Навзрыд

Виктор Матюк

Навзрыд

Смеюсь и рыдаю навзрыд, вопрос о совести и чести закрыт,
Пришло время сбросить с постаревшего лица злополучную маску,
И не смотреть пристально с таинственным укором куда-то в гору,
Тут же предстали взору бескрайние дали и просторы,
Зачем себе морочить голову, прежде чем топтать ботву?
Впору бежать от позора куда глаза глядят, и люди молчат,
А не галдят на всю округу, что кто-то с испугу ослабил хватку,
Тягловая лошадка из Пегаса превратилась в обычного ловеласа!
В трудах, как говорится, мирских нет помыслов иных,
Как забыть о списках послужных, куда же без них?
Жизнь теряет всякий раз возвышенный смысл
Без утех и дрязг, их нельзя выпячивать напоказ,
Зачем лишний раз сливать в ржавый унитаз всё,
Что было в борениях обретено, рассекречено
И тут же кануло на самое дно памяти!
Она была подобием белоснежной скатерти,
Теперь хочешь - верь, не хочешь – не верь,
Огромные пласты наледи и грязи от слякоти
Мешают размеренным шагом к цели идти!
Внезапно стезя изменилась,
Чаша из интриг разбилась,
Живое естество обидели,
Почему-то возненавидели,
А жить–то как-то надо, преодолевать незримые преграды,
Без бабы - тяжело, с ней – не просто с такой обидой жить,
И с согбенной спиной по узкой и скользкой стезе ходить!
Не волнуйся зря, нельзя противиться воле царя,
Жизнь, как река, то бурлит, то затихает,
Однако вода не замолкает, потом что-то её изнутри что-то взрывает,
Спокойствие тут же тает в сизом тумане, жизнь построена на обмане!
На носу холодная промозглая ночь, желание женщины трудно превозмочь:
«Хочешь – выбирай мою дочь, хочешь – меня!» Не полыхает полымя без искры
Вдохновения, когда любовь похожа на проведение, жизнь меняется в мгновение,
Тотчас рухнула стена забвения, началось светопреставление!
Стыд для общения открыт, он рыдает навзрыд,
Ему претит что-то с бывшими женщинами делить,
Его плоть знобит, за свои ошибки надо платить,
Как жизнь прожить, чтобы никому не навредить?
Пей или спи, читай книги или просто листай,
И скромно вспоминай свой благословенный край,
Улыбка никогда не сходила со степенного лица,
Три золотые фиксы блистали на фоне опавшей листвы,
Однако капли росы строптиво охлаждали порывы души,
Как не суди, как не ряди даже вблизи не разобрать,
Куда идти, куда бежать, чтобы в позу встать,
Заприметив благодать невдалеке!
Нательный крест зажат в руке,
Ты на поводке сумасбродной и гордой судьбы,   
Со словами мольбы пытаешься сбежать от борьбы
За верховенство власти или семейного счастья?
Лучше поздно, чем никогда - обозначить собственное «Я»,
Врагов хоть пруд пруди, все твои труды не для завистливой братии,
Не имеющей малейшего понятия о всеобщем проклятии
Для всей православной нации! Она более четверти века
Не видит в открытом настежь окне брезжущего света,
Как и встарь местный государь зажигает фонарь
Посреди городского сада, ему наплевать
На терпкий аромат былых утрат!
Он не желает о них вспоминать,
Зачем? Смрад нарасхват,
Как заморский виноград
На приморском базаре!
Страна в пьяном угаре
Пытается выжить на шару,
В миг всеобщего пиара толпа ждёт апокалиптического удара!
О государе никто не говорит, он невдалеке стоит и пристально зрит,
Кто и чем одарён, а кто - не даровит, талан его с рождения подавлен,
Подход индивидуален – далеко не идеален! Две трети бытия 
По пустырям петляла узкая стезя вблизи степного ручья,
Где юность отрока прошла! За душой - ни копия, ни ломанного гроша,
Только одна обнажённая душа, да и та нараспашку, дашь промашку,
И тебе – труба, бывшие друзья вывернут твою душу наизнанку,
В бараний рог свернут башку, и никто не поможет мужику
Надо быть начеку, чтобы спокойно дописать жгучую строку!
Когда-то все мы исчезнем в огромной вселенной,
Бесконечная бездна без края и конца
Спокойно встречает душу мертвеца!
