Москвич-412

В далекие советские времена в наш многоквартирный дом въехали новые соседи — супружеская пара, обоим тогда было около  50 лет. Нового соседа звали Иван. Я его знал раньше, он у нас на предприятии работал водителем.

Как-то, выйдя во двор, я увидел, что Иван сидит на скамейке возле подъезда. Напротив, на стоянке одиноко стоял, сверкая на солнце, новый «Москвич–412». В СССР автомобиль был роскошью, а не средством передвижения. Поэтому, не все могли позволить себе его купить. Даже если у Вас были деньги, все равно не было возможности его приобрести. Тогда практически все автомобили давали через предприятия и  только ветеранам войны или труда, а те покупали  их для своих сыновей или зятьев.

—  А чей это новый «Москвич»? — поздоровавшись с Иваном, спросил я.
—  Это моя «ласточка», — с гордостью ответил он.
—  Ты когда успел его приобрести?
—  Ему уже десять лет…
—  А почему «Москвич», выглядит как новый?
—  У него пробег всего 27 тыс. км. Да и ухаживаю я за ним постоянно.
—  За 10 лет что-то маловато наездил…
—  На работе за рулем так намаешься, что садиться в свою машину уже не хочется.
—  Неужели никуда не надо съездить?
—  А мне действительно ездить некуда, Сада-огорода у меня нет. Если раз в месяц съезжу в деревню к тестю с тещей, вот и вся поездка. Сейчас вот собираемся к теще ехать на юбилей.

Вечером того же дня Иван снова сидел возле нашего подъезда.
—  Вы уже вернулись? — спросил я его.
—  А что там делать? Немного посидели с родственниками жены, сходили в баню и домой. Я обычно там не задерживаюсь.
Потом  он продолжил.
—  Машина ведь только у меня. Поэтому, нет никого желания после застолья развозить пьяную родню по деревне, а то и в соседнее село. После одного раза я зарекся. А так, поздравили тещу и домой. С ночевкой  никогда не остаемся, лучше  у себя дома спокойно поспим.

В один из дней, возвращаясь из гаража, я увидел Ивана, сидевшего на чужой скамейке, достаточно далеко от нашего дома.
—  Иван, а ты случайно берега не попутал, до дома никак не можешь дойти?  — полюбопытствовал я.
— Да нет, машина у меня вон за тем домом спрятана.  Мы собираемся в деревню ехать. Жду, когда жена и мать подойдут к машине. Они разными дорогами идут от дома.
— Не улавливаю, что за конспирация?
Его ответ меня удивил.
—  Чтобы соседи из нашего дома, и не только они,  не видели, как мы уезжаем.
—  Ну и что из этого, все отъезжают от дома…
—  Не понимаешь ты ничего. Ведь квартиру могут ограбить в наше отсутствие. А так никто и не знает, что мы уехали.
Да, уж. Мне показалось это странным. Был я у них в квартире. Грабить там особо нечего. Может быть, я чего-то не вижу. В то время все у нас жили небогато, да и случаев воровства из квартир не было. С работы тащили, вопросов нет, но чтобы у кого-то квартиру ограбили?

В один прекрасный день, Иван, как всегда, сидел возле нашего подъезда весь расстроенный.
—  Ездили в деревню, и попали под дождь. Теперь вся машина грязная. Сейчас с женой поедим, около гаража помоем.
— Ну, тогда тебе вообще не надо выезжать, если так рассуждать, — только и сказал я.

Через год Иван приобрел новую «Ниву», а свой «Москвич-412» продал  нашему, вечно пьяному соседу  Степану.
Через две недели  Степан на «Москвиче» подъехал к дому. Иван, сидевший со мной у подъезда, не узнал свою машину. Она была вся грязная, да еще спереди битая, с разбитой фарой и оторванным бампером. Степан  вышел из машины и подошел к нам. Иван не выдержал и спросил его:
—  Ты что с моей машиной сделал?
—  А тебе что? — грубо ответил ему Степан, — теперь она моя, как хочу, так и езжу.
—  Ты видел, какую я тебе машину продал и во что ее превратил?
—  Да пошел ты, — сказал Степан и быстро зашагал в подъезд.

Через месяц в дупель пьяный Степан врезался  на «Москвиче» в столб. Ему хоть бы что, а машина восстановлению уже не подлежала.
—  Мне «ласточку» мою жалко, я ее десять лет лелеял, пылинки с нее сдувал, а он за месяц ее ухайдакал. Думал, послужит она еще долго на радость другим людям. Ай, нет. Знал  бы, во что Степан ее превратит, ни за чтобы ему не продал. Ведь меня предупреждали, а я не послушал…, — со слезами на глазах только и промолвил  Иван.

После этого Иван перестал с Степаном не то чтобы разговаривать, а даже здороваться. Вот так, столкнулись в нашем подъезде излишняя бережливость и полная безалаберность.