Зеркало. Отражение четвертое

Светлана объявилась через неделю. Позвонила Аглае и торжествующе объявила:

— Я такое узнала! Ты упадешь! Встречаемся в нашем кафе сегодня после работы.

Никуда Аглая не хотела идти. Она простыла и отчаянно шмыгала носом, мечтая добраться до дома и принять горячую ванну.

Нина Афанасьевна с опаской выглянула из своего угла:

— Аглаюшка, а отчего на больничный не пойдете? Вы ведь больны, других заразить можете.

«Ты-то чего волнуешься, — зло подумала Аглая, — к тебе никакая зараза не липнет!» Это было правдой: за то время, что она работала с Ниной Афанасьевной, пожилая дама даже не чихнула ни разу. Конечно, еще только начало осени, а самая сырость и эпидемии впереди, но почему же тогда Аглая так расклеилась?

Буркнув что-то о слабом иммунитете и слишком холодных не по сезону кондиционерах, девушка встала, прошлась по кабинету, постояла у окна. Теперь даже бескрайнее небо и городские пейзажи не радовали ее. «Беспросветная какая-то жизнь», — звучало в голове. Аглая устала. Адски устала обо всем этом думать. Скорее бы вернулась Лилька… Сделав круг по кабинету еще раз, девушка остановилась у зеркала. Оно как всегда отразило создание весьма приятной наружности. И чем дольше глядела на себя Аглая, тем краше ей виделся собственный облик. Но потом на один короткий миг отражение исказилось и явило нечто совсем иное: поникшие плечи, тусклые волосы с сединой, мешки под глазами, складку на переносице и тяжелый взгляд уставшей женщины. Девушка не была уверена, что это ей не кажется — в последнее время зрение стало подводить. С мыслью, что надо бы записаться к офтальмологу, она вернулась за свой стол. Снова высунулась Нина Афанасьевна. Она покрутилась перед зеркалом, пригладила волосы уже знакомым Аглае странным жестом, будто собирая что-то из воздуха, и удалилась, бросив не слишком довольный взгляд на соседку по кабинету. От любезной прежде старухи Аглая такого не ожидала. Может, Нина Афанасьевна сердится, потому что боится заболеть? Аглае вдруг стало совестно: она ведь действительно неправильно ведет себя. Нужно было отпроситься у руководителя… Девушка решила смягчить Силантьеву искренним интересом к чему-то близкому ей и спросила:

— Нина Афанасьевна, а вот это зеркало — откуда оно такое красивое? Выглядит старинным, не верится даже, что его купили для офиса…

В интерьерах компании царили лофт и хай-тек, так что литая оправа и впрямь смотрелась здесь чужеродно.

— А это мое собственное! — отозвалась Нина Афанасьевна, даже не потрудившись встать и выйти к Аглае, которая, впрочем, ведь тоже этого не сделала.

— Серьезно? Вы сюда свое зеркало принесли? Но зачем?

— Так оно мне дома без надобности: там я могу выглядеть как угодно, а здесь смотрюсь в него намного чаще. Я ведь уже говорила, что у этого зеркала есть дивная способность украшать отражение. Мне приятно смотреть на себя. Разве это не самое главное для женщины — быть красивой?

Да, не поспоришь…

— Оно мне от бабки досталось, — продолжала тем временем Нина Афанасьевна. — И я его всю жизнь за собой таскаю.

— А где вы до нашей компании работали? — поинтересовалась Аглая.

— Много где, — отмахнулась Нина Афанасьевна. — Не боюсь работу менять. Специалист я хороший, везде с руками оторвут, но мне не каждое место подойдет.

— А что для вас в работе главное? — Аглае почему-то стало интересно, что ответит ей старуха. Ну надо же, хороший специалист… Знания и опыт бесценны, а вот возраст… Кстати, сколько же лет Нине Афанасьевне? Она никак не могла этого понять. Иногда по архаичным словечкам, проскальзывающим в речи женщины, складывалось впечатление, что она еще начало прошлого века застала. Аглая задумалась и не расслышала ответа Нины Афанасьевны на свой последний вопрос.

