Не совсем готов

Годы проскакивают мимо меня словно скользящие тени, я спотыкаюсь, я перешагиваю, я утрачиваю, я растворяюсь в бурлящем коммунальном бульоне. Бесшумно уходит молодость, так же бесшумно как огненно-красное солнце соскальзывает за растрепанную линию горизонта. У меня нет места, где я мог бы спрятаться от смерти, у меня нет цели, которая должна быть в конце пути, бумажный кораблик моего тела, сплетенный из прерывистого дыхания ветра времени, из багряно-желтых листьев ожиданий, из затонувших островков воспоминаний, из сахарных облаков моих грез, замедленно идет ко дну. Я уже лишний на этой сцене, случайное сочетание чисел, расположений, конфигураций, несовпадений и производных от них, и если я даже совсем исчезну с этой шахматной доски, никто не заметит моего отсутствия. И дует ветер, и течет река, и каравеллы сахарных облаков неспешно проплывают в бездонной синеве, и неудержимые временные потоки уносят пестрые краски со сцены, и неугомонные стрелки бегут по циферблату неизбежности, стирая мои следы, и мне не спрятаться, и никак не догнать, и на неподвижное тело падают снежинки, и не тают, и замолкают небеса, и под прицелом судьбы, и все решает только один выстрел, и прошлое уже не имеет никакого значения, и я уже никто, и я уже нигде.
Вопрос: «Почему ты еще здесь?»
Ответ: «По большому счету, я здесь потому, что больше меня нигде нет».
Венок, праздничные ленты, гроб, застывшее тело, малоразговорчивая толпа, молчаливое согласие, цветы роняют лепестки на песок, все это так непривычно для меня, можно сказать, я еще не совсем готов.
 
«Шримад-Бхагаватам», книга 4, глава 29
Нарада: Мирянину, погрязшему в суетных заботах, недоступна мудрость небесных сфер. «Я» и «мое» заставляют бессмертную душу отождествить себя с приобретенным телом. Душа тешит себя надеждами на вечную жизнь, в то время как тело угасает с каждым прожитым днем. По истечении отведенного времени она в муках расстается со своими «я» и «мое», дабы обзавестись новым телом. Отвернувшись от Бога, своего благодетеля, душа отдает себя на попечение иллюзии и ищет в ней свое счастье. Действуя в разных состояниях наваждения, душа определяет свой будущий телесный облик. Как бездомный пес, душа бродит от двери к двери в поисках еды. В одном доме ее бьют и гонят прочь, в другом накормят, прежде чем прогнать. Одержимая бесчисленными желаниями, душа скитается по миру, порой волею судеб она взбирается на вершину жизни, порой идет ко дну; так рождается она без конца и края то в раю, то на земле, то в аду. В странствиях душу сопровождают бесчисленные страдания, причиняемые силами природы, другими живыми существами и собственным умом. Цель ее жизни сводится к избавлению от мук, но это возможно лишь ценою самой жизни. Как путник, что перекладывает тяжкий груз с головы на плечо, думая этим облегчить свою ношу, душа меняет один вид деятельности на другой, в надежде обрести умиротворение. Добрые поступки не оградят от страданий, ибо причина страданий — иллюзия, а не кара за злые дела.
Чтобы прекратить кошмар, нужно проснуться, но не бороться со злом во сне. Дабы избавиться от страха, нужно пробудиться, преодолеть иллюзию, которая вынуждает рождаться и умирать снова и снова. Чтобы освободиться от иллюзии, нужно безропотно предаться вездесущей Истине и принять Ее в любом облике. Кто не служит Истине, Господу Богу, не одолеет иллюзию, каким бы разумом, знанием и волшебными силами ни обладал. Кто доверился непорочной Истине, тот готов слушать о Ней вечно, чей разум не осквернен корыстью, тот не пресытится Истиной во веки веков. Истина открывается тому, кто не ищет в Ней выгоды. О Государь, святые, чьих сердец не касается скверна и себялюбие, непрестанно прославляют личные свойства Верховного Владыки; кто пьет ушами нектар повествований, текущий из их благодатных уст, свободен от заблуждений, не ведает телесного голода и жажды, страха и скорби.
 
