Глава 3. Хитрый план Феликса

Скорая подъехала к дому около двух часов ночи. Алькин папа встречал машину, стоя у подъезда. Пока поднимались на третий этаж, папа рассказал совсем ещё молодому врачу и сестричке, что его дочка сначала заболела Тонзиллитом. Лечили, как положено, сначала температуру удалось стабилизировать, но почему-то девочке стало хуже и появилась сильная боль в ухе.
- Видимо, это какое-то осложнение после ангины. Я слышал, что ангина может дать что-то подобное. Мы думаем, что это отит, доктор, - быстро и тихо говорил Володя, открывая дверь в квартиру и пропуская врача.
- Папа, только не нужно ставить ребёнку диагнозы. Вы врач, простите? – спросил доктор.
- Нет. Я  работаю в типографии. Я – дизайнер.
- А что вы дезайните? – спросила медсестра.
- Ну, я разрабатываю макеты книг, обложки, занимаюсь версткой и оформлением книг, журналов там разных…
- Марья Фёдоровна, какая вам разница, что делает дизайнер. Где ваша дочь?
- Вот здесь, в своей комнате.

Заплаканная Света встала с кровати, на которой лежала и выла от боли Алька, вытерла рукавом халата слёзы и тихо, одними губами прошептала:
- Доктор, миленький, помогите… Она умирает…
- Мама, не говорите ерунды, - строго сказал врач и спросил: - где у вас можно вымыть руки?
Пока он мыл в ванной руки, Света шепнула мужу:
- Володечка, он почти мальчик, он же ничего не знает, наверное!
- Светка, помолчи, я тебя прошу, - так же тихо прошептал Володя и обнял жену.

Когда врач сел на табуретку возле Алькиной кровати, его лицо изменилось: это был не молодой и неопытный врач, а знающий своё дело профессионал. Он улыбнулся девочке и спокойным, даже весёлым голосом спросил:
- Как тебя зовут, милая?
- Алька, - еле слышно произнесла она.
- Ух ты, какое хорошее у тебя имя. Ты Алёна или Алефтина? – спросил врач, освещая ухо фонариком.
- Я Алефтина, - ответила девочка и заплакала.
- А почему ты плачешь? – задал молодой врач странный вопрос. Странным этот вопрос показался маме Альки: понятно же, что у девочки что-то очень болит, что ей страшно…
- Мне больно, - проскулила Алька.
- Ты меня боишься? – опять задал вопрос врач, осматривая Алькино горло.
- Ага, - только и смогла вымолвить Алька с открытым-то ртом, в которую засунули ложку.
- Аля, теперь следи за моим пальцем… Умница. Кстати, меня зовут Олегом Леонидовичем. Нам сейчас нужно будет поехать в больницу. Я буду с тобой, милая.
Светка всполошилась:
- Как в больницу, доктор? Она умирает?
- Да Бог с вами, мама! Здесь нужен ЛОР, понимаете? Мы заберём девочку, а вы быстренько соберите её вещи.
- Я поеду с вами, доктор.
- Вас не пустят в реанимацию, поймите. Вы завтра сможете прийти к лечащему врачу и всё узнать.  Через пару дней её переведут в палату. Не плачьте, вы пугаете девочку. Алечка, мама приедет, я тебе обещаю. А мы должны начать лечение сегодня, хорошо? Ты ничего не бойся, с тобой всё будет хорошо. Я тебе обещаю, а мне можно верить. Скажи, ты держишь обещания?
- Да, - ответила плачущая Алька.
- И правильно. Обещания нужно держать. Я тебе сейчас сделаю укол, но это совсем не будет больно. Обещаю.
- Будет!
- Смотри, какая тоненькая игла, - с улыбкой произнёс Олег Леонидович, открывая металлический стерилизатор и вытаскивая оттуда маленький шприц с тоненькой иглой. – А ещё я петь могу. Хочешь я тебе спою? Мамочка, придержите своё солнышко, пока я буду настраиваться на песню…
Алька аж перестала плакать от удивления! Сколько она болела, ни один доктор ещё не пел ей песен. Мама взяла Альку на руки, а доктор фальшиво запел:
- Жил да был чёрный кот за углом, и кота ненавидел весь дом! Знаешь эту песню?
- Да, - сказала Алька.
- Тогда подпевай! Только песня совсем не о том….
- Как не ладили люди с котом, - прошептала Алька и даже не почувствовала боли, когда доктор аккуратно уколол её в горячую попу…
- Говорят, не повезёт, если девочка в больницу не пойдёт, а пока наоборот, только тем кто хочет лечиться и везёт…

