Парабеллум. Гл 4. На острие волны ч. 1

Рано утром пинас «Рубис» вышел из гавани Тортуги. Это было французское торговое судно, некогда ходившее под голландским флагом, но захваченное французами во время последней Англо-Голландской войны. «Рубис» не был быстроходным кораблем, а поэтому не совсем подходил для одиночных переходов в Карибском море. В связи с этим на верфи Рошфора в Новой Аквитании с ним провели некоторые модификации. Теперь он стал более маневренным и был усилен внушительной батареей из двадцати пушек, которые располагались на верхней палубе и позволяли ему достойно обороняться от нападок флибустьеров и испанских каперов.

«Рубис» имел внушительное водоизмещение, и любой пират, завидев его, справедливо бы посчитал, что ему улыбнулась удача. Одинокий пузатый пинас — это всегда лакомый кусочек. В случае нападения задача «Рубис» была не дать пиратам воспользоваться численным превосходством команды и применить свою излюбленную тактику – взять судно на абордаж. Этого он мог достичь, используя свое преимущество в маневренности и огневой мощи. Любой пиратский корабль, приблизившийся на расстояние выстрела, был бы неприятно поражен тем, что «Рубис» вполне мог постоять за себя. На таком корабле сейчас и путешествовала Адель де Кюсси.

Она стояла на палубе квартердека, который на пинасе представлял из себя довольно высокую надстройку в задней части судна, и с его высоты наблюдала за работой матросов. Выставив паруса против ветра, корабль кормой вышел из бухты и уже на выходе из залива развернулся носом в западном направлении. Там, на открытом рейде, его ждал корабль охраны, который будет сопровождать их до самого Порт-о-Пренса. Ее занимало то, сколько усилий прилагали матросы для того, чтобы только развернуть судно в нужном направлении. Погода стояла отличная, и, с наслаждением подставляя лицо свежему ветру и утреннему солнцу, девушка с любопытством следила за их работой. Капитан «Рубис», Кристиан Моретт, также стоял на квартердеке, неподалеку от мадмуазель де Кюсси. Он следил за движением каждого матроса и не прекращал отдавать приказы, смысл которых был ей понятен лишь приблизительно. Сдав назад на достаточное расстояние для маневра, капитан Моретт приказал обрасопить[1] паруса и выставить курс вест[2]. Дружно отсчитывая, моряки тянули канаты, разом поворачивая реи на всех трех мачтах. Ветер тут же начал наполнять паруса, как только они повернулись на достаточный угол. Сначала трепыхаясь и похлопывая, а затем, по мере того, как реи все больше поворачивались под ветер, паруса вдруг надулись сильным хлопком почти до твердого состояния и стали похожи на толстый живот ежедневного завсегдатая трактира. Корабль ожил и начал движение вперед. Затрещал бегущий такелаж, заскрипела натянувшаяся парусина и заплескалась разрезаемая бортом вода. Для того, чтобы осуществить этот маневр, пинасу потребовалось более часа.

Адель почти в детском восторге сжала руками перила квартердека. Когда корабль начал набирать скорость, матросы, что спускали паруса, спустились по вантам[3] на палубу и суматоха постепенно стала успокаиваться. Капитан наконец вздохнул свободно, и его голос больше не звенел от напряжения.

– Мадмуазель де Кюсси, – повернулся он к девушке, – поздравляю вас с отплытием. Мы будем завтракать в девять часов.

– Благодарю вас, капитан Моретт. Я не голодна. Меня сейчас больше занимает то, что происходит здесь на палубе. Это так интересно!

– Вы находите это интересным?

– Да, месье! Даже захватывающим. Все сделано с такой безукоризненной точностью.

– Спасибо, – ответил он, польщенный. – Как вы можете себе представить, я имею за плечами большой опыт кораблевождения, и, хотя эти воды я знаю не так хорошо, но море есть море и на моем корабле вы в полной безопасности.

Она любезно кивнула.

– В безопасности даже от нападения пиратов?

– У нас достаточно пушек, – отвечал своей гостье капитан, – чтобы образумить любого босоногого выскочку.

Но Адель не отставала от него, проявляя даже большее любопытство, чем этого требовала вежливость.

– Вы уже сталкивались с подобными нападениями, месье Моретт?

– Дважды, мадмуазель. И будьте спокойны, оба раза «Рубис» вышла победителем в схватке.

Однако Адель де Кюсси и не думала проявлять беспокойство. Наоборот, глаза ее возбужденно сверкали.

