Колёса

                КОЛЁСА




Обеденный перерыв на заводе летом – приятнейшее время. В цехах почти никого не остаётся. После столовой все небольшими кучками расползаются по территории. Кто на зелёных газонах, кто на многочисленных скамейках, кто в теньке под деревьями отдыхают от трудов праведных, да дышат свежим воздухом.
Мы, с моим другом Костей, устроились у проходной, на самом солнышке. Там, у выездных ворот, всё и случилось…
Грузовик остановился почти рядом с нами. Это был новенький ЗиЛ-130. Он только что принял душ на заводской мойке и искрился, ещё не высохшими кое-где, каплями воды. Зелёный кузов, голубая  кабина с белым передком, чёрные блестящие колёса…
Дверь кабины открылась, водитель одной ногой встал на подножку и приветственно помахал нам рукой, блеснув при этом передним золотым зубом, который поставил совсем недавно. Это был Коляка,  Так его звали друзья и некоторые хорошие знакомые, а по паспорту он  был Николай и работал в заводском гараже водителем. В двадцать пять лет иметь первый класс вождения автомобиля не каждому дано, а вот у него был. Просигналив охране, чтобы открыли – видно было, что он торопится, - Коляка не заметил, как охранница давно выкралась из двери проходной и подозрительно внимательно осматривает его машину.
Нинок знали все, но связываться с ней никто не хотел. Лучший вахтёр министерства, и т.д. и т.п.  Она была самым беспощадным заводским «фильтром». После её дежурств,  то бишь «фильтраций», в недрах проходной оседало несчётное количество тяжелых металлов, полезных в домашнем хозяйстве материалов и уникальных поделок заводских умельцев. Женщина – инструкция. Человек, совершенно не воспринимающий шутки и юмор. Про её неподкупность ходили легенды: она даже как-то не пустила без пропуска на территорию завода директора. Ему пришлось немного  поволноваться, но с тех пор сей документ он всегда носил с собой на работу. А её способность быстро ощупывать проходящих  через проходную мужиков стала причиной возникновения множества анекдотов и баек. Рассказывать про неё можно было бесконечно долго, но как-нибудь в другой раз…
- Не узнала, что ли, Нинок? Я же два часа назад проезжал. Давай открывай! Мне ещё один рейс надо успеть сделать сегодня, - благодушным, но нетерпеливым голосом поторопил её Коляка.
- Товарищ водитель, ваши права и путевой лист, пожалуйста! – строго сказала Нинок, расправив ремень на гимнастёрке и спрятав непослушный локон огненно рыжих волос под форменный синий берет.
- Какие права? Ты ж меня каждый день видишь, знаешь как облупленного! – лениво возмутился хозяин ЗиЛа.
- Знаю, знаю… Права давай!
- Зачем?
- Профилактика! – произнесла Нинок таинственное, и, наверное, не к месту сказанное слово.
- А! Ну тогда ладно, -  ничего не понимая Коляка чертыхнулся и полез в бардачок за путёвкой. Потом вытащил из  кармана права и отдал всё Нинок.
Она взяла документы и пошла вдоль машины, пристально оглядывая её, как картину на выставке, и остановилась перед задним бортом.
- Открывай!
- Да пустой я. Только что разгрузился, ты же видела, - раздражение в голосе водителя нарастало.
- Что? Мне самой открывать? А? – официальным тоном жестко вопросила Нинок и уставила свои маленькие прищуренные глазки на Коляку.
Он открыл и опустил борт. Кузов был совершенно пуст, только кое-где от пола поднимались маленькие клубочки пара испаряющейся после мойки воды.
- Ну, убедилась, что ничего нет? Давай права, мне ехать пора!- заговорил почти стихами обиженный водитель.
Но лучший вахтёр министерства уже переключила своё внимание с кузова на задние колёса и с интересом рассматривала их, чуть нагнувшись вперёд. Со стороны можно было подумать, что она их считает. Да что там считать-то: два да два – четыре.