На всё воля Творца! Затуманенный взгляд,
Уставшие глаза давнишнюю тайну хранят,
На согбенных плечах - тяжкая ноша,
В словах и речах давнишний образ зачах,
Он собран впопыхах из отдельных черт,
Они сложены в один протёртый до дыр конверт,
Там незатейливый сюжет, он извращён на треть,
Чужой мольберт изображал безыскусную смерть,
От неё спасения нет! Свет в чьих-то глазах померк,
Ничего не осталось от беспечных блаженств,
Сколько жертв принесено в жертву
Грешному естеству? Почему?
Только ему одному известно до конца,
Куда же его привела скользкая и узкая тропа
Согбенного в три погибели старика с дырявой сумой
За согбенной спиной? Мудрость - рождается в тишине,
Будто свет в окне, а счастье - в мире, в пустой квартире
Или в пустыне приходит ощущение, что грехопадение
В одно мгновение разрушает всё, что было обретено
В тяжких трудах, где воздух затхлостью пропах,
Но божий дух не зачах в четырёх стенах!
Мы же прилетающие мысли глотали,
Когда вспоминали старинные скрижали, на жизнь роптали,
В позу вставали, чуточку умнее стали, мочало жевали,
Не вникая в мелкие детали, и проморгали
Благословенный миг, жизнь без интриг
И семейных дрязг не складывалась никак в общий пласт!  Каждый тать, упырь и вурдалак
Пытался навесить на нас всех собак, ты сразу пятишься назад, надвигаешь на глаза колпак,
Не суждено тебе знать, почему женский крик пронзает ночную тишину будто в кромешном аду?
Что-то покидает нас, когда безумная страсть истощает грешное нутро,
Мужчины - теряют, женщины - получают сгусток энергии,
Опустошается внутри хилой груди сила и мощь,
Твою плоть мгновенно бросает в дрожь,
Когда, наткнувшись на враньё и ложь,
Ты всерьёз становится сам на себя не похож!
Что посеешь, то пожнёшь, до последней черты, до креста
Твои уста продолжает сковывать суета сует!
Прошлое разграблено и сожжено,
Уничтожено оно и предано огню,
Себя не виню во всём, что в вечность отошло,
Назад нельзя вернуть уже ничего, оно канула в бездну, на самое дно!
Мужской удел – не терпеть беспредел обнажённых женских тел,
Чтобы дух отмщения взлетел в сторону небес, и был отмщён,
Не бескорыстен он, потому что ты – влюблён и порабощён
Болью страсти, во время напасти толика радости,
Затаившись в груди, будет пудрить мозги
До самой паперти, до последней черты!
От зова судьбы не уйти, время оставляет следы на нас,
О ужас?! Зачем себя так мучить? Твоя участь решена,
И тут же стрела забвения пронзила морщинистое темя,
Не время и не час - молодые годы вспоминать!
Наплевать на всё, что в непосильных трудах рождено!
Стыдно сомневаться и всякий час по сторонам озираться,
Когда ты уверен, что этот мир – безмерен,
Твоё же сердце чует, что любви не существует! 
Любовь мы не раз теряли, друг другу врали,
Что высокие идеалы повсюду искали,
Однако не нашли, неисповедимы Господние пути!
Промозглый и холодный дождь бросал плоть в чудовищную дрожь,
От судьбы не уйдёшь, озлобленность в душе взбирается, будто ледяной ветер,
И вдруг приятный голос, знакомый до слёз, мысли перенёс в лоно давнишних грёз!
Поседевший намедни висок пережил немало распрей и склок, он под дождём промок,
На язык повешен амбарный замок, он всю ночь напролёт издаёт чудовищный скрежет,
Он слух режет, да и ветер не затихает, он церковные свечи задувает, терпение на пределе,
Слабость в душе и теле, давно отзвенели свирели, не слышны соловьиные трели!
Жизнь всё расставляет по своим местам, былые связи снятся по ночам,
Оглядываюсь постоянно по сторонам, время неподвластно нам,
Даже близлежащий храм не даёт благословение грехам!
Голос истины не подвластен нам, шум и гам в подворотне,
Ты будто в преисподней ждёшь исповеди Господней
На склоне уходящих дней! Сумрак ночи гонит взашей
Не только бомжей и алкашей, бедных и богачей,
Реалии намного страшней: боли в спине,
Седина на висках, в страждущей душе – страх,
Грех вершишь впопыхах, хотя велик его размах!
Когда-то грешник боялся попасть впросак,
Его пыл не иссяк, плевать, что жизнь пошла наперекосяк!
С общением напряг, у мужиков – ништяк, они не скорбят,
Им нечего терять, кроме супружеских пут и цепей!
Потасканное тело всю ночь гудело и потело, слыханное ли дело,
Чтоб твоя партнёрша вдруг начала колебаться и немного сопротивляться,
Она не захотела до утра с тобой наедине оставаться, и принялась друзьям звонить,
Открыто не говорит, что рвётся тончайшая жизненная нить, и просит их ей подсобить советом!