– Прошу вас, расскажите об этом!

– Может быть, в другой раз, мадмуазель.

– Простите, если я отвлекаю вас, капитан Моретт, – сдалась Адель. – Просто мне показалось, что вы больше не так заняты.

Кристиан Моретт задумчиво посмотрел вдаль на горизонт, туда, где впереди в блеклой туманной голубизне виднелся выход из канала.

– Оба раза я потерял добрых друзей. Когда «Рубис» подверглась нападению в первый раз, она не была к этому готова. У нас было мало пушек, а те, что имелись, – все малокалиберные. Да к тому же ее рулевое управление было слишком неуклюжим, а такелаж – громоздким. Из-за этого моя девочка была очень неповоротлива. Эти пираты… Они, словно грязные крысы, цеплялись и лезли по борту. Нас спасло только то, что «Рубис» – довольно высокий корабль. Поэтому нападавшим было нелегко карабкаться, и с большими потерями, но нам удалось отбиться.

Адель слушала затаив дыхание, и капитан продолжал:

– Во второй раз все было совсем по-другому. «Рубис» уже переоборудовали новой батареей, во много раз мощнее предыдущей. После перестройки она отлично слушалась руля, и брасопить паруса стало значительно быстрее. Благодаря этому «Рубис» теперь – намного более маневренный корабль, и с ним тяжело справиться в пушечной перестрелке. В этом втором нападении мы даже близко не подпустили пиратов. Получив двенадцатифунтовым ядром ниже ватерлинии, они быстро ретировались и спаслись только тем, что выкинули все пушки левого борта, чтобы поднять пробоину выше уровня воды. Я хотел закончить начатое, но наше положение к ветру уже не позволяло этого сделать. Пришлось бы делать поворот оверштаг и разворачиваться. Это могло занять много времени, которого у нас не было. Те воды кишели пиратами, и с большой вероятностью звуки боя могли быть ими услышаны. Я не хотел рисковать.

Он замолчал, словно воспоминания унесли его в прошлое.

– Я согласна с вами. Все эти пираты… – Адель сделала паузу и вздохнула свежего воздуха. – Это отребье рода человеческого. Я достаточно насмотрелась на этот сорт людей на Тортуге. Они словно проклятие этого мира. Проклятие Карибского моря. Подобно черной чуме, они заполонили все вокруг, и это прекрасное место будто бы отравлено их присутствием, их нечеловеческой кровожадностью и омерзительной алчностью к золоту.

Капитан Моретт удивленно посмотрел на девушку.

– Не уверен, что могу согласиться с вами.

– Отчего же так, капитан? Вы ведь и сами подверглись нападению этих животных?

– Видите ли, мадмуазель, – задумчиво ответил он. – Этих животных, как выразились вы, породили такие люди, как мы с вами.

– Что вы хотите этим сказать, капитан Моретт? – нахмурилась девушка.

– Я хочу сказать, что пиратства в Карибском море не было до того, как сюда пришла европейская цивилизация. Это порождение грязной политики, которую ведут наши страны в извечной борьбе с друг другом. А сейчас пираты еще и делают за нас всю грязную работу, чтобы наши с вами руки оставались чисты. И ведь французских или английских пиратов в этих водах ничуть не меньше, чем испанских.

– А разве не все равно, к какой нации принадлежит корабль, плавающий под черным флагом?

– Так-то оно так, но одно я знаю точно: что сейчас само присутствие французов, как и англичан и голландцев в Карибском море было бы под сомнением, если бы не Береговое Братство. Пока Испания хозяйничает в этих водах, я предпочел бы скорее иметь дело с пиратами, чем с кастильскими господами. Нет-нет. Если бы не пираты, то все было бы намного хуже. Они делают то, чего не могут себе позволить в Европе. Братство ведет открытую и непримиримую борьбу с Испанией, и это единственное, что позволяет Франции иметь здесь свои колонии.

– А как же те пираты, которые напали на вашу «Рубис»? На французский корабль? – не унималась Адель. – Разве вы можете сказать утвердительно, что это были испанцы?

– Напротив, я точно знаю, что это были наши соотечественники.

– Французский пират напал на ваше судно? Простите, месье Моретт, но это самое вопиющее преступление.

– Я согласен с вами, мадмуазель, но таких людей не так уж и много. В основном, это люди, которых вынудила заниматься пиратством испанская политика. Именно гонения Испании и породили этот слой общества, а наше правительство умело их использует в своих целях.

