Чайки в апреле

        Необыкновенно тепло и даже, я бы сказала, жарко было в нынешнем апреле. Мне жутко хотелось влюбиться в кого-нибудь, чтобы в сердце горел этот приятный, согревающий в самые холодные ночи огонь. И, увы, я влюбилась.
  В тот день я задержалась, но без особой на то причины – погода была такая хорошая, что мне не  хотелось уходить из школы. Хотелось запечатлеть один из последних дней учебы в памяти, тем более школа у меня была чудесная. Я сидела в коридоре, наблюдала лучики солнца, весело прыгавшие по плитке, и детей, которые, собираясь с шумом и ором, уходили по домам. Наверное, я улыбалась чему-то своему, потому что не помню, о чем думала, но точно помню, как хорошо мне было. И тут же в коридоре сидел дежурный. Конечно, мы были заочно знакомы, потому что школа у меня была отнюдь не большая. Но все-таки личного разговора у нас никогда не было. Да и я на него никогда не смотрела. Однако в этот день мне так хотелось говорить, говорить и еще раз говорить, что на секунду в моей голове промелькнула мысль (сумасшедшая, нелепая!) пристать к этому дежурному и завести с ним беседу на какую-нибудь интересную тему. Прощупать почву, так сказать. Мысль эта была мимолетная, но именно ее, эдакий сорняк, я тщательно выкорчевала среди полей и лугов своего разума и обсмотрела со всех сторон. Безумный рассудок решил, что идея отличная и стоит рискнуть. Зачем!.. Сама себя подставила – сама, как говорится, и страдай.
  И вот я на пути к нему. Держу лицо с улыбкой, чтобы не спугнуть. Строю догадки, выдержит ли этот фрукт испытание. А вдруг он меня боится? Впрочем, игра началась, и я говорю: «Привет»...
        - А что за чемпионы приезжают сегодня? Не знаешь? – спросила я. Он посмотрел на меня совсем не глазами кролика – сталь, значит. Брать будем штурмом, решила я. Такая игра мне нравилась, потому что люди с характером всегда интереснее и общаться с ними, особенно когда у тебя тоже характер, самое настоящее удовольствие. И такое удовольствие я  испытывала довольно редко. Возможность подружиться с человеком, который обладает стальным и прочным характером, подобным моему, бесстрашным и немного отчаянным, я расценивала как испытание, ниспосланное мне с небес. Но в этот раз судьба, похоже, решила надо мной посмеяться, может быть, в наказание за мой неукротимый нрав или в отместку за то, что я часто едко и язвительно смеялась над пороками окружающих, причем даже не скрывая это. И, думаю, такую месть я заслужила. Случай этот послужил мне ценным уроком для смирения в жизни.
  Так мы и разговорились – обо всем на свете и ни о чем одновременно. Это случается только в том случае, если оба человека в чем-то похожи между собой. Искра родственности рождается мгновенно, сию же секунду, когда начинают плавно течь слова. Сразу же появляется какая-то общая тема, ловится нужная «волна», и можно говорить, не умолкая, без стеснения. Предмет обсуждения в таких разговорах нередко меняется буквально каждую минуту, однако оба понимают, о чем идет речь, и улавливают движения души друг друга.
Возможно, эта была иллюзия, но до сих пор мне кажется, что я почувствовала именно эту родственность душ. Моя интуиция в людях обычно не подводит меня, поэтому я привыкла доверять тому, что чувствую и ощущаю. А в тот раз мне почудилось, что именно искра взаимной симпатии и понимания, необходимая при первом знакомстве для построения дальнейшей дружбы, пробежала между нами.
        - Моя бабушка родом из Томска, – рассказывал Даня. – А остальные родственники из Белоруссии.
  Я внимательно слушала, стараясь запоминать детали разговора, чтобы потом поместить их куда-нибудь в рассказ или очерк. Когда мы перешли на родословную? Попыталась вспомнить я, потому что еще пять минут назад мы говорили про чемпионов по волейболу, которые сегодня приезжают в гости к нам в школу. Но так и не смогла это сделать – разговор строился странно, но очень интересно, и нас обоих это устраивало.