Наконец она разогнулась и отошла назад; водительские документы спрятала в нагрудный карман гимнастёрки, застегнув его на пуговицу; посмотрела по сторонам и, увидев, что за этой сценой наблюдают уже давно человек тридцать, победоносно заорала:
- А, попался голубчик! Никуда теперь не денешься! Сымай, давай, колёса! Пойдём в проходную! Будем на тебя акт составлять!..
Коляку  будто  погладили по голове карданным валом. Он втянул голову в плечи, и, озираясь по сторонам, пытался понять сказанную в его адрес угрозу. Но было видно, что «соображалка» у него «буксует». Народ тоже безмолвствовал. Все ждали объяснения охраны. А Нинок ждала ответа.
В отличие от мозгов, чувство негодования «завелось» у водителя ЗиЛа с полоборота  и начало свою борьбу за справедливость.
- За что акт? А? Что я сделал? А колёса тут причём? Тоже профилактика? Вы там, в своей проходной, совсем шизанулись! – стихов уже не получалось.
- Ты из меня дурочку-то не делай! Сымай (она говорила именно так) колёса, а потом будем говорить.
- Как снимай? А на чём я поеду? – он почти перешёл на крик.
- На двух поедешь!
- Это же не велосипед тебе. На двух… Скажешь тоже! Ты мне толком объясни, что от меня нужно.
Видя, что водитель действительно не понимает или придуривается, Нинок рукой показала ему на задние колёса и стала преподавательским тоном объяснять:
- Видишь, сзади у твоей машины четыре колеса, а должно быть два! Спереди два, сзади два. По одному колесу сзади откручиваешь с каждой стороны и спокойно едешь дальше. А на эти два колеса мы составим акт изьятия. Вас же, товарищ водитель, как расхитителя социалистической собственности будут судить. А то повадились – совсем совести не стало! Так по колёсику весь завод растащите! Не бывать этому, пока я на ответственном посту!
До сознания Коляки наконец-то стали доходить бессмысленные притязания вахтёрши. Ну, тут-то ей не повезло – истина была за ним. Он немного успокоился и попытался ей объяснить кое-какие технические данные своего ЗиЛка. Да куда там. Она даже слушать его не стала – «сымай, и всё».
Стали подходить заводские и заступаться за водителя, мол так и надо, что так положено. Многие из них, узнав, в чём сыр-бор, хохотали от души довольным послеобеденным смехом. Хлеб и зрелище за один обеденный перерыв! Шум нарастал.
Тут из дверей проходной вышла вторая вахтёрша и спросила напарницу:
- Что у вас за сборище такое?
- Поймала грабителя! Средь бела дня хотел провезти на своей машине два ворованных колеса. Зови начальника караула – я одна не справлюсь! Вон у него защитников сколько!
Выходившая вахтёрша исчезла за дверями, из которых несколько секунд назад появилась.
Мы с Костей понять не могли одного.  Нинок обладала просто диким чутьём и никогда попусту никого не трогала. Говорили, что она по походке могла узнать, кто что несёт. Вот это и настораживало. Сколько раз эта машина проезжала мимо неё, но всё было нормально, а тут...
Охрана пошла в наступление.
- Давайте расходитесь! Устроили тут базар! У некоторых обед
давно закончился…  Пойду сейчас звонить начальству вашему: пусть придут и разведут вас по своим рабочим местам! А у тебя, - Нинок просто пришпилила Коляку своим убийственным взглядом к борту его машины, - пока не останутся сзади два колеса…  Только два, понял! Даже не думай о выезде! – и погрозила ему кулачком.
     - Надо дождаться другой машины, чтобы она убедилась и успокоилась, - раздался женский голос из толпы.
     - Точно, надо другую машину…
     Все стали оглядываться  по сторонам, но, как назло, больше никаких машин на заводском дворе не было, кроме недалеко стоявшего трактора «Беларусь».