Они замолчали на какое-то время.

– Что вы хотите этим сказать, месье Моретт? – наконец произнесла Адель.

– Ваш отец, месье де Кюсси, к счастью, очень хорошо следует принципу предыдущего губернатора Тортуги, месье д’Ожерона. Он раздает корсарские патенты направо и налево и делает это очень хорошо. Это узаконивает действия пиратов с точки зрения французской стороны, а также направляет их, как вы сказали, алчность к золоту против Испании.

Девушка задумалась на несколько минут.

– Разве корсары не такие же пираты, как и флибустьеры?

– Между ними мало общего, мадмуазель.

– Не изволите ли объяснить, капитан?

– Тут нечего объяснять, – он внимательно посмотрел на девушку, – флибустьер – это свободный пират, который нападает на кого пожелает и грабит всех подряд вне зависимости от флага. А корсар – это наемник, работающий на государство, которое выдало ему патент. Он грабит только те суда, которые являются врагом этого государства.

– Вот вы и сказали то, что заставляет меня с отвращением смотреть на любого пирата, будь он флибустьер или корсар.

– Что же именно я сказал?

– То, что все они занимаются грабежом!

– Если вам это не нравится, то вы должны поблагодарить за это Испанию, мадмуазель, – отрезал Моретт. – Основная проблема Мадридского Алькасара – его скупость, ведь он никогда не платил своим солдатам. Вместо этого испанцы разрешали им обогащаться за счет добычи, и последние две-три сотни лет это вошло у них в традицию. Французские и английские пираты – это всего лишь порождение испанской политики. А теперь и сама Испания пожинает ее плоды.

Капитан Моретт сердито крутил в руках свою неизменную трубку, которую собирался набить табаком, но передумал, огорченный этим разговором.

– И все же, господин капитан, я вас не понимаю, – закусила губу Адель. – Вы их защищаете, несмотря на то, что сами подверглись их нападению. Эти грязные пираты омерзительны. На их руках кровь многих людей. Они нападают на беззащитные торговые суда, чтобы поживиться, а на деле еще и утолить свою ненасытную жажду крови. Разве вам не известно, на что способны эти звери?

– Я уже сказал, что не согласен с вами, – ответил капитан резче, чем намеревался. – Несмотря на то, что они, бывает, атакуют и наши корабли, но без их существования все было бы гораздо хуже. Настолько хуже, что, боюсь, ни вы, ни я сейчас даже не имели бы возможности находиться в Новом Свете. Более того, некоторые из них – славные и честные малые, хотя в основном вы правы, конечно. Это довольно разнузданное общество.

От этого спора щеки Адель покрылись ярко-красным румянцем. Она была возмущена позицией, которую занимал капитан «Рубис». Ей потребовалось несколько минут, чтобы взять себя в руки, и она решила сменить тему.

– Скажите, месье Моретт, а сколько нам плыть до Порт-о-Пренса?

– От двух до четырех дней, – он был тоже рад прекратить этот разговор. – Точнее утверждать не берусь. Если ветер останется прежним, то еще до конца дня мы дойдем до Сент-Николаса, а затем свернем на юг, и тогда, если ветер не переменится, нам придется идти против него, а значит, пойдем галсами и наш путь увеличится в два или три раза.

– Возможно, тогда будет целесообразнее сделать остановку в Сент-Николасе? – спросила она. – И подождать там до более благоприятных условий.

– О, я вижу что вы неплохо разбираетесь в ситуации, мадмуазель! Я уже подумал об этом и, возможно, так и поступлю.

Он откланялся и ушел отдавать распоряжения для завтрака, а Адель повернулась, чтобы разглядеть берег Эспаньолы, находящийся от них так близко, что можно было разглядеть на нем огромных черепах. Этот капитан задел ее за живое, и она не сразу смогла взять себя в руки. Послушать его, так выходило, что он поощрял самих пиратов и их жестокость только потому, что это позволяло обуздывать алчность испанского короля. Но ведь сами пираты от этого не становились лучше. Возможно, она чего-то не понимает и ей еще предстоит в этом разобраться, но сейчас Адель едва могла прийти в себя от возмущения.

Шхуна, которая должна была их сопровождать, сейчас снималась с якоря, и в то время, когда на ней ставили паруса, пинас уже проплывал мимо в двух десятках ярдов от нее. «Тике» – прочитала ее название девушка. На палубе шхуны были видны суетящиеся матросы, а ее капитан, одетый во все черное, отдавал распоряжения. Вот он повернулся к пинасу и помахал ей рукой в знак приветствия. Она ответила тем же.