 Утром раздался звонок в дверь. Володя увидел на пороге квартиры Феликса с яблоком в руке.
- Доброе утро, Феликс! А ты что тут делаешь? В садик собрался?
- Да, дядя Володя. А можно к Альке? Я ей яблоко принёс. Вкусное. Она съест и выздоровеет.
- Феликс, я должен тебя расстроить: Альку ночью забрали в больницу. Но ты не переживай, доктор сказал, что всё будет хорошо.
- А к ней можно будет прийти?
- Боюсь, что нет. Туда даже тётю Свету не пустили. У Альки гнойный отит, понимаешь?
Феликс кивнул.
- Дядя Володя, а когда можно будет пойти к Альке?
- Как только разрешат, я тебе скажу. Но я боюсь, это будет не так скоро. Всё, брат, не скучай. Мне уходить нужно. Привет, Зинаида, - поздоровался Володя с  Зиной, пришедшей за сыном.
- Мама, Алька в больнице, но тётю Свету туда не пустили.
- Всё так серьёзно, Вовка? - спросила Зина.
- Да, - односложно ответил Алькин папа и закрыл дверь.

Феликс был очень расстроен весь день. Он всё время думал об Альке, о том, как ему скучно без неё в группе, как ему будет плохо, когда наступит вечер, и они не смогут вместе посмотреть мультики, поиграть в игры… Мальчишка не спал почти всю ночь, переживая за подругу, а утром он опять стучал в дверь Алькиной квартиры. Дверь открыла Алькина мама.
- Проходи, Феликс. Ты чего так рано? Сегодня же суббота, спал бы себе, - устало сказала она. – Компот будешь? Из сухофруктов, как ты любишь.
- Буду, тётя Света. А как там Алька? К ней уже можно?
- Скоро будет можно, но тебя туда не пустят. Туда здоровым детям никак нельзя.
- Тётя Света, а больным детям туда можно? - подумав, спросил Феликс.
- Ну, да… Больных туда забирают на скорой помощи.
- А очень сильно нужно  заболеть, чтобы туда забрали?- продолжал задавать Феликс странные вопросы. Света аж растерялась, пытаясь сформулировать ответ.
- Ну, конечно. Алька очень сильно заболела, вот её и забрали. А почему ты спрашиваешь?
- Так, интересно. Ну, я пошёл. Меня мама ждёт. До свиданья, тётя Света. Альке передайте привет, когда поедете к ней, - крикнул Феликс уже на ходу.

Придя домой, Феликс позвал маму. Зина прокричала из кухни, чтобы Феликс мыл руки и садился завтракать. Но у мальчишки уже созрел план. Он тихонько приоткрыл мамину сумку и, вытащив оттуда кошелёк, взял смятый рубль. Также тихо закрыв кошелёк, Феликс спрятал рубль в карман рубашки. Потом, подумав немного, перепрятал в носок: там уж точно никто не найдёт. Сердце мальчишки колотилось так, что ему показалось – оно, сердце, прямо сейчас выпрыгнет из груди. Стыд смешался с решительностью, мозг плавился, а руки предательски дрожали, когда он пришёл на кухню и сел за стол. До этого дня Феликс никогда ничего не крал, но сейчас он знал точно, что делает благое дело.