     - А-а! Вон даже у трактора сзади два колеса! – заверещала Нинок и глаза её загорелись с новой силой. Так горят глаза гончей собаки, загоняющей зверя в засаду.
     А Коляка точно озверел. Он побелел, затрясся, и на прямых деревянных ногах подошёл к кабине, открыл дверь и что-то стал искать под водительским сиденьем, угрожающе приговаривая:
     - Где же кормилица моя, монтировочка любимая? Сейчас я познакомлю её кое с кем. А! Вот ты где, родимая!.. – в  его руке действительно блеснула металлическим цветом «подруга всех водителей».
     Но знакомство пришлось отложить. Вдруг с той стороны ворот раздался автомобильный сигнал подошедшей машины, желающей проехать на территорию завода. Все, кто следил за этой сценой, включая главных действующих лиц, повернулись на звук сигнала, пытаясь рассмотреть за толстыми прутьями железных ворот то, что должно было разрешить  затянувшийся конфликт. Нинок бочком, бочком, мелкими скачками допрыгала до закрытых ворот  и всмотрелась в подъехавшую машину. Потом кивком головы стала что-то считать. Ясно было, что считала она задние колёса.
     Крик раздался такой, что рядом стоящие тополя задрожали от страха  и стали сбрасывать ещё не пожелтевшую листву.
     - А-ага! Я же говорила! Я же говорила - сзади должно быть только два колеса! А!
     Как говорится, это был не день Николая…  За воротами стоял во всей своей красе  ГАЗ-66, у которого, правда, сзади было по одному колесу с каждой стороны.
     «Подруга всех водителей» со свистом вонзилась в  деревянный борт ЗиЛка. Отколовшиеся щепки разлетелись, обнажив свежую белую рану на зелёном фоне.
     - Убью, заразу! – Коляка развернулся в сторону вахтёрши и двинулся ей навстречу.
     Но не на ту напал. Нинок положила руку на кобуру и предупредила:
     - Стой, стрелять буду!
     - Отставить стрелять! – пророкотал, вовремя вышедший из проходной,  начальник караула.
     Всё вокруг сразу притихло, только за воротами слышался раздражительный голосок водителя ГАЗа, желающего быстрее проехать на завод.
     Нинок мигом оказалась рядом с начкаром и стала ему что-то рьяно объяснять на ухо, показывая левой рукой в сторону Коляки, а правую всё ещё держа на кобуре. Начальник немного послушал свою подчинённую, сам замахал на неё руками и громко скомандовал:
     - Приказываю пропустить!
     - Нет! Не пущу! Пускай откручивает два колеса! Ничего не знаю, - Нинок сопротивлялась из последних сил – просто кремень, а не женщина. Про таких как-то сказал поэт: «Гвозди бы делать из этих людей, не было б в мире крепче гвоздей…».
     - Я кому сказал! Быстро пропускай! – гаркнул на неё начкар.
     - Тогда только по письменному приказу. Я отвечать не буду за хищения! – пригрозила  она своему шефу.
      Начальник слыл умным дядькой и хорошо знал всех своих подчинённых, а также знал как с кем себя вести. Говорили, что до пенсии ему оставалось месяца два-три. Решение  (самое, наверное, правильное в данной ситуации) он принял сразу.
     - Будет тебе приказ! Пошли! – и увёл Нинок за собой, в проходную, негромко матерясь.
     Снова всё притихло вокруг, даже за воротами. Мы смотрели на несчастного Коляку, который до сих пор стоял у кабины с монтировкой. Мне вдруг подумалось, что если сейчас начальник караула выйдет и скажет, что у него кончилась бумага и не на чем писать приказ, то он точно до пенсии не доживёт. Но вскоре из дверей проходной выскочила вторая вахтёрша, подбежала к несчастному водителю, сунула ему в левую руку права с путёвкой 
и быстро пошла к воротам, оглядываясь и громко причитая:
     - Давай, давай, миленький! Выезжай быстренько! Давай, милок! Открываю сейчас, открываю…
     «Милок» рванул дверь кабины, бросил «подругу всех водителей» под сиденье и запрыгнул на водительское место. ЗиЛок завёлся, фыркнул и заглох. И так три раза. Может быть, кто-то успел слить бензин? Ничего другого больше на ум не приходило. Мы с Костей подошли к машине и открыли водительскую дверь. Коляка с отрешённым лицом смотрел вниз, на педали, и бормотал:
     - Почему три? Должно быть две. Почему три?