* * *

Время подходило к полудню. Всю первую половину дня Белчер посвятил тому, что проводил проверку своей новой команды. Он разговаривал с каждым лично. Запоминал их имена, разбирался в том, что они могут делать хорошо, а чему еще должны обучиться. Белчеру повезло с людьми. Несмотря на то, что ему удалось нанять лишь двадцать девять человек, большинство из них были умелыми моряками и знали свое дело. Единственный недостаток его команды состоял в том, что никто из них не имел сколько-нибудь значимого опыта в пушечном деле. Лишь несколько человек знали, как почистить и зарядить орудие, но этим дело и заканчивалось. Обучать команду стрельбе из пушек и основам баллистики предстояло ему самому.

– Дэнни и Пэдди, – окликнул близнецов Белчер и махнул рукой, чтобы они подошли.

Он сидел на маленьком бочонке на палубе, используя большую бочку в качестве стола. Ирландцы подошли и нависли над ним, и тот в который раз отметил их огромный рост и размеры.

– Да, сэр, – сказал Дэнни.

– Вы что-нибудь понимаете в пушках?

– Нет, сэр, – ответил Пэдди.

– А из ружья кто-нибудь из вас стрелял когда-то?

– Нет, сэр.

Белчер почесал за ухом. Да, это займет немало времени.

– Я хотел попробовать обучить вас пушечному делу. Ребята вы здоровые. Управляться с пушками – как раз работенка для вас. Но, – он покачал головой, – возможно, это будет невыполнимой задачей.

– Мы можем кидать камни, сэр.

– Что кидать? – изумился Белчер.

– Камни, сэр.

Белчер непонимающе глядел на них.

– Ну, – замялся Пэдди. – Мы с детства были лучшими в метании камней. Птицу там подбить или яблоко сбить.

– Вы можете сбить яблоко? – недоверчиво покачал головой Белчер.

– Так и есть, сэр, – утвердительно кивнул Дэнни.

– А с какого расстояния?

Дэнни оглянулся вокруг и прикинул длину корабля.

– Ярдов на пятьдесят легко, а дальше, может, нужно два-три раза кинуть.

Белчер недоверчиво покачал головой.

– «Тике» около шестидесяти ярдов длиной. Покажи!

Пэдди убежал на бак и насадил яблоко ножом на фальшборт. Дэнни повернулся к Белчеру.

– Камешек бы где достать.

– Вот держи, это подойдет? – Белчер достал из кармана круглую пулю, отлитую из свинца.

– Маловато и легковато будет, ну да ладно. Попробую.

Дэнни взвесил пулю в руке. Свинцовый шарик казался крохотным на огромной ладони ирландца. Кинув лишь мимолетный взгляд на цель, он вскинул руку и метнул снаряд с огромной силой. Яблоко разлетелось на куски. Пораженный Белчер не мог поверить своим глазам. Казалось, что кто-то сбил яблоко, выстрелив в него из пистолета.

– Отличный бросок, Дэнни! – хлопнул ирландца по плечу капитан.

– Спасибо, сэр!

– Мистер Белчер, – Джек оглянулся на зов и увидел машущего ему Нейта.

– Да, мистер Картер?

Чтобы не разводить панибратства среди матросов, Белчер установил правило, чтобы друзья обращались к друг другу только в официальном тоне, как это было заведено на военном корабле.

– Мне кажется, – тихо сказал Нейт вполголоса, – что эти двое молодых людей продемонстрировали отличные баллистические навыки и это можно применить в пушечном деле.

Белчер почесал подбородок. Это и в самом деле была неплохая идея.

– Дэнни, Пэдди, смотрите сюда. Пушка стреляет вот этим ядром. А ядро отличается от камня только размером и весом, но в остальном летит и падает точно так же.

На удивление братья схватывали очень быстро. Всего нескольких пробных выстрелов оказалось достаточно, чтобы близнецы поняли, как рассчитывать расстояние при помощи квадранта[4] и артиллерийской шкалы[5]. Они резвились с пушками еще пару часов, непрерывно стреляя по побережью острова, и Белчер уже хотел было прекратить их забавы, пока близнецы не истратили весь запас пороха, как Пэдди окликнул его и указал на большое дерево на побережье Тортуги, от которого Тике шла в трех сотнях ярдов. Белчер кивнул в знак того, что наблюдает. Ирландцы подтянули лафет[6], провели с ним кое-какие манипуляции, и Дэнни поднес фитиль к запальному отверстию. Выждали момент, и вот пушка рявкнула снопом огня и клубами дыма и изумленный Белчер увидел, как дерево разлетелось на куски от точного попадания.

