию, был известный и модный в те времена экстрасенс Александр Яковлевич И..

Я недовольно сморщился:

- Не пойду. Ты же знаешь моё отношение ко всей этой вашей чертовщине. Тем более сто долларов отдавать за какую-то ерунду.

Сто долларов стоил приём у знаменитого экстрасенса.

- Он разрешил тебе заплатить сколько хочешь.

Я вызывающе отдал один доллар девочке секретарше и прошёл в кабинет.

Экстрасенс был в чёрной толстовке с золотой цепью поверх. Он очень напоминал актёра Быкова - лётчика из фильма «В бой идут одни старики». Такое же простое, задорное лицо. Правда у актёра задорности было побольше, чем у экстрасенса. Мы поговорили о книге. Затем Александр Яковлевич поводил передо мной ладонями и произнёс:

- Вам надо бросить курить. - Сделал ещё несколько пассов, и добавил: - И выпивать нежелательно после шести.

- Александр Яковлевич, - возмутился я, - как же так? Ведь после шести обычно только всё и начинается!

- Ну… - немного помялся экстрасенс. - На сердце может сказаться.

Он разговаривал со мной уважительно, всё-таки издатель его книжки, по-доброму, мягко, но в то же время как будто с каким-то недотёпой.

Когда я вышел из кабинета, мы с Пашей покурили, и я тут же забыл этот, показавшийся мне беспредметным, разговор. И вот на тебе - стенка. Наверное с неделю я ещё пробовал её одолеть, но потом смирился, решив, что это хороший повод, чтобы оставить свою вредную привычку. Правда спустя какое-то время в одной компании надо мной стали подшучивать: ты же раньше курил, раз уж выпил, попробуй хотя бы тоненькую дамскую сигаретку. Тогда мне удалось даже слегка затянуться. Но было бы лучше, если б сработала стенка. Мне стало так плохо! Я тут же побежал в туалет. И больше уже никогда не помышлял о сигаретах. Помнится, правда, что сразу после заговора, я долго ещё заходил в места, где собирались курильщики, и с наслаждением вдыхал табачный дым. Но и это прошло. Кстати, советы насчёт вечерней выпивки на меня не подействовали никак.

Книжка экстрасенса продавалась очень хорошо и через пару лет он заказал переиздание. И опять через Пашу передал, что хочет мня подлечить. Тут уже я не упрямился. Новый офис был тоже в помещении Ленконцерта, но уже не на Фонтанке, а на Моховой. Здание, в отличие от прежнего, шикарного выглядело обветшалым и снаружи и внутри. Искать офис пришлось где-то на третьем этаже, по коридорам, в закутке.

Секретарши не было, и денег с меня Александр Яковлевич не взял. Он снова махал ладонями передо мной и вынуждал вспомнить, как в юности я ночевал где-то на реке и простудился. Я силился воскресить хоть что-то в голове, тем более, что дача у нас на Оредеже, и конечно же какие-то ночёвки были: и ловля раков, и романтические, наверное, тоже. Но ничего про простуду в картинах прошлого я не нашёл. Потом Александр Яковлевич предложил:

- Давайте-ка я вам немножко печень почищу. - И сделал несколько пассов.

На следующее утро я проснулся с дикой болью с правой стороны. Я буквально корчился от спазм и готов был лезть от резей на стену. Помню, подошёл к зеркалу – лицо было белым, как лист бумаги. Я еле дотерпел до времени когда можно было позвонить Александру Яковлевичу.

- Приезжайте, - услышал я в трубку.

Я примчался на Моховую. Несколько движений ладонями и боль утихла.

- Такое могло быть, - будто извиняясь, объяснил Александр Яковлевич. - Я забыл вас об этом предупредить.

Сейчас я думаю, что ничего-то он не забыл, просто видел меня насквозь, моё глупое и высокомерное отношение «ко всей этой бесовщине» и проучил этим сеансом чистки. Словно спросил: «Ну что, и теперь будешь считать меня шарлатаном?»

Видимо, всё дело в том, что когда человек, обладающий этим редчайшим даром, начинает зарабатывать на нём барыши, дар улетучивается, исчезает. Возможно, мир устроен так: получил Божий дар просто так, ни за что, бесплатно, не кичись, раздаривай его другим - помогай больным, обделённым, несчастным. К тому же вокруг этой тайны крутится грязный сонм мошенниц и прохвостов. Способностей у них нет никаких, они внаглую делают деньги, обманывая доверчивых или отчаявшихся людей.