Глава пятая. К русскому морю

   Прошло шесть лет. Молодой Пётр уже крепко стоял у руля государства. Создав регулярную армию он вынашивал планы обеспечить выход России к Чёрному морю, чтобы беспрепятственно осуществлять торговлю с южными странами. Но на пути к достижению цели стоял, занятый на тот момент турецкими войсками, город Азов, находящийся у слияния реки Дон и речушки Азовки.

   Первый поход войска Петра не увенчался взятием азовской крепости. Русские войска без флота не смогли полностью изолировать город, и турки постоянно подвозили по воде подкрепление, продовольствие и боеприпасы. Было ясно, что необходимо вспомнить уроки судостроения, полученные на Плещеевом озере, и начинать строить флот, чтобы отрезать Азов от Чёрного моря по воде. Однако, Пётр не считал азовский поход неудачным. Каждый свой жизненный опыт он анализировал и потом устранял ошибки, что, в конце, приводило его к победе.

   Войско отошло от стен Азова и готовилось к возвращению в Москву, чтобы восстановить силы и на следующий год вновь испытать фортуну. Вместе с Петром в походе принимали участие и, ставшие уже его верными соратниками, иноземные помощники: Франц Лефорт, Патрик Гордон, Франц Тиммерман. Вон они, Гордон и Лефорт, стоят перед строем солдат. Давайте подслушаем их разговор.


- Патрик, - обратился к Гордону Лефорт, - ты как всегда был прав – не готовы мы были к взятию Азова. Хоть и пришли с большим войском. Штурм надо было отложить на следующий год и подготовиться как следует.

- Сколько тебе говорить, - отвечал Гордон, - не Патрик я уже теперь. Я Пётр.

- Э, нет. Пётр у нас один такой.

- Я ни на что не претендую. А насчёт того, что один такой – это ты верно приметил. Как же России повезло с государем! Ты посмотри сколько в нём дерзновения – это же уму непостижимо. Будто дрожжи в опару  бросили, и гляди, как поднялась Россия-то. Вот это замес получился! А какой упёртый, видел? Как взялся штурмовать и послабления даже не даёт. Я уж и сам стал сомневаться, что мы Азов в этот раз не возьмём. С ним на следующий год точно одержим победу, подготовимся хорошенько, и будет нам выход к Чёрному морю. Опять же: возвращаемся не солоно хлебавши, а он будто с победой домой едет. Того гляди триумфальное шествие устроит. Не человек, а бомба! Такая особа раз в тысячу лет рождается, а среди царей и того реже. Вот поглядишь, мы с ним горы свернём!

- Тут не только России повезло, нам-то как подфартило, – отвечал Лефорт. - С Петром обязательно мошну набьём, ох и щегольнём потом на родине.

- Не знаю, Франц, ты может и щегольнёшь, а по мне - тут моя родина. Я уже так вжился в эту страну, что всё здесь родное, даже вот эти неотёсанные солдаты мне как родные. Здесь моя отчизна теперь.

- Отчасти ты прав. Мне тут тоже нравится, особенно с Петром. Столько упоения, азарта, душевных переживаний и страсти я за сто лет ни в одной стране Европы не получу, как здесь за год. По правде сказать, порою мне кажется, что даже не Пётр всему виной, а Россия безудержная, дремавшая долгие века, просыпается. Пётр только запал, а порох тут давно уж высох – того гляди рванёт и разнесёт всё к чёртовой матери. Эти русские меня до сих пор не перестают удивлять. Я видел, как смертельно раненый солдат продолжал лезть на крепостную стену, потому что он был первый на лестнице и если бы упал, то свалил бы всех остальных. Я видел, как плотники, не успевшие навести мост через ерик  Дугин, держали на вытянутых руках стёсанные брёвна пока драгуны не промчались на выручку полка Батурина. Никогда не забуду истекающего кровью и умирающего солдата, которому оторвало ноги. Я остановился в ужасе рядом, а он отполз в сторонку от того места, где упал, и бережно поправил подмятый им цветок. На мой изумлённый взгляд он ответил: «Так это ж темьян, трава богородская. Здесь в степи редко растёт, а братцам на заварку пригодится». Их героизму и самопожертвованию не перестаёшь удивляться.

- Этого я не понимаю, люблю их, но не понимаю, – сказал Гордон и кивнул головой в сторону. - Вон Тиммерман идёт, тот вообще ничего не понимает. По-моему, он сильно разочарован не только в этой экспедиции, но и во всём русском.