Братья, хохоча от радости и делая вид, что борются, покатились по палубе, словно два великовозрастных ребенка. Капитан Белчер только покачал головой и не смог сдержать улыбки, видя это ребячество и такую неприкрытую радость. Он распорядился выдать братьям по дополнительной порции рома.

– Отлично сработано! Дэнни, отныне ты наш канонир, а ты, Пэдди, его помощник. Вопросы есть?

– Никак нет, сэр!

– Я отряжу под ваше командование несколько человек для пушечной команды. Вы должны будете их обучить, чтобы стреляли хотя бы вполовину того, как можете вы. Пороха для этого не пожалею.

Так был решен вопрос с пушкарями.

Ветер все еще дул с юга, и «Тике» шла примерно в кабельтове от «Рубис». При галфвинде скорости шхуны и пинаса были примерно равны. Белчер проверил барометр и отметил про себя снять повторные показания сегодня же вечером, так как уровень давления постепенно падал. Сделав пометки в судовом журнале и отметив на карте свое местоположение, Белчер присоединился к Картеру за ужином.

– А где Эрин? – спросил он, вспоминая, что не видел ирландца весь день.

– Где же ему еще быть, – кивнул Картер в сторону каюты.

– Морская болезнь?

– Сразу же, как мы подняли якорь.

– Завтра займу его работой, – Белчер потянулся над столом и поднял самый большой клошер[7]. По комнате разнесся ароматный запах запеченной курицы.

– Отлично приготовлено, мистер Кобл! – бросил он коку, который ожидал вердикта своей стряпни у двери.

– Спасибо, сэр!

– Джек, – обратился к нему Картер, когда кок оставил их одних. – Какие ваши планы относительно команды?

– Что вы имеете в виду, Нейт?

Курица, запеченная с яблоками на картофельной нарезке, была превосходна, и друзья отдавали ей должное, запивая отменным французским вином.

– Вы приняли каперский патент от губернатора Тортуги. Так?

– Да, так и есть.

– Пираты не платят своим командам, а вместо этого подписывают соглашение, где каждый член команды имеет право на долю добычи.

– Не понимаю, к чему вы клоните?

– Вы настояли на том, что на вашем корабле будут иные правила. Что «Тике» – это военный корабль, а значит, дисциплина здесь должна быть абсолютной.

– Все еще не вижу цели ваших вопросов, мой друг, – поднял бровь Белчер, хотя курица явно занимала большую часть его внимания.

– Одним из условий вашего договора, который вы скрепляли с каждым членом команды, было что они будут получать двойное жалованье вместо дележа добычи.

– Совершенно верно, Нейт. Послушайте, – он отхлебнул из своего бокала, – давайте ближе к делу? Я ведь не собираюсь заниматься грабежом. Поэтому не мог обманывать команду и обещать какую-то призрачную добычу. Вместо этого им обещано двойное жалование, а этого более чем достаточно, чтобы перекрыть заработки любых пиратов.

– Каким образом вы планируете рассчитаться с командой? У вас много личных сбережений?

– Есть полкошелька фунтов.

– Этого не хватит и на треть команды.

– Вы забываете, что нам заплатят за охрану «Рубис», когда мы прибудем в Порт-о-Пренс.

– Это так, но сколько вам заплатят? Вы уже сделали подсчеты?

– До Порт Рояла хватит. А там мы разойдемся в разные стороны.

– Я не думаю, что это такая уж хорошая идея, Джек.

Белчер удивленно воззрился на него.

– В самом деле? А почему вы так думаете?

– Потому что вы тратите множество усилий для того, чтобы сплотить и обучить эту команду, – сказал Нейт с нажимом. – Эти матросы создают впечатление хороших верных людей. Я приглядывался к каждому из них и не увидел ни одного с какими-то пороками. Вы набрали отличную команду, Джек, поэтому, возможно, вы обдумаете вариант того, чтобы не расставаться с ней?

– И как, вы полагаете, это может произойти, если я приму командование кораблем Ямайской эскадры?

– Я не знаю, но предлагаю вам обдумать такую возможность. Это не те люди, которыми стоит раскидываться. Из них может получиться хорошая команда.

