Маятник Фуко

    
      Над кабинетом математики номер 47, где Тамара Иосифовна обучала нас алгебре и геометрии, а точнее, прямо над её учительским столом, была радиорубка актового зала. Периодически во время урока учительница морщилась от топота ног сверху, когда старшаки в этом узком помещении ходили по паркету над её головой и настраивали электро и акустическое оборудование для школьных мероприятий. Митяй, как продвинутый в физике и игре на электрогитаре, имел туда доступ, более того - от радиорубки у него был свой ключ. В математике же Митя двигался своим путём, и часто он был перпендикулярен, по мнению нашей «Тамары», пути остального класса. Говоря проще, Митяй всё схватывал на лету, быстро и правильно решал все задачи, и скучая, часто мешал учительнице. Он вызывал взрывы смеха у соседей своими комментариями, или же демонстрацией подрисованных  иллюстраций в учебнике. Например, великие математики и геометры прошлого: Архимед, Пифагор и разные Лагранжи были весело разрисованы им до неузнаваемости. Пифагор, естественно был в модных штанах, с каким-нибудь фингалом и с маузером в руке, Архимед с помощью винта открывал огромную бутылку портвейна, ну и так далее. Всё это рисовалось прямо в учебнике ручкой и сопровождалось обсуждениями, собиравшими полкласса и отвлекавшую Тамару Иосифовну.
      Вообще, она была хорошая учительница, понятно объясняла, красиво и чётко чертила мелом фигуры на доске, и, хотя была к нам строга, но всегда справедлива. Учительница также считала, что наглядные пособия, висящие по стенам кабинета, такие, как таблицы квадратных чисел, формул вычисления площадей фигур и прочие, только способствуют запоминанию материала, и отнюдь не отвлекают. Действительно, всё время видя их перед глазами, все эти таблицы мы помнили намертво, и во времена контрольных формулы сами всплывали у нас в голове. Но с Митяем Тамара не сошлась характером, точнее - темпераментом. Учительница была одинокая, стильная дама, насколько скудная учительская зарплата позволяла ей таковой оставаться, с тонкой иронией, и требовательная до педантичности. Внешностью и темпераментом Тамара Иосифовна иногда напоминала мне Миледи из фильма «Три мушкетёра» в исполнении Маргариты Тереховой. Она также экспрессивно реагировала и действовала, и за её живой мимикой было интересно наблюдать. Митяй же в то время был свободный художник и флегматичный подкольщик.
     Его тихий бубнёж с комментариями училки просто выводил Тамару из себя. Она тут же вызывала Митяя к доске и предлагала доказать какую-нибудь теорему. Про параллельность прямых, почему они не пересекаются, например. Митя брал мел, длинную деревянную линейку и начинал рисовать. Параллельные линии начинались от одного конца доски и заканчивались на другом. Вся закрытая внутрь тёмно-зеленая доска снаружи разлиновывалась в мелкую полоску. Когда Тамара, устав от постоянных скрипов мела, всё-же просила доказательств теоремы, всегда бледный и веснушчатый Митяй мрачно пояснял:
- Тамараиоссьна, это и так видно по рисунку. Пусть кто-то докажет обратное.
- Неверно, - ехидно отвечает училка, сморщив тонкий нос. - У этой теоремы есть доказательство.
- Есть, есть. Как пить дать - есть, - продолжает свой троллинг Митяй. И видя нарастающее бешенство Тамары, тут же рассказывает и рисует это доказательство из учебника.
- Давай дневник, - Тамара поднимает брови и щурит сильно накрашенные глаза. - Пять за ответ и два - за поведение.
- А у меня дневник в параллельном мире, дома. - Митяй остаётся серьёзен. - И я с ним в школе не пересекаюсь.
- Ну и иди за ним! - Тамара встаёт и рукой показывает на дверь. Она знает, что Митя живет недалеко, через двор. Митяй подходит к своей парте, кидает в портфель тетрадь и учебник, с зажатой ручкой внутри, и под наш веселый гомон, медленно, руки в карманы, двигается на выход. Учительница, ограниченная временем урока, ускоряет процесс выдворения до невозможности. Она, цокая каблуками, подходит к портфелю Митяя, и ногой, вдоль стены, двигает его к двери. От этого она идёт, держась за стену и прихрамывая, точно каторжник с гирей на ноге. Митяй, взяв у двери помятый портфель, с фразой «Ну…я пошёл» медленно выходит в пустой коридор.
- Быстро домой за дневником - в свой параллельный мир, и обратно! - Тамара изнутри берется за ручку двери и наклоняется к веснушчатому лицу изгнанника. - И не болтайся тут по школе. Как маятник Фуко, - Тамара Иосифовна захлопывает дверь и закрывает её на шпингалет. Прямая и строгая, она звучно проходит через весь класс к своему столу. От её энергичных шагов подрагивает её взбитая, крашенная в белое причёска, и позвякивают висячие серьги в её ушах.
     «Маятник Фуко» - подумал я, глядя на её качающиеся при ходьбе серьги, в виде эйфелевых башенок, где местами уже не хватало драгоценных камней. Мы ведь как раз недавно проходили этот маятник по физике. И я, сидевший ближе всех к двери, заметил, как блеснули темные глаза Митяя при упоминании этой гениальной конструкции. «Прототип маятника 1851 года, французского физика и астронома Жана Фуко, сейчас висит на длинном тросе под куполом Исаакиевского собора в Ленинграде, и доказывает постепенным смещением от вертикальной оси своих колебаний, что земля вращается вокруг собственной оси» - говорил тогда наш физик Юрий Иванович.