Те медлят с ответом, тот, кто был для неё1 авторитетом, связаться не удалось, вот и пришлось
Когти рвать и бежать, куда глаза глядят! Пусть людская молва гуляет в диком поле,
Порезвившись на воле, отдавшись на попечение судьбе и доле,
Она почувствует облегчение! Простившись с миром
С затрапезным мужиком, женщина кивком головы
По мановению рока и судьбы отошла на шаг от молвы,
Она всё за чистую монету принимает, рушит и ломает,
И души в развратниках не чает! Промозглый ветер
Затих под вечер, он листья не срывает
И под ноги их людям не швыряет!
Я же жить не спешу, медленно бреду по сосновому бору,
Под ноги не смотрю, взгляд устремлён в гору,
Там не видно ни зла, ни позора,
Там своя микрофлора!
Понятия смешав воедино, грешником сделали старого раввина,
Его обуяла фанаберия или гордыня, он когда-то боролся с развратом,
И стареющего легата сделал беспричинно виноватым,
Зато своего брата, на передок слабоватого,
Чьё естество и вправду было развращено,
Пытался оправдать, да ещё как?
Он встал с ним заодно у святого распятия,
И стал наращивать толпе свои понятия!
Нет ничего в его душе святого,
Расшатаны основы бытия,
Скользит стезя, по неё идти нельзя!
Бог грешников карать не желает никак,
Он постоянно вопрошает: «Зачем каждый день
Набрасывать тень на старый соседский плетень?»
Не в службу, не в дружбу, а в тяжбу рок превратил судьбу,
Постылую жизнь - в суету сует, спасения от них нигде нет!
Не мил им белый свет, поминальные кресты на каждой версте, сумрак ночи на холсте,
Зато в голове – пустота: ни деревца, ни куста, только одна пожухлая трава!
Уж коль Бог определял, чтобы грешник праведно не жил, и свой замысел в жизнь воплотил,
Ничего тому не остаётся, как надеяться и ждать, что божья благодать назад ещё вернётся,
А когда и как? Не грешникам сие решать! В душе - смятенье, трудишься до одуренья,
Нет смирения, полное отупение во всём, тебе нипочём – ни семья, ни дом!
Слёзы льются ручьём, тих речной затон, ты стал козлом отпущения,
За какие прегрешения хотелось бы спросить у Проведения?
Живу не для себя, стараюсь для других,
Не дождёшься благодарности от них,
Только волчий рык издаёт чужой язык!
Народ быстро привык к чужим подачкам,
И к приветливым словам, хотя дорога в храм
Вымощена камнями, отполированными сапогами!
Над полями да над чистыми тройка борзая летит,
Её не остановить, куда так можно в наш век спешить?
Боль за краткий миг не победить, можно чужой грех простить,
Но о нём невозможно забыть! Карта бита – нечем крыть!
Встревоженно дрожа, прошу Всемогущего Творца
Мои увещевания пронять, осознать и простить,
Иначе беглецу не жить!
Он дрожит, как осиновый лист,
Жизнь вынесла ему вердикт,
Он впился в память глубоко,
Его не видит око, женский локон
Чувствует всё, что скрывает естество!
Шуршит судьбы колесо, никто не может его остановить,
Ускорить или застопорить! Грешен каждый человек,
Наши души не перестроить вовек, ветер гнусавит за окном,
Вот-вот грядёт снег с дождём, неужто начал отсчёт день чёрный?
Взгляд непокорный не отводит страждущие очи с дороги торной,
Жизнь наяву никак не открывает беглецу новую главу,
А всё почему? Нет дела никому, что именно ты
Живёшь невпопад, да, ты грешен стократ,
Хотя и бубнишь, что пристально зришь
В бескрайнюю небесную высь!
Да заткнись ты хотя бы на миг,
Состарившийся лик
Издаёт неприятный хрип, душа болит, а сердце плачет,
Грех велик, ты же сам себя уже никогда не простишь!
Шумел камыш, деревья гнулись, мечты уже вздулись,
Мысли умом рехнулись, они сбились с проторённой колеи,
Пролетающие над головой журавли громко кричат: «Беги, куда глаза глядят,
Живи невпопад, убегай от кромешной тьмы и нависшей над тобой петли,
Истоки твоей души таятся вдали от рутины мирского бытия,
Твоя душа - наивна и проста, она отводит глаза
От несусветного греха, жизнь причуд полна!»
