Перловка, сэр

Тонкая белоснежная ткань мягким облачком опускалась до самого пола. Пышное свадебное платье способно превратить кого угодно в сказочную принцессу.

Стоило только взглянуть в зеркало, как бледные щёчки покрывались нежным румянцем, заставляя глупо хихикать и прятать лицо за кудрявым водопадом светлых волос. От этого образа веяло мечтой. Чудной сказкой с прекрасным принцем.

Туфли на каблуке, спрятанные под длинным подолом, немного жали, натирая чувствительные пяточки. Однако ради такой красоты небольшие жертвы вполне допустимы.
— Ваше Величество, несомненно, я стану вашей женой, — раздался очаровательный высокий голос. — Что? Вы признаётесь мне в любви? Так неожиданно и трогательно. Ну же! Продолжайте!

Ладонь в белой перчатке прикоснулась к зеркалу, очерчивая тонкий силуэт. Зелёные глаза сияли от счастья, и улыбка не сходила с лица…

— Аркаша, ужинать! — громко прозвучал басовитый голос.
— Ну мам! — недовольно отозвался Аркадий, скидывая с себя мамины каблуки сорок второго размера.
— Чем ты там занимаешься, сыночка?! — гневно поинтересовалась она, приближаясь к комнате. Тяжёлые шаги разносились эхом по коридору. Аркадий бледнел и быстро пытался выпутаться из куска тюля, который изображал свадебное платье. Спешка ничего не дала, а дверь резко отворилась, впечатывая ручку в стену. Снова обсыпалась краска. — Вот те на, — скривилась мать, хлопая полотенцем по подолу хлопкового халата. — Родила царица в ночь не то сына, не то дочь.
— Ну мам… — взвыв от разочарования протянул Аркадий, медленно стягивая блондинистый парик.
— Не мамкай! Ты поглянь на него! Ишь чаго удумал. Тюль мамкин портит, бездельник сорокалетний, — ругалась она, нанося удары полотенцем по бегающему по комнате сыну.
— Мам. Ну мам! — кричал Аркадий, старательно уворачиваясь.
— А это что? Каблуки мои? Вот доберусь я до тебя, негодяй!
— Ты ж не понимаешь. Это для новой книги. Я образы подбираю.
— Ах, образы! Сейчас я возьму ремень и нарисую один большой фиолетовый образ!
Наконец мать устала и упала в кресло, тяжело дыша.
— Совсем мамку не жалеешь. Только о своих писульках и думаешь. А чаго люди говорят, и не слухаешь. Паразит, — убивалась она, обхватив голову руками. — Хорошо на мамкину-то пенсию жить. А не станет мамки-то, и чаго? Чаго делать-то будешь?
— Скоро, мам. Скоро наладится всё, — успокаивающе уверял Аркадий, устраиваясь рядом и обнимая мать за плечи. — Я такую историю напишу. Мы разбогатеем, — воодушевлённо рассказывал Аркадий.
— Разбогатеем? Да тьфу на тебя. Кому сдались твои писульки? Никому это не надо. Ты лучше, Аркаша, бабу хорошую в дом приведи. Жениться бы тебе пора. Вот Людочка у тёти Марины, такая девочка. Вот её надо. Женись, Аркаш, а? И на завод работать. Аркаш, все мальчики на заводе у дяди Толика работают. И тебе надо.
— Мам, ну не лежит у меня душа к этому. Я писать хочу. Творить, понимаешь.
— Да натворил ты тут уже, — вздохнув сказала она. Женщина потрепала сына по чёрным волосам и поднялась с кресла. — Давай снимай тюль и шагай ужинать.

* * *
Закончив примерять на себя новые образы и уловив нужный настрой, Аркадий сел за стол и открыл старенький ноутбук, пытаясь вдохнуть в него жизнь. Древний механизм погудел, сопротивляясь, но всё же загрузился, позволяя немного поработать.

Аркадий успокоился, сосредоточился и хорошенько представил в голове нужную сцену. Осталось дописать лишь несколько фрагментов и можно отправлять рукопись издателю, который её с нетерпением ждал.

Пальцы опустились на клавиатуру и принялись творить, перенося фантазии на белый лист.