  Мы стояли в жаркой застекленной веранде школы, солнце ярко освещало нас. День был чудесный. Затем я рассказывала про своих родных, которые когда-то были уральскими казаками. Может быть, именно этой подробностью биографии я объясняю свои странности и свободолюбие...
  Тут нам помешали те самые дети, которые высыпали на застекленную террасу и стали пронзительно кричать. Даня предложил выйти на улицу и продолжить нашу беседу там, потому что все равно я собиралась уходить домой. Поговорив еще несколько минут о самом разном – о моей прошлой школе, о музыке, о роли окружения в жизни человека, о творчестве – мы попрощались, потому что нам снова помешали: в этот раз учитель, который вышел встречать подъехавших чемпионов.
     - Спасибо, – смущенно сказал Даня. Я удивилась и засмеялась.
     - За что? – с улыбкой произнесла я. Он растерянно смотрел на щурившуюся на солнце меня. Я уже стала спускаться по ступенькам, но остановилась, чтобы завершить разговор. Пару секунд мы смотрели друг на друга, а потом я шутливо повела плечами и сказала: – За душевный разговор? Не за что! Тебе спасибо!
     Даня еще сильнее растерялся, но я не обратила на это внимания и сказала «пока», помахав рукой.
     - Пока, увидимся, – сказал он. Даня зашел обратно в школу, а я, счастливая от нового знакомства, весело пошагала домой, обдумываю по дороге, что в какое произведение можно поместить новый характер.
     Странно, но «увидимся» не лезло у меня из головы совершенно. Вечером я поймала себя на мысли, что жду следующий день, чтобы сказать «привет» моему новому знакомому. В тот же вечер я прокляла свою влюбчивость. Но что поделать, когда ты романтичная и сентиментальная девушка, которая выросла на французских и английских романах? И разве это плохо – уметь любить?
     Кое-как я дожила до следующего дня и в школе сказала «привет». Заметила улыбку Дани при виде меня, и мое сердце возликовало от нее. К вечеру второго дня нашего знакомства я уже придумывала сюжеты с нами обоими, достойные сестер Бронте. К утру третьего дня я была окончательно влюблена, а к очередному утру уже продумывала ход нашей свадьбы. И ничего не смутило мое бедное, несчастное сердце.
     Я знала, что мне не нужно проявлять слишком много внимания и следует себя держать в руках, потому что, как никак, я воспитанная и гордая девушка. Но все же я не смогла в полной мере это сделать и нашла способ написать Дане и завязать с ним переписку. Он был такой серьезный, обсуждал со мной финансы, инвестиции, серьёзные темы, которые я, к счастью,
тоже способна поддерживать. Я знала, что моя осведомленность в финансовой сфере ему понравилась, и я говорила, между прочим, дельные вещи для юной девушки о процентах по вкладам и о драгметаллах. И в конце некоторых сообщений он ставил точку, что меня, привыкшую к неформальной переписке, невероятно поражало и интриговало еще больше. А потом Даня сыграл мне на гитаре что-то из репертуара одного известного композитора, и я решила, что все будет. Обязательно будет! Ведь просто так в романах музыку не играют девушке, верно? Музыка – дорога к сердцу... И я была на седьмом небе от счастья. Сладкие мечты объяли мою бедную, влюбчивую душу.
     Но что-то было не так, и моя безошибочная интуиция настороженно в течение трех следующих дней пыталась достучаться до меня, передавая сигналы о приближающейся опасности. Я, прекрасно распознавая эти сигналы, гнала их прочь, уверяя себя в том, что это моя излишняя нервность и тревожность. Всего шесть дней я была счастлива, мечтательна и влюблена. Шесть дней, в течение которых я не слушала свое шестое чувство.
     Мы общались, но что-то странное, неуловимое ощущалось в нашей переписке. Такое сложно описать – это нужно уметь чувствовать и понимать. Я знала, что Дане приятно со мной говорить, он ценит мое общество и восхищается моим умом, но что-то его останавливало и не давало открыться, поддержать беседу так, как ему бы самому хотелось. Я думала, что дело в недавнем знакомстве, что нужно знать друг друга дольше и тогда пропадет этот холодок, поэтому не обижалась. Ведь симпатию и доверие я чувствовала! А это, наивно размышляла я, самое главное.
