О рабстве Богу

                Часто в беседе с православными от сатанистов, безбожников и просто атеистов можно услышать: вы слабые и ничтожные, если хотите быть рабами своего Бога. Рабство – это позор и унижение для слабовольных и трусливых. Настоящий человек не будет чьим-то рабом. И в церковной среде постоянно звучит: «раба Божия Нина» или «раб Божий Иван». Слово «раб» часто встречается и в Священном Писании, и в поучениях святых отцов. Важно разобраться в этом вопросе, чтобы, во-первых, знать, как правильно отвечать на подобные выпады, а во-вторых, понимать, что на самом деле означает выражение «раб Божий». Начнем с этимологии. Корнем слова «рабство» является «раб». Оно имеет несколько значений, главным из которых является «работа». В социально-правовом смысле раб – это абсолютно зависимый от господина человек, являющийся его собственностью подобно вещи. Наглядное представление о положении раба нам дает рабовладельческий строй в Древнем Риме и Древней Греции. Принципиальное отличие рабства от раба лежит в юридической плоскости.  Другими словами, рабство, как признак рабовладельческого государства, нужно отличать от понятия «раб» как частное положение человека в той или иной социальной группе или как результат совершенного преступления, например, похищение и лишение свободы с последующей эксплуатацией дармового труда. Но в любом случае, главным фактором, определяющим рабство, является полная зависимость от рабовладельца. Но, если в первом случае рабство санкционируется, поддерживается и охраняется государством, то во втором – это либо внутриплеменные отношения дикарей и язычников, далеких от цивилизации, либо произвол криминала, лишающего человека свободы. Именно такими представлениями о рабстве руководствуются атеисты и безбожники. В их понимании раб – нечто унизительное и оскорбляющее человеческое достоинство явление, и такое представление лишь свидетельствует о неуемном тщеславии и гордыни этих врагов Божиих, то есть об отличительных качествах диавола. Рабство человеческое обусловлено целым рядом юридических факторов. Оно может быть наследственным, как например, рождение ребенка в семье рабов, так и приобретенным – продажа в рабство, похищение и так далее. В этих случаях оно прекращается либо с освобождением раба, либо с его смертью. Освобождение может наступить как проявление доброй воли рабовладельца, либо как самовыкуп у хозяина. Человеческое рабство ограничивает свободу и влияет на материальное положение раба, но не в состоянии повлиять на его мировоззрение и свободу мысли. Как писал апостол Павел: «Нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос» (Кол.3:11). Рабство, как правило, не зависит от воли человека и является следствием обстоятельств или действия непреодолимой силы; а с православной точки зрения – Промысла Божьего. В этом смысле рабство – принуждение свыше, а не результат свободного выбора. Святитель Иоан Златоуст писал: «Когда был создан Адам, не было ни одного иноплемен¬ника, ни скифа, ни варвара, ни эллина, ни раба, ни свободного, ни мужского пола, ни женского, потому что Он [Бог] произвел двух из единого. Не природа родила рабство, но произвела свободная воля. Бывает рабство вынужденное, происходящее от несчастий голода или пленения. Есть и иной вид рабства – по собствен¬ному нашему побуждению, когда мы, вступая в брак с при¬служницами [рабынями], продаем свою свободу и идем под ярмо рабства. Но первое рабство произошло в силу дурного образа мыслей». Здесь Иоанн говорит о том, что свободное произволение, склоняющееся в сторону добра или зла, является истинной причиной рабства Христу или диаволу.
