Воспоминания детства и юности

15 марта 2025 года не стало моего старшего сына Вадима.
Он не дожил до 47-летия 40 дней.
Он начал писать свои воспоминания, но не закончил...

Воспоминания детства и юности, которые хотелось бы прожить еще раз

Качала Вадим Вадимович

На днях любимая спросила меня: «в какое время из детства либо юности (до окончания школы) ты бы хотел вернуться, чтобы еще раз прожить, ничего не меняя?»

Я задумался, потому в целом в моей жизни было много всяких событий, которые хотелось бы прожить по-другому. Поступков, которые хотелось бы не совершать, либо наоборот, совершить и не жалеть потом. В целом жизнь от 7 до 17 лет мне сейчас представилась чередой испытаний, трудностей, драм и даже трагедий, из которых торчали «пики» коротких периодов радости и счастья. Так что повторно я бы не хотел это переживать, даже не вспомню «спокойный» год, чтоб я действительно был доволен собой и всё бы меня устраивало. Это была в каком-то смысле борьба, борьба с самим собой, с окружением, с обстоятельствами, борьба за выживание в девяностые, борьба, часто неуспешная, за собственные границы и интересы, с непониманием принципов их отстаивания, и невозможностью изменить что-либо в силу подростковой зависимости от взрослых, с которыми жил.

Куда бы я точно хотел вернуться – в пару своих дошкольных лет (1983-1985), пока родители еще не развелись, родился мой младший брат Слава и у меня было то самое беззаботное детство, когда весь мир кажется дружелюбным и созданным для тебя, потери еще не омрачили жизнь и она от того прекрасна!

Моими приятными воспоминаниями было время у бабушек, в Евпатории и в Сасове, повседневная жизнь в подмосковной квартире, наполненная такими событиями!

Мне года четыре, я первый раз беру в руки паяльник, и сразу же жалом тычусь себе в палец! Один из первых шрамов, зато я сам могу владеть магией расплавленного припоя и что-то пытаться соединить вместе. Мы пытаемся спаять электрогирлянду из лампочек от ЭВМ на 24 вольта, крашенных маминым лаком и зеленкой с добавлением суперклея.

Родители покупают искусственную советскую ёлку, всю серебристую. Но на ней совершенно не хотят висеть шарики, они тяжелые. И живая ёлка лучше, на следующий год она у нас, и я с мамой вырезаю снежинки и сам клею украшения для неё.

Я с интересом рассматриваю мамину кулинарную книгу, пытаюсь запомнить слово «Эчпочмак» и удивляюсь, насколько вкусной выглядит выпечка на цветных вкладках. Мы с мамой месим и катаем тесто и делаем маленькие «плюшки» с корицей. Запах стоит на всю кухню, мне очень вкусно. Мама показывает, как делать простейший сливочный крем из масла и сгущенки, и моей мечтой становится кондитерский шприц, чтобы украшать нашу выпечку. Мама печёт слоёный торт, который она называет «Чуня», с коржами с черемуховой мукой. Мне очень вкусно и хочется его еще раз попробовать даже сейчас!

Зима, я оказываюсь с бабушкой в Сасово, знаю, что у меня будет брат. Одну из комнат дома снимает лётчик с женой и сыном, которого зовут Слава. Это мой первый осознанный друг, помню зимнюю горку у железной дороги, на которой мы с ним возимся. Меня эта дружба так тронула, что я предлагаю брата назвать тоже Славой.

Мне подарили электроконструктор, такой, где нужно всё соединять проводами на винтовых зажимах. Приходится быстро выучить, что короткое замыкание или забытая включенной лампочка высаживают батарейку, а новых нет! Я читаю книжку по физике и вижу принцип электромагнита: на сердечник наматывается провод, и он притягивает. Немедленно повторяю, мотаю на гвоздь провод в изоляции, и сую в розетку. Вспышка, розетка обгорает, я в шоке. Папа достаёт медицинскую энциклопедию и показывает страшные картинки с электротравмами. Мне жутко, и от идеи что-то совать в розетки я до поры (лет до 10) отказываюсь.

На столе у отца печатная машинка – вот это чудо!
Он пытается менять раскладку, добавляя латинскую N. я при каждой возможности пытаюсь набирать какой-то текст. Получаются даже связные предложения.

Мне пять лет, и меня отправляют в детский сад «Радуга». Не в мою подготовительную группу (там не оказалось мест), а в старшую. Мне не нравится там, не хочу спать днем. Я притаскиваю с собой отцовские книги, среди них помню «Справочник радиолюбителя» и от скуки я читаю их. Рисую принципиальную схему игрушечного телефона, на что мне девочка из группы говорит, что телефон – не такой, и рисует в ответ его очертания. Вожусь в снегу во дворе. Так провозился, что с жуткой болью попал в отделение Пушкинской больницы (воспаление мочевого пузыря). В палатах общался с местной шпаной и благодаря свободному чтению и знаниям о шаровой молнии был уважаем. Научился ругаться матом. Понял, что дома это делать нельзя, но потом. После больницы детский сад для меня кончился.