Неужто истина мертва, с потолка долу падает труха,
Трепетный взор и звучание губ колдовское слышно за соседней стеною,
Вроде всё - как всегда, суета перед очами, прохладными весенними ночами
Досужие мысли носятся под грозовыми облаками! Сердце сжато тисками,
Земля на дыбы встаёт под ногами, во всеобщем шуме и гаме
Тонет всё, как в жестокой жизненной драме: во всеобщей толчее
Былое время сгорает в огне приунывшей памяти,
На белоснежной скатерти стоит маленький памятник
Человеческой пошлости, он притаился в объятиях любви,
Сидит до поры и времени в тени и слушает, как поют соловьи!
Следы давнишней наледи исчезли из ослабевшей груди,
Привыкшей жить в глуши и во мраке заточения,
Осуждая чужие прегрешения! Жизнь проходит,
С досады дрожь мне скулы сводит,
Судороги не проходят никак,
Зубы сильно скрежещут,
Прибрежные воды плещут на берег морской,
А за призрачной стеной хмелеет душевный покой!
Загодя не знаешь, как поступать в зловещий час?
Уходящее время никак не догнать,
Продолжаешь на Вселенский разум уповать,
Силы тают, страстные речи затихают,
Свечи угасают, только жуть вокруг,
В душе - чудовищный испуг!
Забравшись в эзотерический круг, медлишь несколько минут,
Потом садишься на старенький стул, и ждёшь, когда же несусветная ложь
Мимо пройдёт, авось, пронесёт, былые грехи – не в счёт! Не пронесло, вспомнившее чело
Поглощало холод и тепло, время прошло, жизнь перекрасилась набело, неужто всё отцвело?
Жить грешно не запретишь, грех скользит по гребням покатых железных крыш,
Но ты молчишь, ты бел, как полотно, однако душевную боль, как рукой сняло!
Бедолага себя ненавидел и стыдился, больше месяца постился,
Пока не убедился в окончания Поста, суета сует – всё суета!
От прошлого греха не осталось и следа! Летят года,
Одна и та же среда, в памяти всплывают знакомые лица,
Будто бы ты листаешь знакомые с детства страницы!
Жизнь продолжается, мне не пишется и не читается,
Небось, пришло время покаяться, и тут срываются с языка
Необдуманные до конца слова: «На всё воля Творца!
Ему принадлежат наши души и сердца!»
Предвечернею порою тихо спорю с душою,
Она увлечена любовной игрою, я же с тоской
Теряю душевный покой, не бьюсь головой о стену,
Не закатываю сцены с белой пеной у рта,
Простота мы, простота, нам чужда доброта!
На дворе весеннее тепло, ветер освежил лицо,
Никто не лезет в душу, никто идеалы не рушит,
Задумавшись о грядущем, наполняешь душу радушием,
Исчезает бездушие, зато появляется робкое предчувствие,
Что безумие присуще не только властям и обезумевшей толпе,
На земле грешны все! Жизнь не изменится за время праздной встречи,
Быть может, затихнет свирепый ветер, ты, сидя на табурете, при тусклом свете
Едва заметишь проблеск здравого ума и толику женского тепла, душа сгоревшая дотла,
Противостоять соблазну не смогла! Она изгнала мишуру, развеяла боль на промозглом ветру,
И оказалось, что она поторопилась самую малость! Ей плохое наследство досталось,
По всему телу расползалась усталость, жизнь внезапно поменялась не в лучшую сторону,
Чёрные вороны, усевшись на бороны, зрят, как скорпионы на зелёные склоны
Заснеженных горных вершин! Глубокая полоса морщин испещрила лик,
Ты выглядишь, будто старик, только солнечный блик смог озарить
Уставшее чело, но не смог перекрасить жизнь набело!
В глазах - мираж, горящие барханы в солнечных лучах,
В душе – беспредельный страх, оазис - зачах,
Бессвязность в речах, силы зря не трачу я, 
Навзрыд не плачу, уповаю на удачу!
Нас ничем не удивить, мы не умеем говорить,
Нас не научили праведно жить и нежно любить!
Разбиваются походя женские сердца, у небольшого озерца
Два единоверца решали судьбу чужого младенца,
Он жизнь ещё досконально не узнал,
И злачные места никогда не посещал,
Он верховенство чужой власти не признавал!
Он роптал из последних сил, каким он в детстве был, таким он и остался,
С иноходи в галоп изредка срывался, расстраивался и огорчался!
Жизнь мимо прошла, её каменные жернова погубили всё,
Что в борениях обретено! Все тайны промозглой ночи затмили очи
Злосчастной судьбе, ей вспоминаются скалистые горы и розовые шоры на глазах,
В заплаканных очах главенствовал всю ночь беспредельный страх не только за себя,
Судьба понукала старого осла, когда серая мгла накрывала илистые берега,
Боль и тоска из своего сердца изъять, и Бога признать главой своих чад!
