Что такое чудо?

Как-то жил на этом свете обычный человек. И имя у него было самое, что ни на есть, обычное. А звали его Мишей. Ничем не выделялся Миша из толпы таких же, как он, людей. Он также как и все сначала ходил в детский садик, потом в школу. А вот после школы встал вопрос о выборе будущей профессии. Все его друзья пошли или в программисты, или в юристы, или в экономисты, или в психологи. И выбрал Миша профессию ту же, что и его лучший друг Петя. Стали они учиться на программистов.
Миша не был глупым, а даже наоборот. Учеба давалась ему легко, поэтому у него всегда оставалось много свободного времени, которое он обычно проводил за «практической работой», то есть за компьютером. Миша очень хорошо знал компьютер, знал, как тот работает, знал, как устроены все программы, но сам не мог их создавать, ему не хватало фантазии.
Как-то раз Петя дал Мише почитать свою книгу. Очень понравилась Мише та книга. Была она похожа на сказки, что читали все в детстве, но сказкой не была. Была она про обычного веселого парня, который попал в сказочный, загадочный мир, где с ним случались разные необычные истории. И стало Мише грустно, одиноко, даже душно. Как же ему хотелось быть тем самым парнем, как же ему хотелось чуда.
И начал Миша проводить очень много времени в интернете, сбежать хотел Миша. Он перестал посещать лекции в университете, перестал общаться с друзьями, перестал интересоваться компьютерами и чем бы то ни было... и на некоторое время ему показалось, что сбежать удалось... так и жил он у холодного монитора компьютера, всегда онлайн.
Как-то раз пришло Мише на почту письмо. И было в нем всего одно предложение: «Давай искать чудо». Обрадовался тогда Миша, удивился, как сам об этом раньше не догадался, быстро написал ответ-согласие и начал собираться в путь.
Написала ему это письмо девочка. Совсем необычная девочка. Все в ней было необычно: и внешность, и поступки, и мысли. И имя у нее было необычное, Катарианна. Но окружающие отказывались ее понимать, поэтому все равно называли по-простому - Катей.
Договорились они встретиться за городом, на том месте, где ключ бьет из-под земли. Говорят, что вода в том ключе целебная, но после воды этой Миша никогда никаких изменений в здоровье, кроме ангины, не замечал.
Ровно в двенадцать Катюша пришла к ключу, как и договаривались, а Миши все нет. Миша как всегда опаздывал, ни разу не случалось, чтобы он к нужному времени приходил, минут на пять да опоздает. В этот раз он задерживался уже прилично, а Катя, не зная, что для Миши это обычное дело, уже и расстроиться успела, и обидеться.
Сидит она на камушке, плачет, себя жалеет: единственный человек согласился пойти с ней чудо искать, и тот не пришел. Вдруг слышит, что ее кто-то по имени зовет. Кроме Миши и быть не кому, приготовилась Катя, что ругать его сейчас будет. Слезы утерла, вид грозный нагнала, оборачивается и, как заготовила слова ругательные, так ими и подавилась. Стоит перед ней Миша и мило улыбается, что такого ругать и язык не поворачивается.
- Привет, - говорит Миша.
- День добрый, - отвечает Катя.
Так они и встретились. Сразу друг другу не понравились. Миша – юноша высокий, внешности смазливой: волосы светлые, цвета льна, глаза веселее голубые, и улыбка до ушей. Катюша же наоборот, девушка серьезная, красивая, но красоту свою не ценила, ибо в людях в первую очередь душу почитала. Волосы и глаза черные, как ночь беззвездная-безлунная, ничего в глазах ее рассмотреть нельзя было, ни чувств, ни мыслей, ни эмоций, как и вовсе не живые они были, и кожа бледная, лишь редкие веснушки на носике курносом живость лицу придавали.
Таких людей, как Миша, Катюша иначе как «идиотами» или «придурками» про себя не называла, за дураков их считала, не способными обществу пользы принести. Доверия Миша у нее никакого не вызывал, а тут с ним в путь дальний идти придется. Стоит и смотрит на него, не зная делать что дальше. Миша тоже глазами удивленно хлопает, для себя Катюшу, как «мышку серую» отметил, что всегда сама себе на уме.
Так и стоят, друг на друга смотрят, как статуи две неподвижные. Тут слышат, что кричит кто-то:
- Эй вы, стойте, никуда не уходите! – А они идти никуда и не собирались, стоят-ждут.
Подбегает к ним Петька, друг Мишин лучший, пополам согнулся – никак отдышаться не может. Петя росту был среднего, наружности шибко наглой: волосы медно-рыжие, лицо в веснушках все, рябое, и глаза зеленые хитрющие. А с Мишкой они не просто друзьями были – как братья родные, не разлучные были, всегда и везде вместе.
- Ты Медведь, смерти моей желаешь что ли? – говорит Петя - Я за тобой от самого дома бегу, кричу тебя, а ты не оборачиваешься. Мы ж целый месяц не виделись. Пропал куда-то: сам не звонишь, на звонки не отвечаешь. Вот тебя увидел, решил, что я не я буду, если не догоню. В чем дело-то?