После завтрака мама отпустила Феликса на улицу, но играть с детьми он не стал. Зайдя за угол, мальчик подошёл к киоску, в котором продавали мороженное. Феликс не умел умножать и делить, поэтому, протянул рубль, он уверенно сказал продавщице мороженного, тёте Маше:
- Тётя Маша, мне на все сливочное, пожалуйста.
- Феликс, это ещё зачем? – строго спросила тётя Маша.
- Мама сказала детей во дворе угостить. У неё день рождения.
- Это семь штук по тринадцать копеек?
- Да, - уверенно сказал Феликс.
- А как ты их донесёшь? Они же вывалятся у тебя из рук?
- А у меня сетка есть. Мама дала, - соврал Феликс, не моргнув.

От киоска мальчишка побежал в парк, что был рядом с домом. Сев на лавочку, он развернул первое мороженное и быстро стал кусать его, отворачиваясь от прохожих. Второе мороженное пошло не так быстро, как первое. На пятом ему стало нехорошо, поэтому два оставшихся мороженных он положил в траву под лавку.
Вернувшись домой, он стал охать и вздыхать, чтобы показать маме, что заболевает. К вечеру у него на самом деле разболелось горло, но не так сильно, как ему хотелось бы. «Хоть бы немного, хоть бы чуть-чуть от ее боли мне перешло…» - думал Феликс.
Через два дня его тоже увезли в больницу с тем же диагнозом, что и у Альки. Но у Феликса, к тому же, опухоли гланды, и врач сказала маме, что надо резать.

Когда его выкатили на каталке из операционной, он лежал, как тряпичный заяц: белый, лохматый, с марлевой повязкой на шее. Он не мог говорить, потому что наркоз ещё не отошёл.
Феликса положили в соседнюю с Алькой палату, где лежало ещё таких же три порезанных пациента.
Утром он шёпотом спросил у медсестрички, пришедшей проверить, как мальчишка чувствует себя после операции.
Феликс шёпотом спросил:
- Скажите, тётя, а где лежит Алька?
- Алефтина Белкина, что ли?
- Ага.
- Да в соседней палате она лежит, милок. Плохо ей ещё пока, слабая. Это ты от неё, что ли, заразился?
- Ага, - одними губами прошептал Феликс.

На вторую ночь, когда боль ушла и ему стало чуть легче, Феликс встал с кровати и потихоньку, шатаясь, вышел в коридор, надев чьи-то тапки, попавшиеся ему на пути. Медсестра спала на сестринском посту, сидя на стуле и положив голову на стол. Феликс прошёл мимо, как тень, и тихонько приоткрыл соседнюю дверь. Луна освещала палату, и он увидел свою Альку. Остальные три койки в палате стояли без пациенток. Девочка спала, но дыхание её было прерывистым и неровным. Сев на табуретку, Феликс протянул руку и,  накрыв своей ладошкой Алькину ладонь, прошептал:
- Не бойся, Алька. Я забрал твою боль. Больше у тебя ничего болеть не будет, обещаю, - прошептал мальчик. А больше он ничего не помнил - заснул прямо на табуретке, положив голову на Алькину кровать…

Утром Альку разбудил строгий и громкий голос медсестры. Сначала она даже не поняла, что вообще происходит и на кого медсестра так кричит.
- Это ещё что такое? Ты что тут делаешь, а? А ну-ка, быстро дуй в свою палату! Ишь ты, кавалер нашёлся – такой мелкий, а к девчонкам по  ночам бегает!
- Феликс, это ты? - прошептала Алька, увидев друга с перевязанным горлом. - Ты откуда взялся?
- Как ты, Алька? – шёпотом спросил её Феликс
- Хорошо! Представляешь, вчера ещё болело ухо, а сегодня ничего не болит! – удивлённо сказала девочка и посмотрела нa медсестру.-
 - Интересно… И температура в норме… Да ты волшебник, малыш! – сказала сестричка и, улыбнувшись, погладила Феликса по голове. – Идём, пока обхода нет, я положу тебя в кровать…
Их выписали в один день. Володя взял такси, чтобы забрать детей из больницы…

Продолжение: Глава 4 «Фрида Моисеевна»: http://proza.ru/2025/05/03/1861