- Нэт, это нэ гоже. – начал уже издали Тиммерман со своим неизменным акцентом. - Такой испольнений приказ не должен быть. Надо чтобы как я сказать, так зольдат и делать.

- Ты чего, Франц Фёдорович? Опять солдаты тебе не нравятся? – спросил Гордон.

- Это не зольдат, это шайка разбойник! Я ещё не успевать заложить на ложемент  мина, а они уже ходить на штурм. Апраксин, мой приказ не ждать, как Стэнка Разин на судах делать атака. Мой мина контрэскарп  взрываться, чуть их не топить. Им наплевать на мина, они плить дальше и на штурм ходить.

- Ты бы, Франц Фёдорович, чем русских хаять, - сказал Лефорт, - лучше бы язык ихний выучил. Может они просто не понимают тебя? Поэтому и разногласия меж вас. Тебя ж до сих пор иноземцем кличут.

- Я не иноземец, я размерный дель мастер – инжениар. Я приносить очэн много польза.

- Это мы знаем, но с русскими только на их языке можно договориться. Ты уж постарайся, сударь, сдаётся мне, что тебе Пётр Алексеевич строительство флота вверить хочет. Твоя же идея с Дона Азов брать и от моря его флотом отгородить, чтобы турки припасы и подкрепления к крепости не подвозили по воде.

- Это я у Апраксин подсмотреть. Этот Стэнка Разин мне подсказывать своими выходка.

- Вот видишь. Скоро не мы, а они нашими учителями станут, - сказал Гордон и увидел приближавшегося со свитой Петра. С ним вместе шёл поп и Меньшиков, дружба с которым у Петра последнее время не ладилась, поскольку в чести были иноземные соратники. Государь с Меньшиковым и попом подошёл со спины Тиммермана, так что тот их не заметил и продолжал разговор.

- Я уже сам не рад такой идея. Этот русский зольдат не куда не годен. У него голова думать только как пить в кабак.

- А хоть бы и так, – скал Пётр, хлопнув по плечу Тиммермана. - Он завтра живот за меня положит , так что ж ему не повеселиться на послед?

- Гер Питер, добрый здоровье! – сказал царю Тиммерман, и все склонились в приветственном поклоне.

- Так чем тебе русский солдат не угодил?

- Питер, я Вас уважать, но здесь нет зольдат, здесь только лиходей.

- Зря ты так. Я своего солдата люблю – он мне верой и правдой служит. Провинится
– накажу, отличится – награжу.

- С такой зольдат война проиграть. Он даже свой оружий пропить, - возмущённо сказал Тиммерман.

- Наговариваешь, - возразил Меньшиков. - Ежели кто виновен – укажи!

- Не встрюй, без тебя разберёмса! – пренебрежительно ответил Меньшикову Пётр и вопросительно посмотрел на Тиммермана.

- Я не обманывать. Вчера я быть в кабак. Там все зольдат много пить.

- Так понятно: и войну не выиграли, и горюшка хлебнули, - оправдательно сказал Лефорт.

- Да, так есть, - продолжал Тиммерман. - Но свой оружий нельзя пропивать.

- Ну-ка, ну-ка, поведай нам, что за случай такой? – вопрошал Пётр.

- Один зольдат совсем много пить. Меня он не узнавать в кабак. Когда деньги кончаться, он залошить свой палаш  за вино. Я спросить: «Зачэм оружий пропить?» Он отвечать: «Деньги коншилься. Залошить палаш, потом выкупать». Я говорить: «Нельзя зольдат без палаш». Он отвечать: «Сейчас мошно – война кончаться, идём домой». Я говорить: «Завтра государь проводить смотр войск. Как мошно на смотр без оружий?». Он отвечать: «Эка незадача. Пока деревянный лучина в ношна втыкать, а потом выкупать палаш, как шалований дадут».

- А ну, показывай, который? – закричал вскипая Пётр. - Он здесь?

- Да, третий на левий сторона.

- Повешу собаку! – прошипел в гневе государь и быстро пошёл к солдатам. Но сразу не кинулся на преступника, а пошёл вдоль строя, вроде бы проверяя амуницию и внешний вид служивых. Солдаты вытягивались в струнку перед государем, а он пробовал не слабо ли затянут ремень, смотрел чистый ли ворот на платье. Так он не спеша добрался до указанного Тиммерманом солдата.

- Кто таков?

- Солдат Кузькин! – громко и бодро отвечал солдат.

- Браво отвечаешь. А так ли лихо службу несёшь? Приказы справно сполняешь?

