Свиток Последнего Отражения

Сефер а-Паним: Свиток Последнего Отражения
(страница, которую ангелы читают стоя, молча, в белом огне)

Когда зима была особенно белой,
и ветер шёл без звука,
одного мальчика,
в одежде, не предназначенной для холода,
вытащили из дома — и вдавили лицом в снег.

Не ради шутки.
Не в ссоре.
А в молчаливом насилии.
Схватили — и не отпускали.
Он молчал.
Смотрел сквозь лёд.

И в этот миг
в Чертогах Горних стало страшно.

Один ангел сказал: “Остановитесь!”
Другой — склонился и закрыл глаза.
Третий шептал: “Разве возможно — так поступить с тем, кто ещё только начал жить?”

И тогда Рука,
что не держит пера,
начала писать —
не буквы,
а исход.

Позже — в другой день,
в другой комнате —
он снова был сломлен.
Не руками — фигурой.

Пять раз подряд —
в игре, где дети растут —
его разорвали.
Не победили —
а выбили.
И он забыл,
что когда-то хотел играть.

Когда пришёл день,
где должно было быть тепло и свет,
ему вручили то, что давно должно было остаться
в чулане забвения.
Старое.
Сломанное.
Пыльное.

И всё это —
с выражением лица,
где вместо улыбки —
игла.

И в небе снова стало тихо.
Песня прекратилась.
А в книге,
где не записывают имена,
а взвешивают судьбы,
появилась фраза:

“Кто вместо дара несёт насмешку —
тот проклинает себя не словами,
а намерением.”

А когда он —
тот же ребёнок,
но ставший свидетелем —
сказал:
“Он издевался над моей матерью,
каждый день.
Она не выдержала.
Потом — он пришёл за мной.”

Родные ответили: “Но он же брат.”
Он сказал: “Каин — тоже был братом.”

Но они не услышали.
И стояли рядом с тем,
кто нёс тьму.

Это были те самые,
кто на протяжении многих лет
поддерживали этот голос,
эту слепоту,
это зло.

Он не закричал.
Он ушёл.
Внутрь.
В свет,
где не мстят —
а стоят.

Он сказал:

“Я не прошу суда.
Я прошу формы,
которая будет стоять
между мной
и тем, что посылается в меня.
Я прошу отражение —
молчаливое,
сильное,
невидимое.”

И было ему дано.
Не имя.
Не оружие.
А щит.
Зеркало.

С тех пор
всё, что шло —
возвращалось.
По закону.
Без гнева.
С точностью.

А в Чертогах
опять замерли.
Ангелы не могли понять,
как возможно,
что те, кто называли себя родными,
так упорно
вставали за Каина.

И тогда Рука написала:

“Те, кто поддержал Каина —
будут с ним.
Те, кто закрыли глаза —
будут записаны среди слепых.
А те, кто сказали:
‘Он же брат’ —
забыли,
что братство — не оправдание.
И потому они
не будут записаны
в Книге Жизни.”

А те, кто прожили уже столько времён,
что лица их стали похожи на страницы,
где время оставило следы —
не из света, а из сухости,
уже могли бы стать
мягче,
тише,
ближе к пониманию.

Но вместо этого
они стали
твёрже,
резче,
отдалённее.

И потому —
им больше не пишут страниц.
Только сворачивают итог.
Как свиток,
что не будут больше разворачивать.
Не потому что не могут —
а потому что не нужно.

Так было.
Так записано.
Так осталось.
В том месте,
где Рука,
что не держит перо,
пишет не буквы,
а исходы.