9 лет в армии, 2 войны, 1 любовь. История солдата,

Рассказ о Василии Алексеевиче Кучменко. Основан на реальных событиях

1937 год. Новосибирск. Вокзал.
Василий стоял на перроне, сжимая вещмешок. Ему было двадцать, и он впервые уезжал так далеко от дома. Вокруг толпились призывники, матери с красными глазами, братья и сестры, что-то кричавшие вслед.

И вдруг он увидел две вещи, которые запомнил на всю жизнь.

ЧАСЫ и ЯБЛОКО
Первое — огромные вокзальные часы над входом. Массивные, с блестящими латунными цифрами, они вели неторопливый отсчёт времени размеренным тиканьем. Тяжёлая секундная стрелка с лёгким скрипом передвигалась по циферблату. Василий задрал голову — в его деревне Тюменькино не было ничего подобного. Там время измеряли петухами да положением солнца над лесом.

Вторая — яблоко.

Он не знал, что это.

В селе Тюменькино яблони не росли — только дикая черёмуха да смородина у огородов. Может, слышал слово — но вживую? Никогда.

Женщина в платке уронила что-то круглое, румяное. Оно покатилось по бетону, звонко постукивая, будто живое. Василий поднял, отряхнул, вернул.

— Держите, гражданка.

Она кивнула, откусила. Хруст раздался сочный, отчетливый.

Василий не мог отвести глаз.

ТАНКИСТ БЕЗ ТАНКА

Служил Василий в танковых войсках, но в танк он так и не сел. Рост под два метра — не помещался.

— «Будешь шофером», — сказали ему.

Василий быстро освоился в армейской жизни. Дни были заполнены до предела: утром - занятия по вождению, днем - ремонт машин, вечером - строевая подготовка. Но самым неожиданным для него стали... уроки.

В Красной Армии образованию бойцов уделяли особое внимание. По вечерам, когда заканчивались строевые занятия, младшие командиры собирали бойцов в казарме. При свете керосиновых ламп они изучали географию СССР, решали арифметические задачи, читали вслух газеты. Василий, окончивший перед армией только начальную школу, здесь, на службе, получил свой первый в жизни документ об образовании - свидетельство об окончании семилетки.

ПЕРВЫЕ БОИ: Хасан и Халхин-Гол
Летом 1938 года разгорелся конфликт у озера Хасан — японцы перешли границу, и красноармейцы дали отпор.

Василий удивлялся: японцы ходили в хороших сапогах, и у каждого были часы. А наши — в обмотках.

— «Значит, у них богатая армия», — говорили бойцы.

— «Но мы все равно сильнее», — отвечал командир.

И оказался прав.

А через год, в 1939-м, Василий попал в настоящий ад — битву на Халхин-Голе.

Там все было иначе. Бескрайние степи, палящее солнце, песок, который забивался в глаза и механизмы машин. Японцы не просто пробовали силы — они рвались в Монголию, и Сталин бросил лучшие части, чтобы разгромить их.

В тот знойный июльский день Василий вёз на "полуторке" снаряды к передовой. Уже слышалась отдалённая канонада - батареи готовились к наступлению.

Над степью внезапно взметнулся шквал артиллерийского огня. Осколок, просвистев в открытую кабину, оставил кровавую царапину на щеке Василия. Через секунду он почувствовал едкий запах — бензобак дал течь, и топливо начало растекаться по раскалённому песку

— Бросай машину! — крикнул сопровождавший груз старший сержант, уже спрыгивая на землю.

Но Василий видел — до батареи оставалось меньше километра. Снаряды были нужны сейчас, немедленно.

Он резко развернул грузовик, уводя его за песчаный бархан. Выскочив из кабины, Василий тут же схватил кусок хозяйственного мыла из вещмешка и грязную ветошь для чистки оружия. Присев на корточки, он набрал горсть сухого степного песка - того самого, что вечно забивался во все щели.

Быстро размяв мыло в потных ладонях, Василий смешал его с песком, создав липкую массу. Не теряя ни секунды, он плотно забил этой смесью пробоину, сверху прижал ветошью и нанес еще один слой липкой массы.

— Держи! — кинул сержанту сухую тряпку. — Прижми хорошенько!