- Точно так! Радеем за царя и отечество!

- А знаешь ли ты, что приказ зело  превыше всего, - играя желваками на скулах вопрошал государь, - и что исполнять его надобно сей же час, не мешкая ?

- На то я и солдат, ваше величество! Прикажи – умрём!

- Ну-ну. Тогда вот тебе мой приказ, - Пётр неожиданно громко крикнул, - а ну, руби меня своим палашом!

Кузькин замялся, в нерешительности взялся за эфес деревянного палаша, и не знал, что делать.

- Так как же, государь? Тебя рубить? Не можно.

- Руби! Приказываю! – закричал ещё сильнее Пётр и хлопнул себя по плечу, указывая, тем самым, куда нанести удар. – Руби! Не то повешу как собаку за ослушание!

- Э-эх! Пресвятая Богородица! – закричал Кузькин в отчаянии, но потом смекнул и обращаясь к небесам возопил. - Боже праведный! Не дай случиться смертоубийству! Спаси государя нашего! Обрати булат  губительный в древо безобидное! Прости, государь! Не злопамятствуй, твой же указ вершу.
Кузькин выхватил деревянный палаш и со всего маху ударил по плечу Петра. Деревяшка сломалась и, расщепившись, разлетелась на несколько частей.

- А-ах! О-о! – простонал строй, провожая взглядом разлетающиеся в разные стороны щепки.

- Чудо! Чудо! – закричал простирая руки к небу поп. - Чудо явил Господь вседержитель! Государя нашего от верной гибели избавил! Слава тебе, Господи! Слава! Слава государю богоугодному!

- Ай молодца! Ха-ха-ха! Это твой воин? Одобряю! - засмеялся Пётр, обращаясь к Лефорту. Потом, продолжая смеяться, повернулся к Тиммерману, - Вот тебе, Франц, и русский солдат! Ты с ним никакой войны не проиграешь. С такой смекалкой он тебе победу голыми руками добудет.

- Твоя правда, мин херц! – поддакивал Лефорт. - Русский солдат пятерых иноземных стоит. Каков государь – таковы и солдаты.

- С таким солдатом, - встрял Меньшиков, - да с такой крепостью и государство во много раз крепче.

- Какой крепостью, Алексашка? – с укором сказал Пётр. - Что ты несёшь? Вечно невпопад. Мы ж Азов не сдюжили, оставили ворогу. А ты: «Крепость».

- Так я…

- Молчи уж! – перебил его царь, и Меньшиков обиженно отошёл в сторону.

- Государь, - обратился Гордон, - это он так про Лефорта шутит. Лефорт в переводе на русский - крепость.

- А-а, Лефорт! – Пётр похлопал Франца по плечу. - Лефорт у нас молодец!

- Толку только от него на войне как от козла молока, – пробурчал себе под нос Меньшиков. - А как на стены под пули лезть, так Алексашка.

- Жалую, Франца, за доблесть и смекалку адмиралом, – торжественно объявил Пётр.

-  Надлежит тебе в Воронеж быть не мешкая. Бери всё в свои руки – подымай флот. О деньгах голову не ломай – будет сколько потребно. Чтоб к следующей весне возмог и явил под стены Азова не инако, как двадцать галер и десять кораблей. Про ушкуи и лодки сам положишь сколько надоть.

- Мин херц, всё будет исполнено, как ты пожелаешь, - с поклоном отвечал Лефорт.

- Вот и ладно! А где этот, как его, Кузькин? – поинтересовался государь.

- Я здесь, ваше высочество!

- Слушай, Кузькин, а может ты и лапти плесть умеешь? Уж больно я энтому ремеслу хочу научиться.

- Мин херц, - сказал Лефорт, - ты знатный столяр, больные зубы драть можешь, каменщик, бомбардир – на все руки мастер, да ещё и лапти плесть хочешь научиться? Похвально, когда государь простые ремёсла знает и народ через это понимает!

- Погоди у меня, - не унимался Пётр, - и корабли научусь рубить. Ужо возьмём Азов – там и море недалече. Это же наше море, русское! Ажно нам корабелов надобно.

- Хорошие корабелы англичане и голландцы – там надо учиться, - поддакивал Лефорт.

- Вот на следующее лето, апосля взятия Азова, и поедем по голландиям посольством великим. А ты, Франц, первым послом будешь при мне.

- Всегда рад служить великому государю, - отвечал Лефорт, склоняя голову.

- Опять Франц. Вот лиса, - еле слышно обиженно сказал Меньшиков.