      А потом настал шестой день. К вечеру я писала Дане какие-нибудь глупости, но сегодня решила повременить и выйти погулять, подышать воздухом и поискать вдохновение. В чайках, летающих над прекрасной, разлившейся из берегов Волгой, в дачных домишках на окраине села и узких уютных улочках между ними, в небе,  словно чуть увешанном белесыми занавесками.
      Я отчаянная велосипедистка. Мне так хотелось сказать кому-то, с кем мне хорошо, эту фразу и позвать его кататься на велосипеде вечером, при свете закатного солнца. Но в тот вечер я была одна и не было такого человека рядом, однако я была счастлива оттого, что влюблена и оттого, что у меня была надежда. И, крутя педали, я мечтала о том, что уже в этом мае я, может быть, буду кататься с Даней и болтать обо всем на свете.
      Счастливая, я доехала до отвесного берега. На горизонте горело солнце, которое словно постепенно погружалось в воду и тонуло, тонуло... Оставив велосипед, я подошла к краю обрыва и посмотрела вниз, на песчаный пляж. Спокойно река касалась его, а затем снова убегала к себе, вглубь, и снова тихим приступом брала берег, и снова сдавала позиции. Я, зачарованная, смотрела на водную гладь и думала о жизни, которая так похожа то на штиль, то на бурю. Наблюдала за чайками, которые изредка пролетели прямо над водой. Свободные, думала я и тоже хотела хотя бы на минуту стать чайкой. Потом подул легкий теплый ветер и я закрыла глаза, глубоко вдыхая чистый, свежий воздух, наполненный неповторимым ароматом весенней воды. И, может быть, если бы я открыла глаза на минуту позже, то был бы и седьмой день, но все, что ни случается – к лучшему.
      А потом я открыла глаза и увидела на пляже две фигуры. Как это романтично – выйти вдвоем с любимым человеком в такой чудесный вечер! И искренне пожелала этой паре влюбленных вечных чувств.
      Затем я наблюдала за ними и наконец все поняла. Вот почему что-то странное чувствовалось между нами и почему симпатии не хватало, чтобы открыться. Даня был не один – за руку его всегда держала девочка, которая смотрела на него влюбленными глазами. В ту же секунду он вскинул голову и увидел меня на обрыве, с развевающими волосами. Меня, волевую, характерную, Печорин бы сказал «породистую», похожую на капитана корабля, стоящего на палубе.
      Я улыбнулась и помахала Дане рукой. Он остановился и немного задумчиво, рассеянно махнул рукой в ответ. Уходя, я уловила на себе недоуменный взгляд девочки. Она была сильно влюблена в него и я не могла не улыбнуться ей тоже.
      Ветер показался мне немного холоднее на обратной дороге. Из-за  того, что солнце зашло или из-за того, что огонь внутри сегодня погас – не знаю. Но злости или уж тем более ревности не было в моем сердце. Да и сердце было только немного надтреснуто, но не разбито. Так бывает, думала я, крутя педали.
      До ночи сидела на качелях во дворе и наблюдала за появлением звезд, размышляла о любви, о жизни, о смерти, словом о вечном. За шесть дней не успело скопиться столько любви, чтобы я плакала, так что раздумий мне было достаточно. Пообещала себе больше не влюбляться бездумно, потому что феромоны любви бывают, как оказалось, ядовитые и даже жестокие. Как хорошо, думала я, что я сегодня выбралась погулять. Улыбнулась своему везению в делах любовных, посмеялась над собой и поблагодарила небо за то, что вовремя сберегло мое сердце от возможной боли, которую я бы испытала в будущем.
Потом были длинные праздничные выходные, после которых я вернулась в школу.
      Увидев Даню в понедельник в школьном коридоре, помахала ему рукой и тепло улыбнулась. Также без слов он помахал мне в ответ. Солнце грело меня на уроке, а я думала о родственных душах и о том, что есть вещи, которые нам неподвластны. Мне вспоминались Волга и Пушкин. Пойду сегодня вечером погулять и почитаю на обрыве вслух его стихи, решила я. Чайки любят меня слушать.