Путник и кости Алфавита

В одной древней стране жил человек. Звали его Странником, ибо жизнь его была непрестанным движением. Он пересекал пустыни и горы, переплывал моря, шел по пыльным дорогам и мощеным улицам великих городов. Он видел смену эпох и народов, но в сердце его росло смутное беспокойство. Куда бы он ни пришел, к какому бы чуду света ни прикоснулся, он чувствовал: это не То.

Однажды мудрец, встреченный им на перепутье, сказал: «Сын мой, если путь, по которому ты идешь, ни на волос не приблизил тебя к твоей Голгофе – месту твоего главного восхождения и преображения, – значит, ты шел не туда. Ты лишь менял декорации, оставаясь прежним зрителем в театре мира. Ты прошел расстояние от ‘А’ до ‘Я’ на карте, но не в душе».

Путник задумался. Он вспомнил все свои странствия, все мили и версты. И правда, его внутренняя суть оставалась неизменной. Он лишь накопил впечатления, но не обрел глубины.

«Ибо по-настоящему путешествует тот, кто неподвижен», – продолжал мудрец. – «Тот, чья внутренняя тишина так велика, что вбирает в себя весь шум и движение внешнего мира. Он постигает реальность не глазами и ногами, а интенсивностью своего сознания, уподобляясь Великому Неподвижному Движителю, что движет всем, сам оставаясь в покое. Ему не нужно идти к буквам и пространствам – они сами приходят и раскрываются в нем».

Путник внял словам мудреца и взглянул на мир по-новому. И мир предстал ему как огромное поле, усеянное костями. Это были кости древнего Алфавита, первоосновы всего сущего. Каждая гора, каждая река, каждое лицо были лишь осколками, буквами, разбросанными ветрами времен. И понял он, что его неутолимая тяга к путешествиям была лишь смутным зовом души, ощущавшей свою неполноту, словно ей не хватало каких-то букв для составления главного Слова.

Он осознал, что его прежние путешествия были блужданием по гигантскому кладбищу букв. Он был собирателем костей. Он пытался, как и многие до него, сложить из этих мертвых фрагментов нечто целое – Храм Смысла. Он брал одну кость-букву здесь, другую – там, тщательно складывал их, возводя стены и своды. Но сколько бы он ни старался, его постройка оставалась лишь красивой костницей – великолепным мавзолеем Знания, лишенным живого Духа.

«Где же найти живую Букву?» – вопрошало его сердце. – «Ту, что имеет не только кость, но и плоть, и кровь? Где ее священное место, ее истинный топос?».

И тогда он перестал ходить. Он сел у дороги, под старым деревом, и погрузился в тишину. Он перестал искать буквы вовне и начал вслушиваться в Алфавит, звучащий в глубине его собственного существа. Он понял, что истинное паломничество – это путь к Голгофе собственного сердца, где через внутреннюю неподвижность и предельную концентрацию духа можно обрести ту Живую Букву, тот Логос, что содержит в себе весь мир и всю полноту бытия.

Внешние путешествия закончились. Началось единственно важное – восхождение внутрь, к той точке тишины, где рождаются все слова и все миры, где каждая обретенная буква становится ступенью к подлинному преображению. Ибо истинный Храм строится не из мертвых костей мира, а из живого Слова, найденного в неподвижности собственного духа.