***

– Женятся и в более позднем возрасте, – согласилась Настя, вспомнив Чернышовых. – И живут, дай-то бог молодым так жить! Так что, Сурен, не буду мешать вашему счастью. Но имейте в виду, чьего шофера сватаете!


– Считайте, что вы уже получили приглашение на нашу свадьбу.


Сохикян ушел, а Настя призадумалась. «Поистине, неисповедимы пути господни. Не знаешь, где потеряешь, а где найдешь», – думала она. Из раздумья ее вывел телефонный звонок. Звонил Михаил Сергеевич Коровенков – председатель колхоза «Волна революции», земли которого граничили с угодьями «Московского Кремля».


– Ты чего там подзастряла? – шутливо поинтересовался он. – Вавилов велит к тебе ехать. А у меня самого работ еще непочатый край.


За этим шутливым тоном Настя почувствовала скрываемую досаду. Коровенков хоть и давнишний председатель, но дел, понятно, и у него еще по горло, и он, наверняка, говорит правду.


Настя стала оправдываться – поднакопилось, все одно к одному: зябка не поднята, половину озимых надо пересевать, коров кормить нечем. И сама дивилась, откуда столько жалостливых слов! Коровенков лишь изредка поддакивал, а когда Настя выговорилась, сказал, тяжело вздохнув:


– Что ж, коль надо, так надо. А потом, раз Вавилов сказал, тут уж не попляшешь! Так что жди. Сам приеду с механизаторами.


Едва Настя положила трубку, как телефон опять разразился громкой трелью. Звонил другой сосед – Петр Ильич Бормотов, молодой, всего второй год работавший председателем. Этот с ходу признался, что Вавилов его силком гонит в Сухой Корбулак, а у него самого комбайны не отремонтированы, косилки с прошлого лета стоят не тронутые, а механизаторов – раз, два и обчелся. Заканчивая разговор, спросил, есть ли в колхозе столовая или ему приезжать со своими продуктами.


«Доработалась! – сморщилась Настя от досады. – Даже Бормотов, среди старых председателей сидевший тише воды, ниже травы, и тот думает, что в Сухом Корбулаке полнейший развал».


Стараясь не выказать обиды, с деланным смехом сказала:


– Ладно, Петр, над старухой издеваться. Когда-нибудь и я тебе пособлю. А уж кормить твоих механизаторов найдем чем. Думаешь, совсем мы тут захирели?


Бормотов стал оправдываться, сказал, что нынешней зимой раздобыл у военных полевую кухню и что с ней просто любо-дорого, и он хотел перед ней просто похвастаться.


Договорившись о месте и времени встречи бормотовских механизаторов, Настя опять засобиралась домой, и опять ее остановил телефонный звонок.


«Сговорились они, что ли?» – весело подумала она.


Третьим был звонок из «России». Утенков болел, и разговаривал с Настей парторг колхоза. Этот сетовать на занятость не стал, а сразу назвал количество тракторов и механизаторов, которые приедут из «России» в Сухой Корбулак.


Оказание помощи соседями больно задевало Настино самолюбие, однако она повеселела. Как-никак, с десяток лишних тракторов ее здорово выручат. Теперь уже можно рассчитывать, что полевые работы в Сухом Корбулаке закончат если не наравне со всеми, то и не столь поздно, как поначалу складывалось. И если еще повезет с погодой, глядишь, худо-бедно, будет и хлеб, будут и корма. Так, может быть, все и образуется, встанет на свои места. Не век же ей будет не везти.


Позавтракать Насте в этот день так и не удалось. После того, как она кончила разговаривать по телефону, в кабинет опять заглянул Королев, румяный, пригожий. С чувством собственного достоинства усевшись за столик для посетителей, стал рассказывать, поглядывая на нее круглыми глазами-пуговками, как он был у Кирдяшкиных, и что не только младший, но и старший, тот, что из Магадана, собрались и пошли на полевой стан. Обещали до конца посевной в рот не брать хмельного.


– Ну, Петр Данилович! – развела руками Настя. – Ой, молодец! Чтоб уговорить Кирдяшкиных, это надо талант иметь!


А сама думала: «Эх, ты, мальчишечка-чебурашечка! Эти паразиты, поди, прихватили с собой водки и пошли куда-нибудь в посадки. Впервые, что ли, такое?» Однако же виду не подала, не стала огорчать уполномоченного. Пусть потешится мыслью, что не зря здесь время проводит. А если уж и в самом деле уговорил Кирдяшкиных пойти на работу, тогда и впрямь молодец. Сумел найти ключик. Стало быть, недаром комсомольским секретарем избрали!


«Постой!- вдруг осенило ее, когда Королев, распрощавшись с нею, вышел из кабинета. – Чем для Зинаиды не жених?!» Она бросилась к окну, распахнула створки. Он как раз шел внизу под окнами.


– Петр Данилович! – крикнула она вслед. – Один разговор есть.


Он вернулся в кабинет, глянул на нее недоуменно.


– Понимаете, – мучительно подыскивала она благовидный предлог для разговора. – Вы у нас несколько дней, а вот вас народ уже заметил. И не то что уже заметил, приглянулись вы людям. Я прямо-таки завидую. Седьмую весну здесь, а меня они не больно жалуют.


С минуту она еще несла что-то наподобие этой чепухи, а потом нашлась, спросила:


– Вы что каждый день катаетесь туда-обратно? Оставайтесь в Сухом Корбулаке. Найдем, где переночевать. Или жена молодая ревнует?


– Да некому еще меня ревновать.


– Петр Данилович, да неужели вы еще неженатый? Такой молодой, симпатичный. Вот уж не знала. Да мы бы вам тут давно невесту подыскали. Впрочем, Петр Данилович, кроме шуток, вы в самом деле не женаты?