                Так выглядит рабство человеческое. А что же такое рабство Богу, как оно возникает, развивается и прекращается в Православии. Вопросы – весьма непростые и требующие глубокого осмысления. Выше я уже говорил, что корень слова «рабство» – раб. Он же составляет основу понятия «работа». И вот здесь начинается принципиальное отличие рабства человеческого от рабства Божьего. Производными от «работа» являются единые в онтологическим смысле такие слова как: соработничество, сотрудничество, кооперация, взаимопомощь, то есть понятия, характеризующие процесс взаимного труда с распределением ролей и обязанностей. Ни один вменяемый атеист или безбожник не может сказать, что сотрудничество или работа – это рабство в прямом смысле этого слова. Руководствуясь этим пониманием, рассмотрим рабство в его религиозном или духовном аспекте. Символом рабства в Древнем Риме было неснимаемое кольцо на шее невольника с именем его хозяина. Рабские ошейники выглядели как железное кольцо на шее с прикрепленной к нему бронзовой биркой с надписью: «Я сбежал, задержите меня. Когда вы приведете меня обратно к моему хозяину, вы получите золотую монету». Там же содержалась информация о хозяине, его статусе и адресе, куда раба нужно доставить. Иногда рабов клеймили, как скот, и каждое клеймо было личным знаком рабовладельца. Определенным видом рабства можно считать и положение солдат Римской империи. При зачислении в армию они получали Signaculum (сигилла) –  общий латинский термин, обозначающий печать или знак, нанесённый штампом или кольцом с печаткой. Он имел форму монеты, и каждый воин обязан был носить его в кожаном мешочке на шее. Иногда с этой же целью на тела легионеров наносили несмываемой краской соответствующие знаки принадлежности к военной службе. Это напоминает наши армейские жетоны. Принципиальная разница между ними заключается в том, что у римлян Signaculum был символом воинского отличия, а значит и присяги на верность Риму, а в современной армии служит знаком идентификации личности, в случае если опознать погибшего невозможно. Я так подробно останавливаюсь на этих моментах, поскольку в дальнейшем они существенно помогут разобраться с понятием «рабство Христу».
                Для того, чтобы понять природу рабства Богу нужно вернуться к истокам мироздания. В предыдущих беседах я неоднократно говорил, что всякому творению предшествует его идея или Божественный план, по которому возникает все сущее. В учении святых отцов он называется логосом. Все логосы пребывают в Боге вечно и неизменно, и как идеи, не исчезают вместе с тварью во времени. Таким же творением является и человек, логос которого был в Отце всегда. Учение о логосах наиболее полно развил и дополнил преподобный Максим Исповедник, который в толковании на Послание к Колоссянам пишет: « Не говорит божественный апостол, нет ни мужеского пола, ни женского; нет ни иудея, ни эллина; ни обрезания, ни необрезания, варвара, скифа, раба, свободного, но все и во всем Сам Христос (Гал.3:28), Который одной простой и беспредельной мудрой силой Своей благости все заключает в Себе, подобно тому, как центр соединяет в себе прямые линии вследствие одной простой и единственной причины и силы. Он не позволяет началам сущих рассыпаться по периферии, но замыкает их центробежные стремления, приводя к Себе многоразличные виды сущих, получившие от Него бытие». Эта мысль весьма сложна и объединяет в себе несколько православных догматов. Для нас она представляет интерес в том смысле, что всякая вещь имеет свое начало в Боге, а значит и Бог пребывает в каждой вещи, как яблоня пребывает в яблоке, а солнечный луч в солнце. Приведенное в бытие творение наделено изначально заложенным импульсом движения к своей Причине, то есть к Богу. Это природное качество всего сущего, включая человека. Поэтому изменить его в себе или избавиться от него не может никто и ничто. Возникает абсолютная зависимость твари от Творца, по аналогии  с которой возникает рабство или зависимость слуги от Господина. Это рабство онтологическое, то есть скрытое и невидимое, которое предваряет рабство видимое, как часть общественного строя или юридического казуса. Поэтому, как не тужатся атеисты и безбожники, но они такие же рабы Божии по природе хотя бы потому, что их жизнь и смерть в руках Единого для всех Владыки.
                Таким образом, мы приходим к пониманию того, что рабство Богу – часть общечеловеческой природы: от Патриарха до австралийского аборигена. Именно поэтому апостол Павел и говорит, что рабство Христу не зависит от пола, расы, национальности, вероисповедования. Одно одинаково и неизменно для всякой разумной твари, включая ангелов.  Как же возникает из латентного реальное или действенное рабство Богу? Оно неразрывно связано с верой, которая также является частью нашей природы и сокрыта как потенция в каждой душе. Христос говорит о ней как о Царствии Божьем: «Царство Божие внутри вас есть» (Лк.17:21). Именно вера несет в себе Царственное достоинство и образ Божий. Условно возникновение рабства Богу можно описать следующим образом. Узнав посредством зрения и слуха о Евангелие и учении Христа, разум выбирает, либо довериться словам Писания, либо посчитать их за вымысел. В этот момент правильному выбору активно противоборствует диавол посредством страстей и соблазнов плоти. С одной стороны сильна привязанность к наслаждениям и удовольствиям, а с другой – истина свидетельствует о вечной жизни праведников и нескончаемых муках грешников. Совместить удовольствия с жизнью по Евангелие невозможно, и тогда предстоит выбор. По сути, это выбор между двумя рабствами: Богу или диаволу. Если ум склоняется ко Христу, то вспыхивает вера, которая и отдает душу во владение Богу. В противном случае, вера не проявляется и душа соблазнами и страстями ввергается в  рабство сатане.
