Картофельное поле. Или неприятный осадок

               
-  Василий, надо съездить на огород, окучить картошку. – Обратилась жена к мужу.
-  Таня, - отозвался Василий, - на чём, на пешком? Десять километров. Автобусы туда не ходят.
-  Я договорилась с подругой Шурочкой, ты её прекрасно знаешь, да и мужа её Константина тоже. Он отвезёт тебя в субботу на своей машине.
-  Что-то сомнительно…
-  Что тебе опять не нравится? Шурочка обещалась.
-  Шурочка, но не Костя. – Ответил Василий.
-  Ну какая разница?!
-  Большая. Ты с ними прожила с самого младенчества, в одном дворе, а не знаешь ни её ни мужа её.
-  А ты знаешь?.. – Возмутилась Татьяна.
-  Да. Знаю! – С раздражением ответил Василий. – Вспомни прошлый год, вроде бы как соседи по даче, твоя Шурочка в город собралась и, ты за ней увязалась, а она, кто её за язык тянул? Чтобы я за тобой в город, на другой день, не ездил, они тебя привезут. Костя промолчал, не подтвердил ею сказанное – привезли?
-  Так тогда дождь был, ливень.
- И, что?
-  Так кто же в такую погоду на дачу едет?! В грязь.
-  Автобусы, однако ходили и ты на нём как курица, мокрая приехала, да ещё в слезах от обиды, а сейчас оправдываешь её, её же словами, хотя слова эти не её, а лентяя и жмота Кости, Машину марать не захотел. К субботе наша дочь вернётся из Караганды и отвезёт на своём автомобиле.
-  А не вернётся, что с Константином не поедешь?
-  Ох и зануда же ты Танька! И за что я так в тебя влюблённый?! Сам удивляюсь! Надо же было о такую споткнуться, видать чёрт мне под ноги в четвертак плюнул…
Таня рассмеялась:
-  Бедненький ты мой!
-  Да я не Костя, я как твоя Шурочка, не имеющая права голоса в семье, там командует парадом Костя-дистрофик, любитель давить диваны с подушками, а у нас ты – генералиссимус.
-  Подкаблучник, ты мой, умаялся бедненький!
-  Ладно не иронизируй, поеду я с твоим Костей, только одного не пойму – дачу имеешь, на кой чёрт хапнула ещё землю под картошку?
-  А зимой, что ты трескать будешь?
-  Я мясо, а ты свою картошку. – Ответил Василий и ушёл в другую комнату, понимая, что спорить с женой бесполезно, иначе можешь услышать столько нарицательных достоинств, о которых сам даже не догадывался.
В субботу Василий взял с собой литровую бутылку минеральной воды, хорошо заточенную тяпку, грабли и обвернув всё это мешковиной стал поджидать Константина. Который, тихим сапом, с опозданием на час, подкатил к подъезду Василия. Загрузив, на заднее сидение рабочий инвентарь, тронулись в путь. Константин был такой разговорчивый, что от его слов в пути, улеглась в дрёме сама тишина, вместе с задремавшим Василием. На место прибыли в двенадцать пополудни и выгрузившись с инвентарём, Василий даже не успел спросить, или хотя бы договориться, в котором часу Константин за ним приедет. Тот, не говоря ни слова, молча укатил восвояси и Василию, в недоумении, только осталось смотреть в след удалявшегося автомобиля. «Как же я доберусь назад? Десять километров не шутка, нет дойти конечно можно, но наломавшись над картошкой в окучивании, да на солнцепёке и топать в обрат пешком – не весело. Он, что не понимает этого? Или ему по барабану! Обещался отвезти – отвёз и, уехал молчком давить диван. А может к вечеру подъедет?..» - Гадать нечего пора работать и Василий, даже без перекура, принялся окучивать картофель. Солнце плавит землю остервенело, пот заливает глаза, оголившись до плавок Василий тщательно рыхлит сухую, как камень, почву. Тяпка звенит уставшим металлом, липко кружит гнус – закурить бы, отогнать дымом, да присесть в тенёк тополиной листвы – нельзя, совсем мало осталось. Присядешь не встанешь и, сверкая отточенной тяпкой, он всё машет – машет - и машет. Без перекура управился за три часа, устало волочил с поля трясущиеся ноги, от солнца под листву тополиной тени, на потном плече нёс рабочий инвентарь. Теперь, отдыхая в тенёчке, закурил, с надеждой поглядывал на дорогу – приедет-не приедет…
Друг, товарищ, сосед – свой в доску! – Не приехал.
Отдохнув Василий, не спеша влез в брюки, солнце уже начало оседать к горизонту, рубаху рукавами подвязал к шее, вышел на дорогу, огляделся, закурил, присел на какой-то камень у дороги – тяжело выдохнул, смежил веки и так посидел минут пять – всё. Надо идти! Поднялся, откинув в сторону сигарету, взвалил рабочий инвентарь на плечо и, не спеша зашагал, под уставшую музыку шагов, на обочине.
Домой добрался, когда солнце подолом, лизнуло край горизонта.
                Конец.