- Да мы вот тут чудо искать собрались...- даже как-то замялся Миша, после такой эмоциональной речи друга.
- Что? – не сразу понял Петя.
- Мы чудо искать идем. – пояснила-повторила Катя
- Аааа... – понимающе протянул Петя, так ничего и не поняв. Первый раз внимание на Катю обратил, глаз хитро прищурил, к Мише обращается – А ты, Медведь, с девушкой меня не познакомишь?
Миша, как из комы очнулся:
- Девушку Кате... Катарианной зовут.
- Красивое имя, необычное, а меня Петром. Назвали в честь Петра...
- Первого? – выдвинула свою теорию Катя.
- Нет, в честь петуха из сказки про курочку Рябу.
- А там разве петух был? – удивилась Катюша.
- Конечно, как, по-твоему, яйцо золотое появилось? – Петя сам пошутил – сам над своей шуткой смеется. У Катюши же и без того бледная кожа еще сильнее побледнела, а щеки румянцем покрылись, на белой коже алыми маками горят.
А Миша о своем думает, что задумчивость с лица привычную улыбку смыла:
- Так мы идем? – спрашивает Миша.
- Куда? – в миг снова став серьезным, Петя вопросом на вопрос отвечает.
- За чудом! – хором, перейдя на крик.
Призадумался Петя, на друга смотрит, как на умалишенного, а потом рукой махнул:
- Пойдем! Куда ты, туда и я.
И отправились они в путь-дорогу дальнюю, длинную, опасную.
Дни сменялись ночами, ночи днями. Уж и лето прошло. Листья на деревьях пожелтели и опали – пришла пора затяжных дождей, ветра и холода.
В странах и городах разных путешественники наши бывали, много дивных вещей повидали, но чуда так нигде и не нашли. У людей прохожих спрашивали, но никто помочь им не смог. Раз не нашли они чуда на дорогах известных да обжитых, решили отправится в края, что на карте черным цветом отмечены.
Вот и забрели друзья в лес бескрайний, дремучий. В лесу том ни дорог, ни тропинок – все дебри непролазные, зверье дикое, непуганое, бегает, на мешок с продовольствием голодно поглядывает. Не известно, сколько они по лесу тому бродили, с пути давно сбились, и куда не посмотришь все одно – кусты, да деревья, а мешок с едой уж опустел совсем.
И вышли они на поляну широкую, а там черники видимо не видимо. Накинулись друзья на ягоды, собирают и едят жадно, что и не заметили на полянке той старушки спящей, за пень дряхлый ее приняли. Старушка от шума проснулась, глаза приоткрыла, а перед ней три лица красно-синюшные – испугалась бабушка, закричала ругательства тоненько-тоненько. Друзья такого чуда, что пенек визжать ультразвуком умеет, никак не ожидали, подпрыгнули, завопили в один голос, как медведь подстреленный, выскочили с полянки и за кустами спрятались.
Лежат, не шевелятся, дышать опасаются, на пенек боязливо поглядывают. Присмотрелись - распознали старушку, совестно им вдруг стало, что бабушку старую так напугали, вышли на полянку, перед бабушкой кланяются – извиняются. А старушка, когда поняла, что перед ней не черти проклятые, а люди обычные, молодые, очень обрадовалась, в избушку к себе переночевать стала приглашать. Друзья переглянулись между собой скоро, да с радостью согласились: давно им не приходилось под крышей, в тепле спать, да еды нормальной есть.
Избушка совсем недалеко была. Домик с виду маленьким приглянулся, а внутри просторным оказался: в углу печка русская большая была, на ней кот черный спал, на полках котлы чугунные стояли в пол роста человеческого, а посреди стол крепкий дубовый, на полу коврики цветастые постелены – в пыли все. Бабушка перед гостями извиняется:
- Вы уж, гости дорогие, не серчайте на меня старую, что не прибрано у меня.
- Мы, бабушка, любому дому рады. Спасибо вам, что переночевать пустили. – Петя за всех троих отвечает.
- Ох, детоньки, я гостей не ждала, да рада вам безмерно. Одна живу, люди редко в дебри лесные так далеко заходят, даже поговорить не с кем. А меня, кстати, Ягой зовут.
- Петя. А это Катя и Миша. А вы, бабушка Яга, почему в лесу этом живете?
- Я, деточка, когда молодая была, травы разные целебные изучала, здесь и поселилась, а потом уж привыкла, оставить дом свой не могу.
- И не страшно вам в лесу одной? – Катюша спрашивает.
- Страшно, доченька, да ничего не поделаешь.
Яга слезу скупую пустила для пущего драматизма, а сама губы, пересохшие, украдкой облизывает, и глаза ее от нетерпения так и светятся.
- Вы, детоньки, садитесь на скамеечку, отдохните с дороги дальней. А я пока приберусь, самовар поставлю, да поесть вам приготовлю. За столом и поговорим.