«Саманта, прижав ладони к груди, медленно шла по длинному коридору старого замка. Сегодня придётся войти в логово зверя. От этих мыслей ноги подкашивались, а лицо бледнело. Одним лишь взглядом тёмный властелин способен уничтожить несчастную служанку. Втоптать её в холодный камень замка и запечатать там навеки.

Дрожь пронизывала всё тело. Щекотала затылок и оседала где-то внизу живота вместе с каким-то ранее незнакомым чувством. Хозяин внушал нервный ужас. Однако сплетни о нём пробуждали интерес.

Каждая служанка мечтала попасть в его королевские покои, дабы разделить ложе и насладиться нектаром любви. Но только не Саманта! Она была совершенно другого поля ягода. Ещё никогда и никому она не позволяла проникнуть в свои таинственные райские кущи.

Нервно озираясь по сторонам, она подняла руку перед дверью и тихо, будто мышонок, постучалась. Никто не ответил. Затаив дыхание и набравшись смелости, отворила тяжелую дверь.

На огромном ложе, под балдахином и за полупрозрачным тюлем лежал он. Смотреть на него — выше её сил. Пульс участился, сердце стучало набатом, отдавая эхом в ушах. Ноги отказывались слушаться. От волнения кружилась голова. Она упала на пол, почти замертво. Лишённая сил и последней гордости, на коленях ползла к его постели.
— Ваше Величество, — с придыханием звала она, сдвигая в сторону тюль. Ответом послужила тишина. — Ваше благородие, — чуть громче проговорила Саманта. — Нужно вставать. Королевские дела ждут вас.

Она смогла подняться, держась за высокую опору кровати. Только это и спасло её от безумной силы притяжения.

Из-под туманной пелены, что покрыла её веки, удалось разглядеть крепкую спину повелителя. Надо признать, что сложен он великолепно. Одеяло лишь немного прикрывало его упругие ягодицы, ещё больше распаляя жар Саманты.

Неистовый демон вселился в руку, и она дёрнула покрывало вниз, обнажая белый зад властелина. Бес быстро покинул тело, как и последние останки сознания. Саманта застыла в ужасе, неспособная отвести взгляд.
— А я всё жду, когда же ты изволишь проявить инициативу, — раздался немного заспанный голос правителя. — Знаешь, некоторые части меня уже давно стоят и ждут удачного случая, чтобы приняться за дело, — ехидно проговорил он, разворачиваясь к Саманте лицом.
Девушка не выдержала и рухнула в обморок.
— Так быстро в моих покоях сознание ещё не теряли…»

— Уф, — выдохнул Аркадий, обмахивая лицо листом бумаги. — Как же горячо. Даже клавиатура плавится. Я чёртов гений!

«— Вечером у господина бал. Там соберутся все знатные люди. Такой прекрасный способ присмотреть себе жениха, пусть и среди прислужников у богатых персон. Что думаешь, Саманта? — крикливая Шарлота, толкнула подругу локтем в бок, привлекая внимание.
— Что? Я не расслышала, — потерянно отозвалась Саманта, томно вздыхая.
— Соберись подруга. О чём ты весь день думаешь? Сама не своя после возвращения от господина. Он что-то сделал с тобой?
— Нет! — слишком громко крикнула она, заливаясь румянцем. — Ничего подобного, просто думаю, что ничего мне на этом балу не светит. Взгляни на меня. Да кому я нужна?
— Дорогая моя, мы сейчас пойдём и отмоем тебя. Вычистим эту грязь из-под ногтей, да припудрим щёчки. Будешь сиять. А платьишко стащим у полоумной Агаты. Она и не хватится. Зато ты будешь как бриллиант».

— О да, Саманта, мы отдадим тебя в когти Властелину! — пугающе смеялся Аркадий, почёсывая густую тёмную бороду.

«Затаив дыхание Саманта спускалась по лестнице в главный бальный зал. Её пышные груди, стиснутые корсетом, вздымались от каждого шага. От волнения душа опускалась в каблучки, скрываясь под подолом приталенного платья. Вырез, скользящий от бедра к лодыжке, не позволил душе скрыться бесследно. Он отразил наличие души розоватым румянцем.

Почему-то все гости замерли, пристально разглядывая опоздавшую красавицу. Шепотки заполнили зал, но ядовитые пересуды скрывались за звуками флейты.

Саманта боялась, но тот жар, что проник в тело утром, придавал сил и заставлял двигаться дальше. Она смотрела только на господина, а он, не отрывал глаз от неё, игнорирую всех навязчивых дам.

