Бег в котурнах на длинные дистанции 15 Пустыня

Слушать: «Chet  Boghassa”
Tinariwen

ВИА « Аккорд»
«Возвращайся»

Арабская пустыня…
Огромный океан летучего песка
и выжженные  Солнцем камни.
Под бесконечными дюнами -
нефть , кровь нашего нового
механического века.

« И гурии в вечном раю не поют
так сладко, как звезды в пустыне.»

Времени.. как песка  в бескрайней пустыни
но помни , что твоя  горсть в песочных часах.


Весна 1973 год. Египет.
Наш СДК бросил якорь  в бухте городка Мерса-Матрух.
Как и положено: с арабского М-М значит «Брошенный якорь»
До войны Судного дня пол-года- можно передохнуть.
Вторя царице Клеопатре ( а она здесь принимала ванны) ,
мы кейфовали  , но смотрели  окрест в прицел,
даже на руины храма  Рамзеса  второго и артефакты  великой
битвы  под  Эль - Аламейном в годы Второй  мировой войны.

Меняя свои названия , город менялся сам: сейчас это не последний
курорт с песчаными  пляжами . А тогда  это был убогий городишко,
совмещающий публичные дома и мечети , на краях обросший
« фавелами» бедуинов. И кругом  пески…пески… пески…
А где пустыня - там и песчаные бури….
 Я стоял  в карауле на баке , всматривался  в соленую пучина:
а ну как « подводные диверсионные силы и средства» ПДСС,
иностранные злодеи.. В 1955 году итальянские пловцы- диверсанты
взорвали линкор «Новороссийск»  в Севастополе. Раньше  он звался « Джулио Чезаре».
Был жаркий полдень, я грезил тенью, алкал , чаял прохлады .
И демоны - ифриты  услышали меня , но как-то своеобразно:
они  взъерошили пески , подняли  их до чертогов древнего  Ра,
закрыли  солнце … но почалась  буря. Сначала робкие песчинки
пробежались по каске  , но  спустя  две- три минуты  песчаная Ниагара
обрушилась  на наш кораблик , чуть не утопив его. Последнюю  песчинку
я выковыривал уже в Севастополе.

Пустыня не даёт и не отбирает. Она лишь отходит в сторону, чтобы ты увидел: небеса — твой шатёр, камень — твой брат, тишина — твой бог.
Трещина на губах- знак любви,
а песчинка в глазу - письмо, написанная солнцем.

Кто выходит из пустыни , того никто не узнает: потому что он стал легким, как след сокола, и тяжёлым, как молчание матери над пустой колыбелью.

Пустыня убивает,но не тело. она убивает хрупкость,  она ломает не кости, а иллюзии.
В ночи пустыня тиха, как сердце до первой любви. Звёзды в ней не украшают небо — они читают душу тому, кто смотрит вверх с отчаянием.

Когда ты входишь в пустыню, ты теряешь дорогу. Когда ты остаёшься в ней, ты теряешь время. Но только когда ты перестаёшь искать выход, ты обретаешь путь.

Ты боишься пустыни, потому что в ней нет стен, стены были в тебе. Пустыня — это ты, когда с тебя сняли всё.

В городе ты танцуешь под музыку чужих желаний. А в пустыне — под барабан сердца, что до сих пор боялся быть услышанным.

Пыль — это не просто прах. Это память шагов, память тех, кто искал, как ты, и растворился, как ты растворишься.
Ты не идёшь по песку — ты идёшь по молитве.

Солнце говорит: "Я сожгу тебя, если ты будешь смотреть наружу. Но если ты посмотришь внутрь — я стану твоим светом".

Верблюд идёт один, но несёт тысячи историй. Так и душа: она кажется одинокой, но в ней целое караван-сарай тоски и любви.

Если ты боишься заблудиться — ты уже не свободен. Смотри, как дюна уходит с ветром — и при этом не теряет себя.

Песок не упрекает ветер — он пляшет с ним. Так и ты не упрекай перемену — станцуй с ней, пока тебя не унесёт внутрь себя.

Каждая песчинка — это точка в письме Бога, написанном тем, кто не умеет читать сердца.
Смотри внимательнее. Ты думаешь, это прах. А это — собрание звёзд, что упали, чтобы ты не был одинок внизу.

Когда ты берёшь горсть песка, ты держишь мгновение. Но отпусти его — и оно станет вечностью.

Песок не спорит с временем. Он становится его телом.

Ветер сказал песку: — Позволь мне унести тебя. А песок ответил: — Я уже жду тебя тысячу лет.
Ты боишься быть унесённым? Но разве не ты молился о свободе?

Когда ветер ласкает песок, это — любовь без имени. Они не требуют друг от друга обета, но каждый день умирают вместе, и каждый вечер рождаются вновь.

Ты хочешь любви, как камень — прочной. А она — как ветер с песком: ничего не оставляет, кроме бесконечной формы.
Песок спрашивает ветер: — Кто я без тебя?
Ветер смеётся и шепчет: — Ты — пыль, что ещё не научилась летать.
А ты, человек, разве не тот же песок? Твоё дыхание ждёт ветра духа, чтобы стать направлением.

Бывает, ветер поднимает песок в бурю — и ты зовёшь это бедой. Но может быть, это просто танец, которому ты забыл ритм?
То, что ты зовёшь разрушением всё ещё может быть освобождением.