Потерял форму

Пройдусь-ка по берегу, погляжу сверху, пока ещё можно, на завод.

ЮЖНАЯ ПРОХОДНАЯ.
Тут мы разбили склянку с марганцовкой, доставали из кузова газона и не удержали - раскокали. Ладони невладали - поморозили пока снег сгребали с крыши управления.

В КУЗНЕЧНОМ ЦЕХЕ.
Тут, что-то непрестанно двигается, с грохотом обрушивается, рассыпается искрами,  раскаляется и облетает черными ошметками; течёт, гудит и вибрирует. Потный задор несёт горячим ветром и шипит капля металла на рукаве робы. Здесь кристализуется та ФОРМА, от которой восторгу тесно в груди.

ФОТОЛАБОРАТОРИЯ.
Здесь фотографируют передовиков. Усаживают на казенный стул и грозно им кричат, чтобы те не двигались и не моргали, а сделали лицо. Фотограф в синем халате с карадашом в нагрудном кармане, оценивающе осматривает замершую под лучами софитов фигуру, выдерживает строгую паузу и осторожно снимает бархатную крышку с объектива.

МЕХАНИЧЕСКИЙ ЦЕХ.
Тут гудит постоянное вращение и слепит яркий свет. Мелькают синие халаты, защитные очки и береты. Стремительно летят халатные фалды за щиколотками в мятых, коротких брюках, из под которых видны полосатые носки и летние штиблеты. Всюду ящики с болтами. Ящики с обрезками. Ящики со стружкой.
Лампы в тяжелых от пыли абажурах обреченно свисают с закопчёного потолка. Здесь на всех поверхностях лежит слой, распылённого в воздухе машинного масла.

КБ.
По коридорам, по отделам хлопают двери, между кульманами разгуливают важные люди в белых халатах. Они курят на лестнице размахивая сигаретами, в табачном тумане блестят улыбки и вздергиваются молодые бородки в интеллигентном споре о проблемах взаимодействия сред и материалов.

УПРАВЛЕНИЕ.
Галстуки, серые пиджаки,  юбки, чулки и насмерть выбеленные шевелюры,  вращаются в пыльной,  бумажной мешанине, среди дубовых панелей стен, властных звонков гербового телефона и скрипа истёртого паркета.

В СТОЛОВОЙ.
В стакане с бульоном стоит разваренная сосиска, рядом на маленькой тарелочке рассечённое надвое яйцо под майонезом, густо пахнет черным хлебом, общепитовским борщём и картофельными биточками. Повсюду стулья с блестящими ножками, аллюминиевые вилки, отражения на полу и липкие подносы...
-----
Завод лежал передо мной тихий, тёмный и  безлюдный. Со стороны шоссе, под визг и грохот стройки, подступали башенные краны и дробились прожекторами на горизонтальные секции, взмывающие в небо этажи.

Прощаясь, я поднял руку.

Теперь тут будут стоять дома и дома. Все вокруг будут ругаться друг с другом, будут стрелять друг в друга и драться на лопатах.
А там, где мы разбили склянку с марганцовкой, будет стоять высокотехнологичная  вентиляционная шахта подземного гаража. А вместо пылающего как ракета, кузнечного цеха, построят уютную церковь с призывными огоньками на куполах, с армед-секьюрити, платным входом и вип обслуживанием. Построят тут и магазины и возле каждого, обязательно,  будет ошиваться краснолицый человек,  застенчиво выпрашивающий мелочь на выпивку...

На месте, где из хаоса кристализовалась ФОРМА, теперь станет наоборот.