Мы идём в гости к друзьям родителей, а там чудо – катушечный магнитофон и играет на всю квартиру загадочный Джо Дассен, так, что в душу проникают звуки этой музыки. У родителей есть проигрыватель, и мама знакомит меня с классической музыкой, особенно завораживает «В пещере горного короля» Грига и органная музыка Баха. В Сасово тоже есть проигрыватель, старый, ламповый, и я на нем «до дыр» заслушиваю песни Клары Румяновой, сказки про Чебурашку, Маугли и пластинку с Высоцким.

Беру у отца диктофон «Спутник 403», с кассетой, куда он записал звук от мультика про Простоквашино. На удивление, от прослушивания просто звука получаю такое же удовольствие, как и от самого мультфильма – воображение воспроизводит недостающий видеоряд. Качаюсь с этим диктофоном на веревочной лестнице в квартире, слушая Высоцкого, к неудовольствию бабушки Ксении (она считала это блатной, неприличной музыкой). Высоцкий с детства был со мной.

К нам приезжают друзья, Владимир Донченко с сыном. Я рисую плакат на тему космоса (логично, когда детство проходит на фоне подготовке родителей к защите диссертаций), и обозначаю, что там в космосе -10000 (очень много!) градусов. Сын (не помню, как его зовут), поправляет меня, что только -273, а я не хочу верить!

Лето, Сасово, бабушка варит варенье и кисель. Он очень вкусный, особенно вишневый. На керосинке в сенях стоит здоровенная медная сковорода, в которой кипит клубничное варенье, пенка с него – самое вкусное на свете! А вот что терпеть не мог – поход в магазин от мясокомбината, где воняло ужасно, и эти коровьи ноги, которые для холодца варились на той же керосинке, издавая такой запах, что холодец я долгое время не любил после этого.

У меня есть веревочная лестница с разноцветными деревянными ступеньками и отец подвешивает её на балку в сасовской кухне. я могу лазить по ней, раскачиваться, делать «гнездо».
А еще есть гамак, который можно повесить в огороде и качаться в нём, поедая вишню. Огород заменял мне аквапарк и детскую площадку! Из старой покрышки и утащенных у бабушки досок я делал плот и воображал плаванье на нём. Мы строили под яблоней шалаш из палок, но самый восторг вызвало, когда отец поставил в огороде настоящую брезентовую палатку, в которой удалось даже заночевать, это было настоящее счастье! Особенно когда есть подвесной фонарь на батарейках.

Фонарики, моя слабость с детства. Самым классным был на плоской батарейке (копия немецкого армейского), лампочки были на 3,5 и 2,5 вольта, последние от батарейки 3336 быстро перегорали, а велосипедные на 6,3 вольта светили тускло.

Мне стало скучным кататься на велосипеде «Дружок», даже на двух колесах, и я наконец сел на «Смену», настоящий взрослый велосипед со складной рамой.

Осень, мне лет пять. мы с отцом идем в подмосковный лес за грибами. Погода хмурая, грибов мало, но мы разводим костёр, на котором я жарю хлеб, и папа наливает мне в кружку бульон из кубика – как же это было вкусно.

Опять осень (или конец августа), мы садимся на раннюю электричку Сасово-Кустарёвка, едем за грибами на самый край Рязанской области. Я пытаюсь собирать «не хуже взрослых», мало что нахожу, злюсь, что получается плохо, но моё настроение улучшается от приключений в лесу, от его вида и запахов. Мы несем грибы, в том числе огромный белый, у которого шляпка размером с суповую тарелку. Родители покупают сушилку для грибов, и папа убирает у неё дно, чтобы можно было сушить грибы на печке (а не на газовой плите, как было задумано). Топится печка-голландка, запах сушеных грибов! Осень – пора тыкв. Варится тыквенный компот (мой любимый), я ем пшенную кашу с тыквой и мне вкусно.

Мне 4 или 5 лет, а я еще не умею завязывать шнурки. Отец учит меня, у меня не получается, и я бешусь. После демонстрации какого-то очередного приёма у меня наконец получается, и я горд собой!

Евпатория. в мебельном «выкинули» детскую мебельную стенку и родители её купили, чтобы потом перевезти в Подмосковье. Мы с отцом, вооружившись, отвертками, разбираем её, чтоб было компактнее отправлять (потом шурупы из стали «пластилин» выпадали из неё, в течение последующих нескольких лет я наблюдал распад мебельной стенки).

Я скачу на стульях в евпаторийском дворе, срываюсь, падаю и рассекаю себе локоть об осколок кирпича. Вижу, как в ране что-то двигается, льётся кровь, мне страшно, бабушка говорит про какие-то «швы», но удаётся остановить кровь и забинтовать рану. Второй мой шрам.

Дедушка ведёт меня лечить зубы в курортную поликлинику, которая была в парке Фрунзе. Мне опять страшно, но я с интересом потом трогаю пломбу на молочном зубе языком.

Мы собираемся во дворе обедать – с арбузом, бабушкиным украинским борщом и белым хлебом в буханках. Дедушка достает банку муската и выпивает пару стаканов.

Родители мне купили книгу «Комета Галлея и её наблюдение». Я зачитываюсь ею и мечтаю увидеть комету в телескоп. Соседки по двору пытаются меня поправлять, говоря не «Галлея, а Галилея, того, которого на костре сожгли».

Последний день лета перед школой, уже завтра мы сядем в поезд и первые уроки впереди, а я только что, после долгих стараний, поплыл! сам, без круга. Как жаль, что лето уже кончилось, ведь я только научился плавать.

На фото братья