- Алексашка! – крикнул Пётр.

- Сей секунд, я здесь! – подскочил Меньшиков.

- Где тебя носит?! Закажи по случаю посольства с целью учения таковую печать для меня отлить: «Аз бо есмь в чину учимых и учащих мя требую». Пусть все знают, что я готов учиться и буду благодарен всякому, научившему меня ремёслам или полезностям каким.

- Это мы мигом, - обрадовался Меньшиков. - Надобно денег по такому случаю из казны.

- Эх, Франц! – не дослушав Меньшикова и обнимая Лефорта за плечи мечтательно сказал Пётр. - Я с измальства бредил лапти научиться плесть. Потом Никита Зотов меня учить начинал, но сам-то он не умел энтого ремесла. Я как вспомню: мужик на лубяном торге плёл - эдак складно лыко в узор заплетал, глаз радовался. Одно загляденье. А? Умеешь плесть, Кузькин?

- Не обучены, великий государь! – развёл руками солдат.

- Эх, жаль.

- Мин херц, а я вот, - начал было Меньшиков, но Пётр его тут же перебил.

- Ты чего встрюёшь? Тебя не спрашивают!

Меньшиков виновато склонил голову и попятился. Пётр опять повернулся к Кузькину.

- Не умеешь, значит?

- Мы в другом мастера: стреляй, коли – вот наше ремесло, - виновато отвечал солдат.

- Кузькин, а почему у тебя ножны палаша такие ржавые? – меняясь в лице вопрошал государь.

- Дак, э-э… при переправе через речку Азовку намокли, вот и заржавели.

- Патрик, - окрикнул Пётр Гордона, - сие непорядок! Как оружие содержится? Безобразие.

- Государь, он будет наказан. Только это не мой солдат, а Леф…

- Обязательно наказать! – не дослушав Гордона приказал царь. - На гауптвахту его! А потом, отправь энтого Кузькина на шкипера  выучиться - зело смышлён бестия.

- Слушаюсь! – склонил голову Гордон.

- Мин херц, это мудрое решение, - опять поддакивал Лефорт.

- Ты тоже в Воронеж поезжай, - сказал Пётр Тиммерману. - Будешь главным среди инженеров. Надеюсь на тебя: меня многому научил – поучи и холопов моих хитростям и премудростям корабельного строения.

- Государь, твой воля. Очэн рад, что ты мне верить!

- Мин херц! Я тоже…, - начал было Меньшиков, но Пётр опять его прервал.

- Чего тебе? Что, надпись на печать запамятовал?

- Нет, помню, как раз.

- А чего ж ты здеся ещё, и не исполняешь? Ох, Алексашка, ужо попадёшь мне под горячую руку.

- Так я уже иду исполнять. Сей секунд, - попятился Меньшиков и поспешил удалиться.

- Франц, а пойдём-ка выпьем по случаю твоего отъезда! – предложил Пётр.

- Это хорошая мысль, мин херц! Всех приглашаю в мой походный шатёр! – и Лефорт жестом руки указал куда нужно идти.

- Франц, веди всех! – распорядился государь. - Я вслед за вами, мне надобно в палатку штабную сначала зайти.

- Мин херц! Я могу оказать Вам содействие?

- Нет, я сам должен, - сказал с горечью в голосе Пётр и перекрестился. - Сегодня ночью Овчинин скончался от ран, царствие ему небесное. Надо отписать жене, Прасковье Даниловне, чтоб не убивалась. Отпишу, что денег шлю изрядно , а сам заеду утешить позже, по снегу. Франц, дети у него аки птенцы – на вылете. Надобно пристроить.

- Не беспокойтесь, мин херц. Сам займусь.

Пётр кивнул и быстро зашагал к штабной палатке. Все склонились в почтении, а потом направились к Лефорту праздновать его отъезд.


_________________________________________________

  Русское море – Чёрное море, называлось русским во многих европейских и арабских письменных источниках
 
  Опара – жидкое дрожжевое тесто

  Ерик – узкая протока, рукав реки

  Ложемент – небольшой окоп, вал

  Контрэскарп – фортификационное сооружение в виде крутого земляного склона
 
  Живот положит – отдаст жизнь (устаревшее)

  Палаш – холодное оружие с прямым клинком

  Зело – очень, весьма (устаревшее)
 
  Мешкать – медлить (устаревшее)
 
  Булат – оружейная сталь

  Шкипер – капитан парусника
 
  Изрядно – много, значительно (устаревшее)