     - Чего три? – удивлённо спросил Костя.               
     - Педали три…
     - Всё правильно: сцепление – раз, тормоз – два, газ – три! – сказал Костя и прищурившись посмотрел на водителя. – Э, братец, да ты никак это… того!
     Вот так люди и трогаются умом. Это сейчас каждая вторая машина имеет две педали – коробка автомат, а тогда об этом  никто и не знал. Я дёрнул  бедненького за рукав рубашки.   Он вздрогнул, замотал головой, и что-то неразборчиво стал бормотать про себя.
     - Эй, Коляка! Очнись! Езжай, давай! А то заставят ещё кабину снимать, тогда уж точно и педали не понадобятся.
     …Машина тихонько выбралась за ворота и остановилась невдалеке. Водитель, должно быть, приходил в себя.


     Сей случай быстро оброс всякими сплетнями. Каждый рассказчик привносил в него что-то своё. Я даже слышал, что вахтёрша стреляла в шофёра, но не попала, а только прострелила два задних колеса. Что интересно, магическое число два присутствовало во всех рассказах, но по-разному.
    
      Те непонятные сомнения, которые возникли тогда у нас с Костей, исчезли после Нового года. Один из друзей Коляки, на вечере, посвящённом 23 февраля, «раскололся» (не хватило терпения), успев взять с нас слово: никому не рассказывать.
     Ребята в гараже были примерно одного возраста. Жили дружно. Вместе работали, вместе гуляли, вместе отмечали праздники. Вот на одной из таких гулянок у них и возник тот злополучный спор. Спор был непростой – философский. Смысл был таков: всегда ли ты  одержишь верх в  ситуации, когда за твоей спиной истина. Ответ вроде бы простой – конечно, всегда.  Коляка даже не сомневался в этом, хотя  все были не на его стороне.  Один против всех, да ещё разгорячённый, он договорился до того, что выкрутится из любого положения, пусть даже будет неправ. А уж когда прав…
     Многим тогда не понравилась его чрезмерная самоуверенность, и решили они разыграть Коляку, не со зла, а только в воспитательных целях. Мол, на каждую круть - верть есть своё туды – сюды. Круче воспитателя, чем Нинок, никто и не мог придумать: многие об эту «стену» поразбивали свои крепкие лбы.
     В тот день всё благополучно совпало. Пока Коляка домывал свою машину, этот дружок позвонил в проходную. Разговор состоялся такой:
     - Алло, охрана?
     - Да! – ответила трубка голосом Нинок.
     - Там сейчас машина будет выезжать с завода – ЗиЛ-130, с голубой  кабиной и белым передком. Хочу сообщить, что водитель будет вывозить на этой машине два ворованных колеса. Обратите внимание на то, что спереди по одному колесу стоит, а сзади по два. Так вот: к задним колёсам он прикрутил по одному лишнему колесу, которые украл в гараже. За территорией он их открутит и продаст. Надо остановить этот грабёж! На соседнем заводе был такой же случай в прошлом году. Охраннику, поймавшего расхитителя, дали медаль…
     - А какую? – полюбопытствовала трубка.
     - Дали медаль «За доблестный труд»! Только никому не говорите про наш разговор. Всё, заканчиваю. Он поехал уже к вам. Надеюсь на вас!..

     У лучшего вахтёра министерства было несколько килограммов грамот и благодарностей, а вот медали у Нинок не было. А ей так её хотелось…