— Простите, я отвлеклась, — извинилась она.

— Молодой коллектив, говорю, важен, — повторила бабка. — Люблю, когда молодость и красота кругом.

Произнеся это, Нина Афанасьевна издала какой-то нехороший смешок, покоробивший Аглаю. «Тебе бы с Максом пообщаться, — подумалось ей. — Эстеты нашлись». Незаметно для себя Аглая задремала прямо так, сидя за столом, а очнулась только около пяти вечера. Она потрясла головой, прогоняя испугавший ее сон: Нина Афанасьевна стоит напротив нее и руками будто тянет за какую-то нить, выходящую из золотистой оболочки, в которой Аглая уютно сидит, как в коконе. И кокон этот распускается, на старуху наматывается, а сама Аглая остается без него совсем голая. Беззащитная…

***

На встречу Аглая опоздала. Подбежав к столику в кафе, она увидела за ним Светлану, сидящую с видом победителя в компании двоих незнакомых молодых мужчин.

— Это Родька, мой брат, — указала Света на симпатичного улыбчивого парня со светлыми волосами, очень похожего на нее. — А это Вадим. Парни, это та самая Аглая, у которой проблемы.

Вадиму на вид было лет тридцать пять. Он, в отличие от Родиона, не улыбался и вообще не производил впечатление счастливого человека.

— Будем заседать вчетвером, — продолжала Светлана, — потому что Оля отказалась к нам присоединиться. Отказалась? — уточнила она, глядя на Родиона, и тот со вздохом кивнул.

Аглая вспомнила, что Родион встречался с несчастной Олей Терехиной, но что-то не был он похож на отчаявшегося влюбленного, с подругой которого случилось несчастье. Напротив, сидел и стрелял глазами, периодически улыбаясь какой-нибудь проходившей мимо красотке.

«Вот такие вы все… — подумала Аглая. — Подурнела, постарела — уже не нужна!»

Света тем временем раскладывала на столе какие-то фотографии. У Аглаи разболелась голова, и она жалобно попросила:

— Света, я себя чувствую как-то не очень, можешь быстренько рассказать, что узнала? Домой хочется…

Светлана кивнула:

— Конечно, давай по-быстрому. Значит, удалось мне выяснить, кто до Оли работал с твоей старухой. И это была…

Она указала на одну из фотографий на столике:

— Алена Махнева! Жена Вадима, кстати.

— Бывшая, — глухо отозвался Вадим.

Аглая смотрела на фотографию. Две женщины, одна постарше и с букетом, вторая помоложе. Не было нужды подсказывать, кто из них Алена, потому что в пожилой даме Аглая без труда узнала Нину Афанасьевну.

— Вадим, расскажете нам, что случилось? — спросила Света.

Тот помолчал и ответил:

— Да нечего особенно рассказывать-то… Я, если честно, до конца не понимаю, зачем мы все здесь.

— Затем, что вы жену и ребенка потеряли. Неужели неинтересно правду узнать? — резко спросила Светлана.

— Да какую правду? — Вадим махнул рукой.

— А такую. Вот это, — Света ткнула пальцем в красивую брюнетку на первой фотографии, — Алена три года назад, когда начала работать в нашей компании, так? А рядом ее начальница, с которой Аглая сейчас в одном кабинете сидит. И как мы слышали, плохо себя чувствует. Вот несколько месяцев уже болеет, с того дня, как села туда. Так ведь, Аглая?

— Света, я в мистику не верю, — вяло отбивалась Аглая.

— Ну и я не верила. Только скажи мне, разве ты не замечаешь ничего странного? Вот на этой фотографии твоя бабка на три года моложе, чем сейчас. Найди десять отличий! Да не старайся, их нет. Мало тебе? Смотри!

