Повестка в рай

      «хроники ржавой империи»
 

    Управдом зашел в шестьдесят восьмую квартиру без стука. Он имел на это право. Он также имел ключи от всех жилых помещений, которые ему выдали после введения программы по контролю за благонадежностью жильцов.
    - Есть кто дома? – спросил управдом, переступая порог. Ему никто не ответил.
    - Соседи на подозрительный шум жалуются, - управдом заглянул в кухню, но никого не обнаружил.
    - Учтите, если тут происходит что-то незаконное, признайтесь сразу. Иначе вас выселят как непригодного к добропорядочному общежитию, - управляющий зашел в гостиную. Там тоже никого не оказалось.
   
    Леонид Кленов сидел на полу спальни в окружении библий, молитвенников и икон. Бледный от недосыпания, худой от недоедания, он шептал молитву за здравие под нос и сыпал вокруг сахар в виде крестов. К обнаженной груди жильца был пришит неизвестный святой с лицом похожим на Никиту Хрущева. На левом плече висело, приклеенное скотчем распятие, на правом – военный билет.
    - Чем вы тут занимаетесь? – потребовал ответа управдом.
    - Ангела-хранителя вызываю, - Леня, наконец, обратил на гостя внимание.
    - А зачем вам ангел? – поинтересовался управляющий. – Может лучше к врачу обратится?
    - Для спасения жизни, - признался жилец.
    - Понятно. Повестку в рай получили?
    - Получил, - Кленов хлопнул по «хрущеву» с нимбом и продолжил молиться.
    Управдом посмотрел задумчиво на беспокойного жильца.
    - Никакой хранитель вам не поможет, - сказал он уверенно. – Вам нужно вызывать ангела брони.
    - Какой брони? – не понял Леня.
    - Железобетонной. Позвоните по этому номеру и для вас застолбят место в жизни.
    Управдом порылся в кармане, нашел среди неоплаченных жильцами счетов визитную карточку и протянул ее Кленову.
    - А это надежно? – Леня с подозрением посмотрел на номер телефона.
    - Уж во всяком случае надежней, чем приманивать насекомых крестами и беспокоить святых. К тому же я свинью жильцам не подкладываю. Мы же соседи. 

    Ангел брони появился ближе к вечеру. Высокий, крепкий с огромными кулаками. Одетый в черный пиджак с вышитыми бисером крыльями на спине. В его дружелюбной улыбке сверкали фарфоровые зубы, а на фалангах пальцев красовалось имя «Петя».
    - Леонид Кленов? – спросил он, сверяясь с блокнотом.
    - Так точно, - кивнул жилец шестьдесят восьмой квартиры.
    - Значит я к вам, - сказал гость с теплотой в голосе и нанес удар Кленову в лоб. Тяжелый, профессиональный, меткий как выстрел снайпера. Падая на ковровую дорожку в коридоре, Леня успел подумать, что кулаки ангела брони действительно железобетонные. 

    Очнулся Кленов то ли в церкви, то ли в поезде. Через пять минут он понял, что находится в церковном бронепоезде. С бойницами, алтарями и портретами крещенных генералов. Стены поезда блестели сусальным золотом и яркими картинками из жизни героев нового времени. Вся эта железная махина с крестами и пулеметами двигался на высокой скорости неизвестно куда. Должно быть, в сторону рая. Вдали уже слышались грохот и взрывы.
    Вскоре пришел проводник с кобурой под рясой. Он поднял Кленова с колен и отряхнул его от мирской пыли. На попытку Лени возмутится ответил коротко:
    - Заткнись ради бога. Убью.
    А затем повел нового пассажира по вагонам. В третьем вагоне Кленова помыли, в четвертом – обрили, в пятом – еще раз крестили с помощью военного устава. В шестом – заставили дать присягу и исповедовали. В седьмом вагоне ему выдали автомат с двумя запасными рожками, а в восьмом – поставили печать на правой руке – «бронь»

    Пока Леню готовили к бою, ангел Петя сидел в вагоне-ресторане и считал награду за новое тело.
    - Тут не хватает, - сказал он с раздражением.
    - Ты же сам забронировал ему место в жизни, - ответил казначей поезда.
    - Да. Но только на правую руку. Ей вполне можно цепляться за жизнь.
    - Вот видишь. Рука остается при пациенте, а цены на ноги сегодня упали. Даже оторванные во имя родины. И вообще, нам не интересна частичная преданность. Нам нужна самоотдача целиком. Только она дает пропуск в рай.
    Ангел брони недовольно нахмурился, но возражать больше не стал. Он смотрел на прохудившийся конверт с тоской и думал, как бы не делиться в этот раз с управдомом.