В раскаленном степном воздухе мыльный состав начал твердеть прямо на глазах. Уже через три минуты Василий осторожно провел пальцем по заплате - смесь превратилась в твердую корку, надежно закрывшую течь.

С трудом заведя двигатель, Василий осторожно двинулся вперед. "Полуторка" кашляла и дымила, но шла. Через несколько минут, когда израненная машина наконец подкатила к артиллерийским позициям, бойцы уже бежали навстречу.

Командир батареи молча пожал Василию руку, пока его люди быстро разгружали драгоценные снаряды. Осматривая самодельную заплатку, капитан усмехнулся:

— Мыло, говоришь? Надо запомнить.

Василий лишь вытер пот со лба. Он знал — это не везение. Просто война научила его одному: если груз нужно доставить — найдешь способ. Даже если это последний кусок мыла в вещмешке.

1941 год. ВОЙНА, КОТОРОЙ НЕ ЖДАЛИ
Василий уже мысленно собирал вещи - до дембеля оставались считанные дни. По ночам представлял, как вернётся в родное село, как заскрипит знакомая калитка... Четыре года службы - срок немалый, пора и честь знать.

Но утром 22 июня все планы рассыпались в прах.

"Тревога! Война! Немцы перешли границу!" - разнеслось по казарме.

Василий машинально потрогал погоны - теперь о демобилизации не могло быть и речи.

Ранения. Контузия. Испытание на прочность
Он водил грузовик сквозь ад — под бомбёжками, когда земля вздымалась чёрными фонтанами, под артобстрелами, от которых звенело в ушах даже спустя часы. Возил снаряды на передовую, чувствуя, как кузов вздрагивает от близких разрывов. Вывозил раненых из-под огня, до крови стиснув зубы, чтобы руки не дрожали на руле.

Два ранения и контузия — в тот проклятый день, когда рядом разорвался снаряд. Очнулся в звенящей тишине — мир словно онемел, всё расплывалось в глазах, как сквозь толстое мутное стекло. Когда слух вернулся, пришло новое испытание: слова, которые в голове звучали чётко, на языке спотыкались, ломались, застревали в горле комом.

Но он научился. Находил в кармане гладкую гильзу — свою фронтовую чёточку. Сжимал её в кулаке, делал глубокий вдох. И говорил. Медленно. Твёрдо. Безо всякого стыда. Потому что главное — не как скажешь, а что.

1945 год. Но не для него
Даже когда в мае все кричали «Победа!», для Василия война не кончилась.

Его снова отправили на Дальний Восток.

Только в 1946-м, через девять лет службы, он наконец вернулся домой.

ВЫ К КОМУ?
Раннее утро. Василий открыл калитку родного двора.

Мать доила корову, взглянула мельком.

— Вы к кому? — голос её звучал устало, будто спрашивала она у случайного прохожего, заглянувшего не в тот двор.

Василий замер. Годы войны, ранения, контузия — всё это вдруг сжалось в комок в горле.

— Мама… — вырвалось шёпотом.

Она вздрогнула, будто от удара. Медленно обернулась, всматриваясь в исхудалое лицо с чужими морщинами у глаз. И вдруг — осела, ноги подкосились.

Он подхватил её, как когда-то на вокзале — то самое первое в жизни яблоко, которое тогда казалось ему чудом.

ЭПИЛОГ
Василий Алексеевич прожил долгую жизнь - до 1994 года. Вернувшись с войны, он построил дом своими руками. Женился на Наденьке - красивой доброй девушке, которая в его немногословности увидела настоящую силу характера.

В их семье родились двое детей - сын Юрий и дочь Оленька. Позже появились внуки - первая Леночка, потом Алёшка и младшенький Димка.

Сейчас в селе Ленинское Новосибирской области — том самом, что появилось в 1950-х годах после переселения деревень Тюменькино, Верхние Чёмы, Морозово и других прибрежных поселений при создании Обского водохранилища, — есть Парк Победы.

Там, среди фотографий и имен на стендах "Летопись села", есть и его имя:

Кучменко Василий Алексеевич.

Родился на этой земле. Ушел на фронт. Вернулся.

А мы - его дети, внуки, правнуки - всегда будем помнить.

И гордиться.

Нашим отцом.

Нашим дедом.

Нашим прадедом.

Человеком, который воевал, чтобы мы жили.