Из старого дневника-20. Еп. Сергий о вере Толстого

      Восприятие мировоззрения Толстого будущим патриархом очень любопытно. Сергий обвиняет Толстого в неискренности, гордыни и самолюбии. Решив испробовать церковный путь (именно так толкует слова Толстого в "Ответе Синоду" Сергий), Толстой захотел понаблюдать, как на него будет действовать соблюдение церковных обрядов, т.е. церковные обряды рассматривались Толстым как лекарство от того состояния, в котором он находился в конце 70-х годов. "Но Церковь и таинства спасительны  не в виде лекарств, а под условием внутреннего самоотречения, распятия своей самости, жертвы собой Богу". Т.е. Толстой, не смирив своей гордости, что было условием приобщения к церкви, пошел по неверному пути. А виной всему - гордость и самомнение.
      Вообще обвинения в гордости звучат постоянно, почти в каждой статье сборника ("Духовная трагедия Льва Толстого"). Только на самом деле гордость эта не такая, какую представляют себе церковные авторы. Гордость Толстого - это не самомнение, а свободомыслие, страстный поиск религиозной истины, непризнание каких-либо компромиссов или барьеров на пути к истине. Если обратиться к "Исповеди" (а то, что Толстой в "Исповеди" был искренним, вряд ли кто станет отрицать, прочитав всё произведение), то станет очевидной неправота еп. Сергия. Вера для Толстого была не средством успокоения, а поиском смысла жизни. Толстой пишет, что, найдя истину в христианстве, он начал исполнять все обряды, хотя и не придавал им особенного значения. Но затем, увидев обман церковного учения, отказался от него.
      Очень характерна фраза Сергия о том, что для верующего необходимо полное смирение и отказ от собственного "я". Это абсолютно правильно. А как же иначе? Для того чтобы совершать все эти обряды, нужно убедить себя в том, что всё это священно, нужна вера в то, что в это нужно верить. А для этого нужно полное смирение и подчинение своего "я".
      Подчинение чему? Это очень важный вопрос. Чему нужно себя подчинить, перед чем смириться? Это люди, предпочитающие для того, чтобы найти дорогу, завязать себе глаза. И вяжут. Потому что такова природа человека. Они не хотят чувствовать разницу между словами "быть" и "казаться". Точнее, склоняются к тому, чтобы выбрать слово "казаться". Ведь обманывать себя всегда легче. Всё равно, какой обман. Лишь бы спокойствие. Это всегда приводит к неправде. Это не может не привести к неправде, так как люди видят то, что хотят видеть, а не то, что есть на самом деле.
      Еп. Сергий пишет, что ни один православный не сможет воспринять причащение с материалистической точки зрения, как это сделал Толстой. А как же они могут это воспринимать, если они заставили себя придать смысл этому обряду? Они выбрали слово "казаться". Они не любят слово "быть". Толстой не мог бы никогда стать таким. Для него действительно, как он писал в "Ответе Синоду", истина превыше всего. Поэтому разрыв Толстого с церковью вполне закономерен.
15 марта 1997 года