Катюша помочь прибраться захотела, руку к метле, что в углу у печки стояла, протянула. Яга краем глаза заметила, вмиг побледнела, за ручку белую Катюшу схватила:
- Ты, доченька, - говорит, – лучше посиди с друзьями вместе, я и сама управлюсь.
Катюша плечиками пожала, да согласилась, на скамью села, но со старухи странной глаз не спускает, к товарищам шепотом обращается:
- Вы ничего не заметили?
- Нет, не заметили. – Миша с Петей отвечают, подозрительности Катиной удивляются.- А что не так?
- Вы ног куриных у дома за крыльцом не видели?
- Не видели, а что в этом удивительного? Может бабушка куриц разводит. – Предположил Миша.
- Ты не понимаешь, не бывает у куриц таких больших лап, это дом на куриных ногах стоит.
- Что ты выдумываешь, Катя? Не бывает у домов ног. – Специально серьезно говорит Миша, смех сдерживая, а Петя уже вовсю хохочет, за живот держится, будто вот-вот лопнет.
- Не называй меня Катей! Не верите – не надо. – Обиделась она и на другую скамейку пересела.
Друзья между собой разговаривают, а Катя молчит, за старухой наблюдает. Яга, думая, что не видит никто, в это время пол мести начала: по полу метлой проводит, прутья на метле всеми цветами радуги переливаются, а книги, кастрюльки, да котелки, с пола по полкам на стенах сами расставляются. Катюша на мальчиков посмотрела, а те будто и не замечают ничего, разговаривать продолжают. Она им сказать что-то хотела, но побоялась - вдруг Яга услышит.
Расстаралась старуха: к вечеру дом блестел, стол скатертью белой с красной вышивкой по краям накрыт был и яствами разными уставлен. Мальчики еду за обе щеки уплетают, а Катюша не ест, не пьет ничего. Яга ей в тарелку всего накладывает, приговаривая: «Кушайте, кушайте, детки, а то совсем похудели, бедненькие». Катя же, пока никто не видит, Пете все перекладывает.
После ужина все спать улеглись. Яга молодежи на скамейки постелила, а сама на печку теплую улеглась. Миша и Петя моментально заснули, как только головы на подушки положили, а Катюша пусть и устала очень, но заснуть никак не могла, боязно ей было. Лежит она, один глаз закрыла, другим за бабкой следит. Когда Яга спиной к ней повернулась, Катя со скамьи спрыгнула, до метлы как можно тише доползла, три прутика выдернула: красный, желтый и синий. В углу том же клубок ниток лежал, она и его прихватила.
Когда старуха на другой бок перевернулась, Катюша уже вновь на скамье лежала, с глазами закрытыми, под одеялом прутики между собой ниткой связывала, но карга старая этого не заметила, подумала, что спят все сном беспробудным. С печки Яга спустилась, приготавливать все начала: печку растапливает, котелками шумит.
А нитка волшебной оказалась, когда Катюша прутики полностью ею обмотала, они палочкой одной стали.
Катюша наблюдает: Яга к Пете подходит, небрежно его в котел переносит, да ворчит все: «Уф, тяжелый какой! Обжора! Ничего, тем вкуснее будет...», Петя и глаза не откроет, будто и не чувствует ничего, а Яга его в котел усадила, перцем посыпает, солью, лука зеленого добавляет. Когда она к Кате спиной повернулась, чтобы котел в печку раскаленную поставить, Катюша со скамейки вскочила, с помощью палочки старуху по избе летать заставила. Та котелок из рук выпустила, летает под потолком –  ругается.
Катюша к Пете подбежала, разбудить его пытается, за плечи его трясет, по щекам ладошкой бьет – не помогает ничего, у Пети лицо счастливое, будто сон ему сказочные снится. Катя из сил выбилась, на пол села, плачет от безысходности:
- Ну, пожалуйста, проснись... я так хочу, чтобы он проснулся.
Как только она это сказала, палочка в руках радугой сверкнула, Петя глаза открыл, от соли и перца откашливается, по сторонам озирается:
- Кха-Кха! Что случилось?! Где это я?
Петя еще что-то сказать хотел, только Катя радостно взвизгнула, на шее у него повисла, он все слова, что знал, так и проглотил. Через секунду Катюша одумалась, от Пети, как от прокаженного, отпрыгнула, потом подумала, из котла вылезти ему помогла. Они вдвоем Мишу разбудили, вещи все свои схватили, да бегом из избы, старуху так в воздухе и оставили. На крылечко выбежали, а избушка на ноги поднялась, метра на три от земли – прыгать опасно. Катя палочку достала:
- Я хочу, чтобы мы в деревне у этого леса оказались!
Будто и не было вовсе ни избушки, ни старушки, будто они в лес и не заходили. Стоят они посреди деревни у постоялого двора, только от Пети за километр луком воняет.
Друзья подумали, посовещались и решили, что в деревне этой не останутся, а уедут из нее этой же ночью. Нашли они то чудо, что искали, но домой они так просто вернуться не могли. Вот и решили, что по миру будут путешествовать - людям чудо показывать.