– Вы правы, Нейт, – ткнул в него куриной костью Белчер. – Они действительно отличные ребята и я уже думал об этом, но у меня вряд ли хватит денег, чтобы заплатить им сверх того, что обещано, а военная служба такого щедрого жалованья не предполагает. Поэтому нам, скорее всего, предстоит разойтись.

– Мне кажется, что у меня есть способ вам помочь сохранить команду, Джек.

– Ммм? – вопросительно взглянул на него капитан с набитым ртом.

– Пока в эти несколько дней вы занимались делами на суше, я занимался поисками того, где Аккерс хранил свои сбережения. У него должен был быть запас, чтобы оплатить жалование и следующий груз. К тому же, если вы помните, он распродал свой товар на Бермудах, а значит, где-то спрятал выручку.

Белчер наконец переключил внимание с ужина на друга. Он вытер рот салфеткой, запил вином и воззрился на Картера. Тот как ни в чем не бывало принялся уписывать свою порцию.

– О, отменное блюдо, вы не находите? Пожалуй, ваш кок будет ценнее всех остальных.

– Вы говорили о сбережениях Аккерса? – прищурился Джек. Теперь они поменялись ролями. Джек пронизывал молодого ученого взглядом, а Нейт, казалось был полностью поглощен едой.

– Нужно узнать этот рецепт у Кобла, – невозмутимо ответил Картер, делая вид, что не расслышал заданный ему вопрос.

Белчер улыбнулся и глубоко вздохнул.

– Я понял, Нейт, – сказал он, сдаваясь. – Я прошу прощения за свое поведение. Скудный завтрак и отсутствие обеда заставили меня забыть об элементарной вежливости.

– Я нашел тайник Аккерса, – быстро отозвался Нейт, встретив взгляд Джека в упор.

– И много там?

– Скажем так, хватит оплатить жалованье матросов на год вперед.

Белчер присвистнул.

– Вот это да. Но разве эти деньги не принадлежат команде?

– Это деньги Аккерса. Вы – новый капитан, выбранный командой, значит, эти средства принадлежат вам, как и шхуна. По крайней мере, пока вы не решите с ней расстаться. Считайте эти деньги частью корабля, нужной для его содержания. И это, по сути своей, чистая правда.

Предоставленный самому себе, пока Белчер и Кейн занимались наймом команды, Нейт решал головоломку о том, где Аккерс хранил свои сбережения. Человек, который все время проводил в море, должен был иметь при себе изрядную сумму для платы морякам и покупки товара. Сначала Картер простукал полы и стены каюты, но это не дало результатов. Осмотр дубового стола и сундука с вещами имел тот же эффект.

Нейт уже было отчаялся найти хоть что-то, но тут его привлекла кровать капитана. Вытряхнув матрац и прощупав подушку, он принялся осматривать деревянные детали и наконец обнаружил тайник. Вернее, четыре тайника. Каждая толстая ножка кровати имела откручивающееся навершие и была высверлена внутри по всей длине. Нейт извлек четыре денежные «колбасы» в виде длинных чулок, набитых серебряными монетами. Тщательный подсчет показал, что с этими деньгами да с кораблем в придачу Белчер сможет покинуть службу и уйти на вольные хлеба – удача, которая выпадает на долю не каждого капитана, а если и выпадает, то лишь раз в жизни.

Осталось лишь убедить капитана в том, что он счастливчик, а учитывая, что Картер уже знал про него, сделать это представлялось задачей весьма не простой. Белчер был насквозь пронизан чувством долга и любовью к своей стране.

--------------------------------

[1] Обрасопить паруса – выставить их под нужным углом к ветру.
[2] Вест – Запад.
[3] Ванты – канаты, переплетенные в виде лестницы, предназначенные для удержания мачт, а также позволяющие команде подняться по ним к парусам.
[4] Квадрант – артиллерийский прибор для измерения угла наклона орудийного ствола.
[5] Артиллерийская шкала – специальная линейка квадратного сечения, на каждой грани которой нанесены диаметры ядер, соответствующие им калибры пушек, а также футы и дюймы.
[6] Лафет – деревянная основа, на которую крепилась пороховая пушка. У лафета было два предназначения. Первый – компенсировать и смягчить отдачу выстрела, второй – транспортировать и корректировать позицию орудия на палубе.
[7] Клошер – большая круглая стальная крышка, которой закрывают еду на столе, чтобы она не остыла.