И Света бросила на столик еще одно фото. Аглая вздрогнула. С черно-белой фотографии, выполненной на плотной бумаге, на нее смотрело все то же лицо… Нина Афанасьевна! И выглядела она… едва ли не старше, чем сейчас, а ведь этот снимок, если Аглая не ошиблась, из того же времени, что и фотокарточки ее мамы в детстве и молодых бабушек. Значит, ему никак не меньше 30 лет…

— Это кто?! — изумленно спросила она Светлану. — Кто-то из ее предков?

Светлана помотала головой:

— Нет! Фотку добыла с помощью Вадима, он у нас человек с оперативными связями. Из личного дела самой Нины Афанасьевны! И если тебе кажется, что изображение слишком старое, то тебе не кажется! — ликующе воскликнула она.

— Сколько же ей лет?! — прошептала потрясенная Аглая.

— Там, откуда это личное дело достали, Нина Афанасьевна Силантьева работала в 1970-х, — устало произнес Вадим. — Но, Светлана, в это невозможно поверить. Год рождения 1903-й! Ну в самом деле, это не может быть она! Да ее на работу к вам не приняли бы как минимум по двум причинам: любой безопасник усомнится в достоверности документов, а кадровик в жизни не станет рассчитывать на соискателя, которому 120 лет! Очевидно же, что человек, заявляющий подобные анкетные данные, либо сумасшедший, либо мошенник!

У Аглаи голова пошла кругом. Вспомнились безупречные манеры Нины Афанасьевны, ее несовременная порой речь…

Светлана перегнулась через стол и тихо проговорила, глядя Вадиму прямо в глаза:

— Согласна, звучит максимально абсурдно. А как вы объясните тогда наши истории?

Она выпрямилась и принялась загибать пальцы:

— Первое: Три года назад Алена, ваша жена, устраивается на работу под началом некой женщины. Пожилой женщины. Вы мечтаете о ребенке, Алена беременеет, но почти перед самым уходом в декрет теряет ребенка. А еще у нее диагностируют целый букет заболеваний возрастного характера. Возрастного, Вадим! Ваша жена за восемь месяцев состарилась с двадцати трех до шестидесяти лет! Как она выглядела после несчастья — не покажете Аглае?

— Да это бред, — процедил Вадим. — Мы в реальном мире живем, а не в фэнтези…

— Вы здесь, а значит, поверили мне!

— Да я просто… Нашло что-то. Аленку жаль… Но сейчас-то уже не исправить ничего.

— Погоди, Вадим, — вмешался вдруг Родион. — Я вот тоже сначала реагировал, как ты. Но там точно что-то не так. Может, все проще, и старуха подсыпает что-то девчонкам?

— Второе, — продолжила загибать пальцы Светлана, — моя подруга Оля. Проработала с Силантьевой полгода. Поседела, сморщилась, начала бегать по врачам, в итоге уволена. Ее просто вышвырнули. Использовали и…

— Как использовали? — Вадим развел руками. — Хватит теорий, Светлана, вы сказали, у вас есть ответы, но я пока не услышал ничего вразумительного, кроме фантазий на тему злой ведьмы.

— Оле сны снились, — сказал вдруг Родион.

— Сны! — горько усмехнулся Вадим.

Аглая встрепенулась и во все глаза уставилась на Родиона.

— Какие сны? — прерывающимся голосом спросила она.

Светлана повернулась к ней:

— А что? Тебе тоже снятся?

— Сны какие?! — Аглая страшно занервничала, у нее даже затряслись руки, и она обхватила ими себя, чтобы унять дрожь.

