Регресс и деградация

    Это ужасно осознавать. Помогите мне кто-нибудь. Я долго этого не видел, но теперь у меня открылись глаза. Я уже не просто чувствую, а вижу, как «скользю-скользю», а то и просто падаю вниз. Нет, внешне то, конечно, всё в порядке. Никто пока ничего не видит… Но, я то сам, знаю.
Я регрессирую…. Я деградирую… С каждым новым ребёнком в моей семье. И виноваты тут не бессонные ночи, не пелёнки и не детские слюни. Не обкаканные штанишки, и не зубки, которые режутся всегда не вовремя. Что-то происходит со мной. Куда-то уходит творческий полёт. Душа уже не взмывает ввысь, как прежде. Не может расправить крылья, подобно орлу и выстрелить звонкой рифмой в суету серых будней. Вот посудите сами…

С первым сыном был полный порядочек. Иван-Первый принял на себя всю разрывную мощь моего стихотворного потенциала. Я был молод и свеж. Я был задорен и весел. И я радостно пел ему:

Надевал Иван штаны
Небывалой ширины!
Ну а кроме ширины,
Те штаны большой длины!

(И динамики – Бум! Бум! Литавры – Бамс! Бамс! Маршируют отряды Ивановой личной гвардии. Все в подгузниках и в распашонках, всё как положено – Топ! Топ! Здорово!)
 Он первенец. Он гордость родителей. Ему положено быть огромным, мощным и затмевать собою серые будни. И я ему пел:

На Ивановых лаптях,
Можно как на кораблях,
Бороздить пучины моря,
Гордо плавать на просторе!

Вот такой он великий и могучий. Мой первый сын.

Парой Ваниных трусов,
Можно вместо парусов,
В плен ловить привольный ветер,
Позабыв про всё на свете!

Неплохо получилось, я считаю… Полноценная песнь, просто. Со вторым сыном вышло как-то… поразмазанней, что ли? Калибром поменьше, зато несколько…  так что я никакого подвоха, вообще, не заметил. Он как-то смешно поскрипывал первые несколько месяцев. Лежит такой, пучит глаза и поскрипывает. Как потёртое седло в известном фильме. Ага.

Опять скрипит потёртое седло.
И ветер холодит в пелёнках попу…
Зачем вас, сударь, в Азию несёт,
Уж, лучше занесло бы вас в Европу…

Мотив все узнали, да? Дело было в Азии, в Корее. Более азиатней некуда. Родственники, как раз, уехали в Берлин, … вот и у нас тоже висел вопрос о будущем. Такой глобальный: Европа или Азия? А тут ещё этот скрип…

Парень рос и давал простор для новых песен. На мотив «кузнечика».

Малыш Пашешуарий, малыш Пашешуарий
Не ходит в дельфинарий, а ходит на горшок!
Представьте себе….

Малыш ПашундриПопий, малыш ПашундриПопий
Ни Азий, ни Европий, он – ЕвроАзиПоп!
Представьте себе…

Мальчишки у нас «made in Korea». Девчонки уже пошли на родных просторах, тоже азиатских. В Находке. И песни мои стали, как-то проще, что ли. Я ещё не видел, что и примитивнее тоже. Когда родилась Нина, всё было нормально… на первый взгляд. Я носил её на руках и на радость сыновьям распевал.

Меня мама родила,
Я вообще не при делах!
Ничего не зна-ю,
Кушаю и спа-ю (в смысле – «сплю»).

Вот так вот, незатейливо и неказисто. Нет бы, уже тогда насторожиться. Может быть, принять меры. Ну там… над томиком стихов Айвазовского помедитировать. Или картины Моцарта ещё раз внимательно рассмотреть. Говорят, ещё неплохо помогает делать утреннюю зарядку под музыку Пушкина. Диета Гаргантюа, и всё такое. Но, момент был упущен. Суета заела, работа, дела. А тем временем подошла очередь Лиды. Ну, той, которая Дуся.
Тут было всё ещё проще.

Такие дела, такие дела.
Мама меня родила.

И всё. Какой-то плагиат с Нинкиной песни, и тот кривоватый. Я смотрю на неё. Она тоже внимательно смотрит на меня из пелёнок – продолжай, мол. А мне и сказать-то нечего, и спеть нечего… Что тут добавить? Такие вот дела, да…

Потом родилась Агата. Почему-то, мне хочется её назвать: «Агака»… Наверное, потому, что «ага» по-корейски «ребёнок».  Агака. Песенку с ней даже нельзя назвать песенкой. Тоже под «кузнечика».

Агака-ка-ка-ка-ка…
Агака-ка-ка-ка-ка…
Агака-ка-ка-ка-ка…
Агака-ка-ка-ка…
Представьте себе, представьте себе…

Представьте себе масштаб творческого падения! Это даже не дно. Это уже «ка-ка-ка-ка». Это регресс и деградация. Что мне делать, читатель? У тебя есть мощная и широкая грудь с жилеткой, куда я могу уткнуться мокрым лицом и рыдать, рыдать? А потом ты вместе со мной, сядешь тихо на завалинке, и мы с тобою, глядя на закат, чувствуя теплые плечи друг друга, будем тихонько петь:

Агака-ка-ка-ка-ка…
Агака-ка-ка-ка-ка…
Агака-ка-ка-ка-ка…
Агака-ка-ка-ка…

Помогите мне, кто-нибудь!

Ан Ма Тэ. Апрель. 2025