На последней ступеньке Саманта неуклюже оступилась и полетела кубарем вниз. Благо, лететь было недалеко, а приземление оказалось мягким. Она упала к ногам господина, упираясь лицом ему в пах.
— Я было подумал, что тебе хватило утренних приключений, — смеясь рассудил он, поднимая Саманту с колен.

Лицо её было пунцовым как свёкла. Язык заплетался, а сердце, казалось, остановилось. Ей удалось промямлить что-то неразборчивое. Но она сама не поняла, что ляпнула.
— Глупый мышонок, — смеялся господин, прижимая Саманту к груди. — Раз поймал, теперь ты моя, — томно прошептал на ушко. — Играйте громче! Мы будем танцевать!

Всю ночь он не отпускал Саманту из объятий, кружа её в дьявольском танце. Девушка плавилась в его руках, как кольцо всевластия, попавшее в жерло вулкана. Тёмный властелин оставлял алые следы на шее Саманты, изредка потирался о её бедро набухшим бугорком. Даже сквозь одежду отлично чувствовала жар пылающих чресл».

Аркадий не был способен комментировать шедевр, который писал. Ему оставалось только кричать тюленчиком и поднимать руки к небу от восторга.

«Роман припадочной служанки и тёмного властелина медленно, но верно развивался. Король потерял голову от этой знойной красотки. Ни одна женщина в мире более не привлекала. Ни одна не способна заменить любимый цветок королевского сада. Саманта скромна и невинна — то, что нужно, чтобы залечить искалеченную блудливую душу. Он никогда до этого никого не любил. Господин был уверен, что его чёрствое сердце не создано для любви, но рядом с Самантой душа расцветала, как роза в зимнем саду.

Её слово для него — закон. К её ногам он положил бы целый мир».

— Ах, — грустно выдохнул Аркадий, утирая слезу. — Такая прекрасная любовь. Где же ты, моя Саманта.

«Тьма накрыла полуостров, принося за собою бурю и несчастья. Корабль господина не выдержал борьбу со стихией и разбился об острые скалы. Членам экипажа удалось спастись, но отважный капитан пропал.

Три дня и три ночи блуждала Саманта по королевству, разыскивая любимого. Наконец нашла. Полуживой и израненный, лежал он на песчаном берегу, омываемый волнами. Душа почти покинула бренное тело, но он не сдавался. Чуть слышно звал свою любовь на помощь. Губы его пересохли, бледное лицо отдавало синевой, а тело было холодным, как лёд, но грудь упрямо продолжала вздыматься.
— Саманта, — словно в бреду звал он.

Девушка подбежала ближе, упала на колени и принялась молить богов о спасении господина. Она рыдала, согревая его своим телом и любовью. Её призывы были услышаны. На утро четвёртого дня тёмный властелин открыл глаза. Сила и здоровье вернулись к нему. Стал он могуч более прежнего.
— Ты спасла меня, любовь моя, — ласково прошептал и поцеловал Саманту в губы.

На том же пляже, под лучами рассветного солнца, случилось их первое единение. Саманта каталась на волнах экстаза до самой ночи. Рассудок покинул её, голос сорвался, горло охрипло, но она продолжала выкрикивать имя господина, наслаждаясь каждой каплей его сока любви».

— Я весь горю, — прокомментировал Аркадий. — Кто-нибудь принесите огнетушитель!

«Спустя десять лет у счастливой пары было уже пятеро детей. Саманта стала уважаемой госпожой, любимой женой и счастливой матерью.

В трёх её чудесных сыновьях отражалась стать отца. Мальчики росли смелыми, сильными и уверенными воинами, способными вести королевство к победам.

Чудесные дочери были столь прекрасны, что никто не мог отвести от них взора. Девочки обладали на редкость уникальными талантами. Были умны и одарены магическими способностями.

Все вокруг восхищались королевской четой, прославляя правителей».

— Конец! — радостно крикнул Аркадий.

Рукопись тут же улетела к редактору, а через пару часов Аркадия разбудил настойчивый телефонный звонок.
— Это шедевр! Ты станешь знаменит и богат! Я читал это произведение в нашем офисе. Все в восторге, особенно дамы. Они уже хотят познакомиться с тобой, Аркаша. Я сделаю из тебя звезду.