Заботливые родственники

В июне 1981 года я ушел в отпуск. Пребывая в благодушном настроении, я принимал у себя дома гостей и строил радужные планы на отдых в родной Саратовской области.
Неожиданно ко мне в дом прибыл сотрудник «убойного отдела». По его виноватому виду я сразу понял, в чем дело.
 
- Василий Федорович, недалеко от города обнаружен «подснежник»…
- Ну и что? Обращайтесь к дежурному следователю. Я в отпуске!
- Прокурор района послал за вами. Никого, кроме вас не осталось…
- Это как?!
- Дежурный заболел, другой на учебе, третий в командировке. А у нас труп, и надо кому-то ехать.
В итоге, несмотря на бурное возмущение моей семьи, ехать на место происшествия пришлось мне.

«Подснежником» на следственно-оперативном жаргоне называют вытаявших из-под снега мертвецов. На этот раз от покойного осталось немного – несмотря на позднюю весну, лесные звери и птицы растащили останки на приличное расстояние. То немногое, что удалось обнаружить, мы вместе с экспертом, Экгардтом, собирали в армейскую плащ-палатку, обнаруженную на месте происшествия. Поскольку было очень тепло, запах от останков шел ужасный, вышибая слезу даже у бывалого                эксперта. Никаких документов, удостоверяющих личность, на месте происшествия обнаружить не удалось.

- Предположительно пожилой мужчина в возрасте от 60 до 80 лет – меланхолично произнес Экгардт, заворачивая в газетный лист то, что когда-то было человеческой головой. – Повреждения носят, скорее всего, посмертный характер и причинены животными. Моя версия – одинокий пожилой человек, заблудившийся в лесу в октябре-ноябре прошлого года. Скорее всего, грибник – они часто используют такие армейские плащи. Заблудился, запаниковал, прихватило сердечко… А потом наступило переохлаждение организма. В целом, криминала я не вижу.

Предположение это показалось мне убедительным – заявлений об убийстве и о безвестном отсутствии человека в этот период не поступало. Судебно-медицинская экспертиза окончательно его подтвердила - следов насильственной смерти на исследованных останках обнаружено не было.

Проведенные меры к установлению личности покойного положительных результатов не дали, и в результате он был захоронен на городском кладбище, как неустановленное лицо.

Вернувшись из отпуска, я уже позабыл об этом случае. Но вдруг о нем напомнили двое разъяренных посетителей, буквально ворвавшихся в мой кабинет.

- Вот он, полюбуйтесь на него! – с издевкой в голосе произнесла грузная высокая дама с пылающим от ярости лицом, впившись в меня свирепыми маленькими глазками. Сурово вскинутые брови придавали ей сходство с госпожой Фрекен Бок из известного мультфильма про Карлсона.
- Сразу видно, взяточник! – поддакнул высоким тенором ледащенький мужичонка в широком, нелепо болтающемся на нем костюме.

- Вы кто такие, и по какому праву… - начал было я, но Фрекен Бок меня перебила:
- Сейчас узнаешь по какому праву! Вот когда тебя уволют отсюдова, тогда и узнаешь!
- Да! Узнаешь! – пискнул мужичонка, опасливо выглядывая из-за своей могучей спутницы.

- Ну вот что, товарищи дорогие, или вы сейчас мне объясните, зачем пришли, или …
- Хватит нам тут грозить – пренебрежительно махнула рукой сердитая дама. – Мы не для этого к тебе из соседней области приехали. А пришли мы узнать, кто тут разрешил героя войны закопать, как последнюю собаку?

С этими словами она швырнула на мой стол старую фотографию, запечатлевшую молодцеватого военного летчика с орденскими планками на груди.
- Что вы этим хотите сказать?
- А то, что в вашей конторе укрыли убийство известного на весь Союз человека, ветерана Великой Отечественной войны! Мало того укрыли, так еще закопали как собаку, без имени, без фамилии, и памятника не поставили!
- Да! Не поставили! – пропищал расхрабрившийся мужичонка.

 Тут я вспомнил историю с обнаружением останков пожилого мужчины в лесу.
- Сэкономили, значит, на похоронах? – продолжала наседать на меня женщина, задыхаясь от ярости. Лицо ее стало совершенно багровым, а голос от злобы сипел, как у человека, больного астмой. – Ни оркестра, ни воинских почестей, ни гранитного монумента! – взвизгнула дама, сделав ударение на «у» в последнем слове.
- И не дали проститься с телом! – добавил мужичонка, сердито насупив брови.
- Так вы его родственники?
- Племянник и племянница родные, к твоему сведению! – буркнула дама.