– Так, что из этого?


– Хотите, я вас познакомлю с одной девушкой? Не пожалеете. Во! – она показала уполномоченному большой палец. – Если бы я была парнем, я бы, не раздумывая,, женилась.


– Анастасия Ивановна, – посерьезнел Королев, придя в себя после недолгого смущения. – Невесту я себе уж как-нибудь найду. Спасибо за хлопоты.


– Петр Данилович! Вы, пожалуйста, не обижайтесь, – в волнении сжала Настя ладони под подбородком. – В этом деле случай многое значит. По себе знаю. Я сейчас приглашу на одну минуточку одну нашу работницу, а вы только на нее гляньте. И – все! Больше ничего!


По тому, как Королев нерешительно пожал плечами, как бы выражая этим самым полнейшее недоумение, она догадалась, что он не возражает, и позвонила в бухгалтерию.


– Зайди на минуточку, – сказала она Зинаиде. – Да не мешкай!


Зинаида вошла и, подойдя к председательскому столу, вопросительно глянула на Настю.


– Садись! – показала Настя на стул напротив уполномоченного.


- Это, Петр Данилович, наш главбух! – представила она ему Зинаиду.


Настя глянула на сидевших напротив нее молодых людей и еле удержала себя от улыбки. Петенька был воплощением строгости и деловитости. Зинаида подчеркнуто вежливо наклонила голову, представляясь, и вопросительно посмотрела на Настю. Весь вид ее выражал готовность тотчас исполнить любое ее указание.


– Я тебя, Зинаида, вот о чем попрошу, – укоряя ее про себя за эту показную деловитость, произнесла Настя. – Петру Даниловичу необходимо к концу дня подготовить сводку о ходе полевых работ. Он перед отъездом зайдет в бухгалтерию, так вы, пожалуйста, к этому времени ее подготовьте. Если меня не будет, подпиши сама. Ясно?


Когда Зинаида вышла, Настя спросила:


– Ну как?


– Ничего. Симпатичная девушка.


– Не то слово, Петр Данилович! – всплеснула руками Настя. – Не делайте из себя этакого всезнающего, искушенного во всем мужчину. Этой девке цены нет. Говорю вам как женщина, как баба в конце концов. Приглядитесь к ней. Может быть, это ваша судьба. Вы, мужчины, иногда тоже бываете очень привередливы. Ищете принцесс, а они – рядом. Так что подумайте!


– Хорошо, подумаю, – снисходительно улыбаясь, Королев встал из-за стола. – У вас больше нет ко мне вопросов?


Когда уполномоченный вышел из кабинета, Настя в смущении втянула голову в плечи. «Доложит вот Вавилову, а тот на весь район осмеет. Скажет, у Беклемишевой дел больше во время посевной не нашлось, как представителя райкома партии женить».


От этого предположения у нее испортилось настроение, но потом она решила, что он из самолюбия не скажет об этом никому, а ей самой, конечно, надо было как-то по-другому, по-умному, «потоньше» познакомить парня с Зинаидой. А она ему прямо в лоб – познакомься с сухокорбулакским бухгалтером. Естественно, что парень из-за самолюбия не станет этого делать, даже если ему девушка и понравится.


«Ой и дурра ты, Настя, дура!» – вздыхала тяжело Настя.


Потом она стала думать о том, как ей лучше встретить соседей. Во-первых, надо будет распределить по квартирам приезжих трактористов. Это, конечно, не проблема. Старух в Сухом Корбулаке вон сколько, можно батальон целый расквартировать. А вот что делать с председателями, она не представляла. Конечно, ехать им в чужое хозяйство – не сахар. А куда денешься?! У Вавилова больно не покапризничаешь. Нагвоздыляет – на всю жизнь запомнишь.


«Эх, была бы я мужиком, – мечтала она. – Организовала бы я для них баньку. Попарились бы мужики, отоспались, глядишь, больше ничего не надо. А тут – баба. Не в баню же с ними идти!»


«Ладно, – решила она, встав из-за стола. – Бог с ней, с баней. Не до нее сейчас. А вот насчет харчей надо хорошенько подумать. Марфу Полушкину специально к гостям приставить. Поди, старуха, разъезжая по сыновьям, не разучилась стряпать».


Разрешив про себя вопрос о встрече гостей, она поехала в поле. Домой вернулась поздно вечером усталая и разбитая. Степан был не в духе. На Настю даже не глянул. Как лежал на диване, так и головы не повернул. Она, не в силах раздеться, прошла в кухню, села на табуретку, посидела недолго и, жалея сама себя, заплакала горько и безутешно, словно обиженный ребенок. Степан, услышав всхлипывания жены, пришел в кухню, спросил удивленно:


– Ты чего?


Она ткнулась мокрым лицом ему в рубашку, наплакавшись вдоволь, наконец успокоилась. Вытирая ладонями мокрые щеки, пожаловалась:


– Надоело мне все это. Больше нет никаких сил. Уйду!


– Ну вот, – развел Степан руками. – Типичнейший образец бабьей непоследовательности. То она из Сухого Корбулака ни шагу, а то вдруг – уйду. Объясни, ради бога, какая тебя муха укусила?


– Опять жалобу на меня написали. Калюжный едет проверять.


– И только? Стоило из-за этого мой пупок мочить. Соседи помогать едут? Так этому надо радоваться, а ты слезы льешь!


Он запустил пальцы в ее волосы, пощекотал кожу на макушке, сказал насмешливо:


– Щакай!*


Она засмеялась. Ей каждый раз становилось смешно, когда он произносил это мордовское слово.