Они не общались друг с другом

Она удивилась. Это было видно по её глазам, по резкому движению плеч. Её никто давно ни о чём не спрашивал. А тут — незнакомец. Мужчина. Иудей. И он заговорил с ней: «Дай Мне, пожалуйста, напиться воды».

Она переспросила почти с недоверием:

— Как Ты, будучи иудеем, просишь пить у меня, самарянки?

Так начинается один из самых неожиданных диалогов в Евангелии — встреча Иисуса с самарянкой у колодца Иакова. Но чтобы понять, почему она так удивилась, нужно заглянуть в прошлое — в конфликт, который длился веками.

Когда-то они были единым народом. Но после разделения Израиля на Северное и Южное царства, самаряне — потомки северян — смешались с язычниками. Они построили свой храм на горе Гаризим, отвергли пророческие книги и признавали только Пятикнижие Моисея. Для иудеев это было предательством. Их религия стала иной, их кровь — “нечистой”.

С каждым поколением пропасть становилась всё глубже. Иудеи презирали самарян, считая их отступниками, предателями, людьми с осквернённой верой и кровью. Они не просто не говорили с ними — они гнушались даже дотронуться до их посуды. Пить из одного сосуда? Есть с одной тарелки? Это было всё равно что утратить свою чистоту. Когда иудей отправлялся на север, он предпочитал идти в обход — по пыльным, долгим, изнурительным дорогам, лишь бы не ступить на самарийскую землю. Самария была пятном на карте, которое старались не замечать.

Но Иисус поступил иначе. Он не гнушался. И не обошёл.

Он вошёл в сердце Самарии. Сел у колодца. И первым заговорил с женщной-самарянкой.

Он разрушил многовековую преграду, которой люди оградились друг от друга. Он обратился к ней как к человеку. Не как к самарянке. Не как к женщине с прошлым. А как к душе, жаждущей живой воды.