— Про бабку эту, — ответил Родион. — Я тогда невнимательно слушал, дурак… Плохо помню… Типа, снилось, что Ольга в коконе каком-то, а старуха вокруг ходит… Потом был сон, что она за нитку тянет, и кокон…

— И кокон распускается, — подхватила Аглая. — Мне сегодня это снилось. Я на работе задремала… Только в моем сне от кокона уже почти не осталось ничего. И мне так холодно и страшно было…

— А вот это история номер три! — указала Света на Аглаю. — Вадим, Аглая работает в одном кабинете с Силантьевой всего пару месяцев. Я ее не знала, просто однажды бабка позвала моих девчонок-стажерок к себе бижутерию мерить. Ума не приложу, откуда она узнала, что у меня студентки на практике… Приперлась к моему шефу под каким-то предлогом, а сама перед этими дурами бусами помахивает. Эти сороки запали на блестяшки и потом все утро у нее в кабинете торчали, примеряли, красовались перед зеркалом… Не знаю, зачем это старухе было нужно, но она выглядела невероятно довольной… А я бижутерию не ношу, просто как сопровождающее лицо там сидела… Смотрю — девица, вид больной, в глазах тоска смертная. Точь-в-точь, как у Оли было… Называйте это чем угодно — предчувствием, паранойей, галлюцинацией, но я уверена, связь есть, что-то нечисто с этим кабинетом и старухой!

Света повернулась к Аглае:

— Ты видишь ее все время — что она делает необычного? Ритуал какой-то непонятный совершает или, может, шепчет чего?

— Ничего не делает, — Аглая опустила голову. — И сама любезная, доброжелательная… Комплиментами сыпет…

— Ребят, извините, — Вадим встал, — я не верю в колдовство, а криминал в ситуации вижу лишь в возможной — подчеркну, возможной! — подделке документов… А Алена… Я пережил, смирился и ворошить это все не хочу.

Света пожала плечами:

— Ладно, Вадим. Вы нам уже помогли, так что… как знаете.

Аглая тоже поднялась и сказала:

— И я пойду. Не вижу, что можно из всего этого вывести.

Вот тут Светлана удивилась по-настоящему:

— Погоди, ты до сих пор не поняла, что тебе грозит?!

— Свет, я просто очень устала сегодня… И у меня, кажется, температура… Извини. Пока. До свидания, Родион.

Родион козырнул в ответ, а Света, надувшись, отвернулась. Аглая направилась к выходу, но ее остановил голос Вадима:

— Вас подвезти?

Аглая с радостью согласилась: погода испортилась, собирался дождь, и ей совсем не улыбалось оказаться на улице в тот момент, когда с неба хлынет. Она назвала Вадиму свой адрес, и он быстро построил маршрут в навигаторе. Они ехали молча. Аглая без всякого удовольствия представляла, как придет сейчас домой, а там опять недовольный Максим найдет, в чем упрекнуть ее.

— Вы чем-то очень опечалены, — услышала она голос Вадима. Он остановил машину на светофоре и сейчас участливо смотрел на нее. — Расстроила вас эта Светлана? Честное слово я жалею, что вообще ее послушал… Только начал как-то в себя приходить после всего…

Аглая слабо улыбнулась и ответила:

— Она переживает за свою подругу. Хочет помочь… Это очень ценно, даже если мимо кассы.

— Когда нужно дружеское участие, такие люди очень нужны, согласен. Но… иногда они только раны бередят.

— Вадим… А что сейчас с вашей женой?

Аглая сама не ожидала, что этот вопрос, мучивший ее всю их встречу в кафе, сорвется-таки с губ. И тем более не ждала, что Вадим ответит.

Но он ответил.

— После выкидыша она долго ходила по врачам, а потом заявила, что нам незачем жить вместе. Переубедить ее я не смог, и она ушла.

— Значит, вы развелись… Мне очень жаль.

Он молчал. Показался последний перекресток перед домом Аглаи, и она попросила:

— Вот там остановите, пожалуйста…

Автомобиль притормозил почти у самой калитки во двор, чему Аглая ужасно обрадовалась. Она вышла из машины и обернулась поблагодарить Вадима. Он сидел неподвижно, глядя прямо перед собой, словно пребывая в глубокой задумчивости. Потом вдруг поднял голову и сказал:

— На самом деле Алена просто хотела, чтобы я ей не мешал, поэтому и сделала все, чтобы оказаться подальше от меня. После развода она покончила с собой.

С этими словами он захлопнул дверь, и машина сорвалась с места. Аглая осталась стоять, тупо глядя ей вслед.