                Важно понимать главное – вне рабства существование человека невозможно: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» (Мф.6:24), – говорит Спаситель. И тут мы наблюдаем интересный феномен. Рабство Богу очевидно для всех и вполне действенно проявляется в делах верующего, стремящегося жить по заповедям; а закабаление сатане внешне никак не проявляется и невидимо не то, что посторонним, но и самому грешнику. Последствия этого рабства проявляются либо намного позднее, либо по исходе души из тела.  Повинующийся Богу во всем, как верный слуга и раб, человек добровольно несет физическое бремя страданий, скорбей, болезней, искушений, подражая в этом Христу; но, при этом, он духовно абсолютно свободен и испытывает высшее блаженство праведников, устремляя мысленный взор в грядущую вечность в Боге. «Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мф.11:29-30), – призывает Христос. В этом истинная свобода и блаженство: испытывать радость и покой в цепях искушений, потому что: «Надежда будущих благ всегда облегчает перенесение настоящих скорбей», –  говорит святитель Иоанн Златоуст.
                Раб диавола, наоборот, внешне выглядит удачным и респектабельным, наслаждаясь  всеми прелестями жизни, но в душе скорбит, мучается и мечется от страха, не в  состоянии понять причину душевных мук. Вопреки ему,  верующим движет надежда, которая не посрамит (Рим.5:5) и любовь к Источнику блага, а безбожником – страх перед неминуемой смертью и Судом. И возникает вопрос: так, где же нестоящее рабство? У всего имеющего, но ничем не владеющего или у ничего не имеющего, но всем владеющего. Эту мысль святителя Иоанна Златоустого нужно пояснить. Богач и благополучный в жизни человек владеет материальными благами, которые полагает своими, хотя на самом деле они принадлежат Богу, который по неисповедимому Промыслу наделяет ими владеющего. И как истинный хозяин всего, Бог в любой момент может отнять то, что дал. Богач об этом не задумывается, не смотря на предупреждение Павла: «Что ты имеешь, чего бы не получил? А если получил, что хвалишься, как будто не получил» (1Кор.4:7). Поэтому он, хотя и имеет многое, но по факту ничем не владеет, а наоборот – становится рабом своего имения, поскольку постоянно вынужден о нем заботиться, приумножать, охранять и бороться за него. То есть делать все то, что повинен исполнять раб или солдат.  Другое дело верующий. У него нет излишеств и богатств, но он имеет веру, которая заменяет все. Но главное в том, что вера дает власть над собой, чего лишен не знающий ее. Цель богатого ограничена временем и миром с его богатствами, а цель ученика Христова – не ограничена ничем, потому что он ищет Бога, а Бог – безграничен. Достигший всего желаемого при жизни, оказывается опустошенным как достигший вершины, после которой только пропасть. А стремящийся к Богу, обречен на восхождение в Царство Небесное, откуда падение невозможно. Поэтому великий Златоуст и учит: «Гораздо большим свидетельством о свободе служит продолжение рабства, чем уничтожение его». Продолжением рабства он называет нескончаемое стремление истинного раба Божьего к Владыке Христу, что возможно только свободным волеизъявлением, и это движение бесконечно; и наоборот отказ от рабства Богу – предает виновного мучительному рабству дьявола.
                Теперь мы подошли к моменту прекращения рабства Господу. Оно возникает в трех случаях: измена Христу, смерть человека, обожение. Не быть рабом может только тот, кто им был. Следовательно, рабство Христу прекращается предательством веры вне зависимости от обстоятельств – вольных или невольных; со смертью – пресекается грех, а значит исчезают условия принуждения себя к повиновению Господу через противодействие дьяволу; обожение – состояние воссоединения души со своим Создателем, когда исчезают понятия «раб» и «Господин». Обожение, как я раньше говорил, начинается на земле и продолжается в Царствии Небесном. Поэтому рабство Христу прекращается в подвижниках и угодниках Божиих, которые в силу добродетелей и подвигов стали «друзьями Бога», о которых Спаситель сказал: «Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего» (Ин.15:15). Но для того, чтобы стать другом Бога, нужно сначала доказать свою преданность рабством Ему, и не в смысле преданности или словами: «Господи, Господи…» (Мф.7:21), а в смысле терпеливого несения скорбей и искушений, каковыми обременена тяжкая доля раба. Друг не может быть рабом, а раб – другом. Рабство Христу приводит к освобождению и уподоблению даже не другу, а сыну Божьему, а рабство дьяволу – к окончательной погибели души. Но и здесь по милосердию Своему Господь оставляет выбор за человеком вплоть до последнего вздоха: прекратить рабство дьяволу и вернуться в рабство Христу. Выбор у каждого свой. 