Они грешат, говорят невпопад, их бравада нарасхват, дорога в ад
Выслана цветущими орхидеями, следом за евреями
В безвестность ушли дни безвозвратной любви!
Они оставили в душе значимый след навсегда! Жизнь, что прежде была, с тропы отошла,
Чтобы наблюдать издалека за путеводной звездой из созвездия Стрельца!
И вот она вновь на мели, святость в груди изливается слезами,
И даже в православном храме порывы свирепого цунами
Ощущаются всякий раз, когда в иконостас
Упирается пристальный и грустный взгляд!
Рок окно перед грешником тут же распахнул,
Головой слегка кивнул и тут же исчез среди гуляк и повес,
Из души вырвался жалобный крик, как он возник, так и затих,
Тлетворный миг бытия поглотила бесчувственная колея!
Мысль мечется туда-сюда-обратно, всем приятно,
Только мне непонятно, почему судьба
Так пристально смотрит на меня?
Раздевайся – я твоя! В тёмной комнате
На белой простыне, прислонившись к стене,
Она видит грех везде, на столе – пустота,
Исчезла еда, в гранённом стакане - вода!
С бухты-барахты вкушаешь вдохновение,
Волос седой и лысина величиной с ладонь,
Лоб испещрён вдоль и поперёк бороздами,
А под белыми простынями страсть машет руками!
Божье создание что-то мямлит в своё оправдание,
Многие могут нами понукать, он же в оправдание мямлит пару тирад,
Не применяя уличный мат, дескать он ни в чём не виноват!
Не успеешь с человеком познакомиться, как он уже исчез
Среди сини безоблачных или грозовых небес,
Сохранив свою совесть и честь!
Век сумасшедший,
К интригам приведший,
И навлёкший беду на чужую долю и судьбу!
Жизнь может нас в прискорбный час чем-то огорошить,
Нет времени вспоминать ни о хорошем, ни о плохом!
Жизнь напоминает дурдом, суета и пустота кругом,
То дождь, то снег за открытым настежь окном!
Ты выглядишь в чужих глазах треплом!
Жизнь не впечатляет, она развенчает былые представления,
Ты ждёшь божественное знамение, а его всё нет и нет,
Меркнет свет, дым от сигарет затуманил портрет
Скитальца и бедолаги, судьба то погладит,
То нагадит так, что даже натощак
Ты хрипишь, будто заезженный ишак!
Перед тобой недописанный трактат,
Завалявшийся среди твоих бумаг!
Рок растоптал судьбу и долю,
Свыкаешься с ролью бедняги
И душевной болью, тянешься к алкоголю, сбросившись по рублю,
Вспоминаешь иногда всуе невзрачного бытия молодость золотую,
Тратишь время впустую, как-то перезимую, авось, опосля полегчает!
Надежда тает, нутро хиреет, солнце сильно не греет! Толпа талдычит вслед,
Что ты – конченный человек, и у тебя совести нет, голос хрипнет, пот к рубашке липнет,
С ума сходит вся планета: ни юмора, ни этикета, все разговоры о дронах и ракетах!
Судьба ни о ком не хлопочет, её ничто не щекочет, только кочет в курятнике
Наводит порядок на насесте, все куры вместе в одном присесте
От словесной перепалки с главном петухом, в душах – погром,
У соседа на весь околоток орёт граммофон!
Жизнь бьёт то обухом, то серпом,
То по голове, то по мотне, где-то в глубине страждущей души
Тихо курлычут журавли, стоптанные башмаки в пыли
Как-то не спешат резко крушить собственный быт!
Стыд глаза не застит, душа рыдает навзрыд,
Ты по уши сыт обещаниями доли,
На сердечные раны
Высыпан пуд соли!
Божьи творения вызывают удивление
В минуты своего грехопадения!
Грех поднял странный гул
В многолюдной толпе,
Столпотворение на тропе, нет покоя в душе бедолаги,
У бедняги закончились листы писчей бумаги! Капля долбит камень,
Из искры возрождается пламень! Бедолага повержен везде,
На земле и на воде, всё может ослабить время,
Даст всходы проросшее семя!
Всему – своё время!
Всему – свой час!
Время уходит, дни убегают, слёзы невозможно сдержать,
Только любви приятный аромат, былое время не вернуть назад!
Солнце одинаково светит всем, везде тлен и суета,
Минуя нас, судьба вершит свои дела!

г. Ржищев
2 мая 2025 г. 12: 26