С большим трудом мне удалось выпроводить эту парочку в коридор, где я попросил их подождать, пока я разберусь с их усопшим дядей.
Вскоре мне стало известно, что мои разъяренные посетители, прибывшие из соседней области, с месяц назад дали объявление в газету с просьбой найти пропавшего человека и указали номер своего домашнего телефона.
 
На объявление это откликнулся санитар морга, который, почистив от грязи армейскую плащ-палатку, в которой лежали останки покойного, обнаружил на ней надпись химическим карандашом – едва разборчиво выведенные имя и отчество. Они совпадали с именем и отчеством человека, о пропаже которого гласило объявление в газете.

Рассчитывая на небольшое вознаграждение, санитар, никому ничего не сказав, тут же позвонил родственникам, и они не замедлили явиться.
Я снова пригласил их в кабинет.
- Ну? Разобрался? – подбоченившись, с язвительной улыбкой спросила меня грузная дама.
- Да! Разобрался? – важно добавил ее осмелевший компаньон.
- Конечно, разобрался. Я же прокурор и мое дело разбираться во всех деталях. Вы, кажется, хотели получить тело вашего родственника?
- Да уж известно, хотели!

Я снял трубку служебного телефона.
- Куда это ты собрался звонить? – нахмурилась дама.
- В морг, разумеется. Сейчас проведем на кладбище эксгумацию останков и выдадим их вам вместе с плащ-палаткой, в которой их обнаружили.

Брат с сестрой настороженно переглянулись.
- Это что же… Прямо здесь?
- Нет, в морге получите. Только предупреждаю, что там могут быть личинки насекомых. Ну, и, разумеется, будет соответствующий запах – учитывая, что тело разлагалось на протяжении почти восьми месяцев.
-  Как запах? – встревожились побледневшие родственники.
- Ну вот так. Обычный запах разложившихся тканей человеческого тела.
- А может… не надо? Товарищ прокурор… – растерянно пробормотал мужичонка, косясь на свою дородную сестру.
- Может и вправду, товарищ прокурор – оробев, произнесла она смягчившимся тоном. - Не надо нам тела, обойдемся уж памятником…
- Нет, памятником вы не обойдетесь.
- Это еще почему? – удивилась дама.
- Да потому что вы мошенники и нужно вас сажать.
- Как?! Что значит - сажать? – взвизгнула дама.
Мужичонка застыл с открытым ртом, как громом пораженный.
- Судите сами – продолжил я. – Узнав о пропаже своего родственника, вы официально в милицию с объявлением его в розыск не обращались.
- Но мы же написали в газету!
 - Верно.  Спусти полгода после исчезновения вашего дяди. А что вы делали все это время? Правильно - получали на почте за него пенсию, оформив доверенность задним числом. А учитывая, что покойный действительно ветеран войны, полковник в отставке, пенсия у него, полагаю, не маленькая. И когда до вас, наконец, дошло, что вашими действиями может заинтересоваться милиция, вот тогда вы и обратились с заметкой в газету. Мол, совесть наша чиста. Но уверяю, вас, это вам не                поможет. Состав преступления у вас уже есть – учитывая размер причиненного государству ущерба.

Пошатнувшись, дама присела на стул – из нее словно выпустили воздух. Мужичонка, вытаращив от ужаса глаза, последовал ее примеру.
- Товарищ прокурор… Пожалуйста… Не сажайте нас! – запричитала она, роняя крупные слезы. – Мы ж не хотели…
- Мы ж ничего не знали… - всхлипнул ее брат, громко сморкаясь               в грязный платок.
- Мы вернем все до копейки, я вам обещаю… - в голос заревела дама, вытирая с ресниц потекшую тушь.

- Разумеется – сказал я. - В самое ближайшее время. И если вы этого не сделаете, я немедленно вас арестую.
Рассыпаясь в извинениях, с поклонами, перепуганные посетители поспешили покинуть мой кабинет.

Вскоре на окраине городского кладбища появился красивый памятник ветерану войны. Установили его торжественно, оказав бывшему летчику все полагающиеся воинские почести. А его заботливых родственников с тех пор я больше никогда не видел.