                Выше я приводил пример отличительных знаков древних рабов: кольцо с бронзовой табличкой для купленных невольников и Signaculum для римских легионеров. Все это весьма символично в свете христианского вероучения, и на этом мы остановимся подробнее. При  совершении Таинства Крещения священник одевает на крещеного нательный крестик как символ принадлежности ко Христу и Церкви. Однако, мало кто знает, что в первые века христианства крестики не носили и при крещении не одевали. Примерно до конца III в., их заменяли энколпионы (от греч. kolpos — «недро», «сердце») или ковчежцы (от слова «ковчег») – небольшие коробочки, в которых хранили частички мощей и другие святыни, что весьма напоминает сигиллу римских воинов. Их носили исключительно поверх одежды, и они не столько свидетельствовали о вере, сколько должны были защищать от нечистой силы. Настолько по-детски наивна и чиста была вера первых христиан. Поэтому, когда в 256 году проконсул Дион попытался одеть Signaculum на призванного в армию раннехристианского мученика Мксимилиана из Тебессы, то услышал в ответ: «Я этого не сделаю. Я не могу служить солдатом. Я христианин». Я не признаю сигиллу светского мира, и, если вы дадите мне сигиллу, я её сломаю, потому что она ничего не значит. Я не могу носить на шее кусок свинца после того, как принял знак моего Господа». Для Максимилиана римский мешочек и энколпион были несовместимы. Позже энколпионы стали изготавливать в виде крестов с полостью внутри. Что примечательно, они вышли из обращения лишь к середине  XVIII в. Напоминанием о них остались кресты-мощевики. Некоторые церковные историки полагают, что нательные крестики появились на Руси не ранее XIII-XIV вв. и это уже было свидетельством православного вероисповедования.  Хотя и в наши дни можно встретить носителей крестиков и энколпионов вместе, но, естественно под одеждой. К этому следует добавить, что наперстные кресты. как отголосок древних ковчежцев в Русской Церкви, не носили даже священники вплоть до середины XIX в. Такой крест являлся не знаком священнического достоинства, а наградой Церкви или Государства за безупречную службу. Не носят их в наше время и греческие священники.
                Я напомнил эти краткие сведения из истории Вселенской Церкви, чтобы наглядно показать, как внешние атрибуты свидетельствуют о принадлежности к рабству либо человеческому, либо Божьему. Но сигиллы и ошейники были актом принуждения, а кресты и мощевики – проявлением свободного принятия ига Христова. Для православного потеря креста, а тем более отказ от него – всвегда считалось актом если не измены Богу, то грозным предупреждением свыше. Потерять крест значило потерять Христа. И если раб хотел, но не мог избавиться от ошейника, то христианин может, но не хочет лишиться креста. В свете учения апостола Павла важно отметить, что всех христиан объединяет принадлежность к одному Господину – Сыну Божьему. Именно единство веры делает каждого православного членом Тела Христова, или живой Церковью. Поэтому язычники  и иноплеменники  преследовали не конкретного человека за принадлежность к христианству, а за само учение Христово, как чуждое и весьма для них опасное.
                Таким образом, становится очевидным, что рабство Богу не имеет ничего общего с бесправием и унижением человеческого достоинства, а свидетельствует о принадлежности Христу, пришедшему спасти весь человеческий род. Рабство Божие, в смысле ограничений, человек принимает на себя сам, добровольно, как сам же может от него отказаться. Раб такой свободой не обладает, равно как лишены ее потворствующие чреву и алчности. Они становятся рабами по факту выбора похотей и страстей и отвержения спасительного ига Христова. Вот они и являются бесправными невольниками на самом деле, поскольку, не имея цепей и ошейников, надели на себя дьявольские вериги удовольствий и наслаждений. Любой человек рождается рабом дьявола, так как его природа заражена грехом, но каждому дан шанс поменять рабство дьяволу на рабство Богу. А воспользоваться этим правом или нет человек решает сам. Выше я говорил, что основой слова «раб» является работа. Именно поэтому всякий православный, стремящийся к жизни во Христе, становится не Его рабом в буквальном смысле, а соработником и другом, а значит рабство превращается в дружбу и любовь, ведущую к вечному блаженству в Царствии Небесном.