     В пустом коридоре скучно. Урок не так давно начался, диванов для сидения тогда не было, а бродить по школе было опасно - могли отвести к директору и вызвать родителей в школу. Оставалось торчать у кабинета. Тут все мы, сидящие внутри, слышим равномерный шелестящий звук. Он исходит снаружи двери. Оборачиваемся и видим - будто красный язычок пламени, врывается вовнутрь через замочную скважину. Он то трепещется, вытягиваясь в линию, то сникает на короткое время. Присмотревшись, все смеются и понимают, что это пионерский галстук, просунутый в отверстие замка. Митяй снаружи двери дует в скважину и заставляет галстук трепетать внутри класса, привлекая внимание. Когда Митя делает вдох, галстук опадает. Учительский стол в другом конце класса, у окна, Тамара Иосифовна не сразу понимает, почему полкласса смотрят на дверь. Глядя поверх очков, она вглядывается, и ей мерещится какой-то красный огонёк. Тамара встаёт и - «Цок-цок» - движется разбираться. Огонёк сникает и быстро пропадает в замочной скважине. Открыв дверь, учительница никого не находит. Митяй удрал.
Вниз с 4-го этажа идти было нельзя. На 3-м была учительская, где часто находились  сухая и правильная завуч Алла Фёдоровна, с не менее правильной завучем по немецкому Идой Георгиевной, или какой - нибудь другой, отдыхающий от урока педагог. А на 2-м была «началка», там несолидно было как-то обретаться. Митяй пошёл наверх, открыл своим ключом актовый зал, а затем - и радиорубку. И вот в конце урока Тамара Иосифовна раскрывает доску, там мелом написаны задания для двух вариантов, мы пишем самостоятельную работу по пройденной теме. Вдруг слышим сверху гулкие тяжёлые шаги. Ходят ритмично, топая, и равномерно выбивая четкий ритм, будто маршируют. Причём топают прямо над головой Тамары, вперед и назад по несколько шагов, будто маршируют в ботфортах Д’Артаньяна.  Заставляя её отвлекаться от тетрадок с "домашкой", и делая недовольную гримасу, смотреть наверх. Высказываться учительница не может, это нас отвлечёт от работы. Тамара Иосифовна встаёт и начинает ходить по классу. «Цок-цок» - тихо ходить ей не получается, и она возвращается на место. Через некоторое время «Миледи» с  радостью понимает, что марширующий топот ботфортов Д’Артаньяна наверху уже закончился. Тамара за своим столом у окна ждёт конца урока, и сдачи листочков с «самостоялкой». Она достаёт круглое зеркальце, рассматривает себя в него и пудрит носик, изредка оглядывая класс. В задумчивости поворачивается к окну и вдруг вздрагивает. В большой стеклянный проём окна снаружи начинает что-то спускаться. «Атос? Гвардейцы кардинала?». Но мы видим, что за окном висят только два потёртых коричневых ботинка, связанные за шнурки. Сверху ещё привязана какая-то веревка для удлинения. Все начинают веселиться, и больше всех те, кто уже закончил писать. Учительница цыкает на нас, и делает лицо, как на плакате «Не болтай!», поднеся указательный палец к губам. Весь класс продолжает писать или ждать звонка, поглядывая на оконный «экран». Тамара Иосифовна сидит боком, стараясь не смотреть на грязноватые ботинки, висящие на уровне её лица. Ботинки начинают медленно раскачиваться, как подвески королевы. Мы понимаем, что это делает Митяй, свесившись из окна радиорубки. Он то знает, что в конце урока идёт «самостоялка», и можно помаячить грязными ботинками перед лицом Тамары, сидящей, как обычно, за столом у окна. Месть за изгнание из математического рая маятником вернулась к учительнице. Домой ходить Митяю не надо. Дневник в портфеле, как и был, в радиорубке уличные ботинки и куртка, он с утра там и переодевается.
     Ботинки качаются параллельно окну, то сплетаясь вместе, то поодиночке играя в салки. Качаются равномерно, и уже с максимальной амплитудой. Тамара делает вид, что не смотрит. Вдруг раздаётся удар в окно. «Буммм», потом снова «Буммм». Ботиночный «язык» начинает бить в стеклянный колокол, грозя его расколотить. Видимо, земной шар внезапно провернулся вместе со школой, и изменилась ось вращения ботиночного маятника. Учительница вскочила, и кинулась открывать окно. Пока она раскачивала закрашенные масляной краской шпингалеты, ботинки, всё ещё качаясь, вертолётом стали медленно подниматься вверх. Мы все улыбаясь, провожали их взглядом, как Малыш - улетающего Карлсона. Ободрав ногти, Тамара с досадой села обратно, и посмотрев на часы,  пять минут спустя громко объявила: «Сдаём работы». Раздаётся стук в дверь. Я, как сидящий рядом с дверью, открываю, входит Митя. С дневником в руке он подходит к Тамаре Иосифовне, которая поверх очков пытливо вглядывается в его невозмутимое лицо. Берёт дневник и переводит взгляд вниз, смотря на его ботинки. Митяй - в черных сандалиях из кожзаменителя. Он тоже смотрит вниз и шевелит пальцами. Тамара, вздохнув, открывает дневник и кивает назад:
- Успеешь написать свой вариант за перемену?
- Запросто, - Митяй уже в уме начинает решать.
- Садись.
И пока Митя быстро пишет, учительница в дневнике находит сегодняшний день, в строке «Геометрия» ставит синей ручкой 5, расписывается, а внизу страницы, уже красной ручкой, пишет замечание: «Мешает всем, болтая на уроке». Позже Митяем ниже было подписано: «Ботинками»