Система отсчета, расстояние от полюса вхождения до полюса исчезновения — неисчерпаемость жизни, я все успею, я непременно добегу, я, бесспорно, удержу, я заберусь на вершину. Рождение, точка пересечения, начало игры, весна, комбинация из света, смеха, скорости, азарта, влюбленностей, везения, паруса расправлены, подняты якоря, теплый ветер удачи в спину, старшие козыри на руках, фортуна, напропалую крутятся шестеренки жизни, расположение карт в колоде, крупье-время загадочно улыбается мне. А поезд моей судьбы бежит все дальше и дальше, словно в спешашей киноленте мелькают лица, взгляды, встречи, события, полустанки, друзья и враги, любимые женщины, раскрашенные картинки, уходящие минуты жизни. Дни перепрыгивают в ночи, закаты перепрыгивают в рассветы, понедельники перепрыгивают в субботы, апрели перепрыгивают в феврали, годы перепрыгивают в десятилетия, я перепрыгиваю из беззаботного, задорного, неунывающего парня в испуганного, лишившегося, потерявшегося старика. Прошлое осталось в прошлом, а то, что я искал, я так и не нашел. Несколько шагов вперед, пару шагов назад, оглянулся, а жизнь прошла, и вот я здесь, в раздавленном настоящем, побитый, покалеченный, немощный, но пока еще живой, пока еще мечтающий, пока еще на что-то надеющийся.
 
«Шримад-Бхагаватам», книга 2, глава 3
С каждым восходом и закатом солнца близится наш последний час. Колесо времени неудержимо, лишь внемлющий слову Бога и слову о Боге способен остановить неумолимый ход времени.
 
Нет, пари не будет, как не будет и оправдательного приговора, но на этот доллар я куплю цветы на твою могилу.
Тишина, ты меня потеряла, нет шансов на еще один день; черное и белое, плохое и хорошее, мертвое и живое, нетерпимое и справедливое — все смешалось, сплелось, скрутилось с безумным временным потоком. Я исчезаю с расчерченной на черное и белое шахматной доски, превращаюсь в пустоту, в ничто, нереальность и перестаю что либо значить. Закричал, захлебнулся, затих, торжественное опускание гроба в яму, последующее введение данного объекта в бессрочную эксплуатацию.
 
«Шримад-Бхагаватам», книга 10, глава 1
Рожденному смерть уготована на роду, для каждого из нас уже зажжен погребальный огонь, и неважно, когда он поглотит нашу плоть, нынче или через сотню лет. Стоит ли торопить смерть, несущуюся к нам быстрее самой быстрой стрелы? Необузданное время разделит наше тленное тело на пять стихий, которые вследствие наших деяний снова слепятся в плоть. Как шагающий, прежде утвердившись одной ногой, отрывает от земли другую, или гусеница, закрепившись на следующем листе, сползает с предыдущего, так душа сначала находит себе убежище в будущем теле и лишь затем покидает нынешнее. Отчего весть о твоей смерти так всполошила тебя? Ведь смерть неизбежна и по сути есть смена ветхого платья на новое. Как человек, увлеченный впечатлениями, переносится в иную действительность и забывает о нынешних телесных условиях, так душа, захваченная мыслями о будущем, готовит себе иное существование в ином телесном облике. Ко времени смерти нынешнего тела душа уже имеет в своем распоряжении тело следующее, слепленное из мыслей, дел, желаний и впечатлений. Как отраженная в возбужденной ветром воде луна меняет свои очертания, так живое существо, возбужденное мыслями, непрерывно меняет свой облик и представления о себе.
 
Кладбище, идеальная картина, все на своих местах, никаких протестов, возмущений и несогласий.
Живая: «Я буду приходить каждое воскресенье на твою могилу и класть живые цветы на твое надгробие».
Мертвый: «За каким чертом мертвецу нужны цветы? Мне что, от этого станет легче? Лучше бы ты обо мне так заботилась, когда я был жив!»
 
«Шримад-Бхагаватам», книга 10, главы 1–4
Не проливайте слез по своим ушедшим чадам. Судьба все равно когда-нибудь бы разлучила вас, так стоит ли печалиться о неизбежном? Тела наши восстают из праха, словно горшки из глины, во прахе им суждено сгинуть, но дух наш, что пространство в горшке, пребудет вечно и неизменно.Что проку беспокоиться о черепках, кои не касаются содержимого? Кто не ведает различия между собою и своей телесною оболочкой, тот тяжело переносит разлуку с родичами и родным домом, а потому до самых последних дней жизни душа его не знает покоя. Кто не способен отличить себя от своей плоти, тому не вырваться из круга перерождений!