Уходящее время мадмуазэли деКатерье

Ковыляя с места службы до место своего проживательства, бывшая баронесса деКатерье забрела по своему обыкновению в продуктовую лавку напротив дома.

 - Как всегда? Спросила её худощавая и несколько суетливая весёлая, рябая баба приятной наружности.

 - Да, Аннушка.

И Аннушка привычным движением отвесила полкила сосисок “к завтраку”, уложила в пакет бутыль наиотвратнейшего рому, затем сосиски и краюху давечаиспечённого хлебного караваю непонятного оттенка с рыжевизной.

 - Спасибо Анюта! Как Антон? Сдаёт экзамены? (племянник Аннушки держал экзамен на штатский чин зам.помощника главы округа).

 - Лоботряс… всё об Вас и думает. С той поры как увидал Вас прошлым летом, волочащую левую ногу по асфальту, - плохо спит и немного вздрагивает от лая соседской собаки.

 - Анюта - не начинай! - это моя жизнь, и живу я её именно так, как заблагорассудится именно мне. Я же не лезу в твои личные шашни с графом дэЧубаке, - а ведь это тот ещё прохиндей, и ты сама прекрасно понимаешь о чём я. И тебе не следует спроваживать лишний раз меня то к доктору, то в городскую баню или ещё там куда тебе вздумается!

 - Бохсвами - бохсвами Баронеса! - но ведь дело не в том, кто кого из нас перещеголяет в этом году по степени идиотизма происходящего… Помилуйте милочка! Но сей набор продуктов, потребляемый Вами на протяжении двадцати лет, что мы знакомы - допустИм разве что в студенческую юность по крепости организма, да и то “от раза к разу”. Ведь то, во что вы превратились к сегодняшнему дню - это закономерный результат потребляемого Вами рациону!

И на этих словах Аннушка незаметным движением сунула в пакет, предназначавшийся для бывшей баронессы, куль с двумя апельсинами и красным яблочком.

 - Ах, оставь родная… всё я вижу. Мой подоконник трещит по швам от этой бесполезной снеди. Я что, по Вашему - гусеница или травоядный выползень?! Я не успеваю раздавать эту твою траву и овощи прилетающим совам, и эта гадость гниёт на моём подоконнике… привлекая конечно же при этом очень аппетитную живность (тут экс Баронесса закатила глаза, как бы припоминая нечто весьма приятное). Хоть какой-то толк от этих гадостей - моя насекомоядная натура хоть в чём-то тебе да и благодарна. Да и потом! Не тебе ворчать. Если бы не наша контингента - не видать бы прибыли вовек, ни твоей лавке, ни всем близлежащим богодельням. Что вы от меня в конце концов все хотите? Чтобы я готовила стряпню? Ха! Я Баронэсса в шестом поколении, не по статусу мне сие занятие.

Тут в глазах экс Баронессы потемнело и всё исчезло. И Анюта и прилавок и воспоминания о подоконнике, кишащем вкусной живностью вокруг гниющих фруктов.

Темно и сухо. Но это ощущение было не долгим. Некая вспышка и снова Анюта и продуктовая лавка предстали взору дэКатерье. Но что-то изменилось. Что-то едва уловимое в пространстве. И тут она поняла что именно… Она видела Анюту и прилавок. Перед прилавком некое тёмное пятно, как раз там, на том месте, где стояла именно она несколько мгновений назад. До её сознания начало доходить понимание того, что она находится несколько выше - в дальнем углу помещения продуктовой лавки, в верхнем дальнем углу. Приглядевшись к тому тёмному месту напротив прилавка (а между ними было весьма приличное расстояние, однако, как ни странно, ей удалось разглядеть всё очень чётко) - дэКатерье увидала склизкого вида насекомое в полный рост человеческий, цвета утренних фекалий. Покрыто оно было склизкой жижой прозрачного цвета. И это при всём при том, что одето существо было именно тем образом как и она - тёмный жакет, дешёвые туфли и сумочка через плечё.

Вспышка дыма! И понеслось….. Картинки сменяли друг друга с неимоверной скоростью. Казалось от головокружения она падёт вот-вот в обморок… но нет, странным образом эта длящаяся череда калейдоскопа не приносила вреда. Она видела свою жизнь, протяжённую во времени и ровно с того ракурса, что занимала она в помещении торговой лавки - сверху и под углом.

Начало картин было положено в момент совершеннолетия. От чего так - подумалось ей? Всё просто - пришёл ответ, - “вменяемость положения”. Что это могло бы означать она понимала, хоть и смутно, но понимала. 18 лет - период принятия ответственности за свои положения. Далее 20, 27 и так далее до её 44-х и того момента в холле магазинчика. С каждым годом, с каждым выпитым бокалом, она с ужасом наблюдала, как её облик чернел. Но чернел  постепенно как в мультфильме, становясь всё более различимо походящим на то насекомое, что предстало её взору в начале безумного путешествия.

Итог оказался таков, каким он оказался….

Можем ли повторить?! - но нет… далее уже совсем другая история.