Странный случай

 
        Сколько себя помню, я никогда не отличался особым  стремлением в детских мечтаниях стать космонавтом, моряком или летчиком… Меня отчего-то эти детские грезы миновали стороной, и взамен их, во мне навсегда поселился дух бродяжничества. Я не мог сидеть на одном месте, и уже повзрослев, география моих скитаний была бы завидной для любого бродяги. Я нигде не задерживался подолгу, безумно полюбил вокзалы, с их многолюдностью и суетой,  незабываемое волнение встреч и разлук, особый запах перрон, и  быстро удаляющийся  свет вокзальных огней.               
        Вот и тогда, ветер свободы манил меня все дальше и дальше, навстречу неизвестности.                До поезда оставалось три с половиной часа, бродить по вечернему городу надоело, да и устал, и я не нашел ничего лучшего, как отсидеться в привокзальном кафе. В небольшом зале было накурено, душно, и довольно многолюдно.  Я едва устроился за столиком в глухом углу,  предвкушая чего-то нового, неизвестного, манящего, вызвало во мне приподнятое, томительное волнение от предстоящей дороги и, заказав себе пиво, закурил, как вдруг…                - Вы не против?.. Не помешаю? – послышался, несколько, неуверенный мужской голос.               
Мужчина, лет тридцати пяти, может чуть больше, слегка покачиваясь, вопрошающе посмотрев, стал садиться напротив меня.                - Да - да, пожалуйста, -  как можно приветливей ответил я, дабы не вызвать неприязнь, так как мне показалось мужщина был нетрезв.                Одет он был довольно прилично, лицо выражало какое-то тягостное беспокойство, а во взгляде явно отражалась грусть, и если бы удалось заглянуть ему в душу, то, пожалуй, пахнуло бы неприятным холодком.                - Скверный выдался день, нынче, - сказал он, обращаясь, ко мне, но покачав уныло головой, тут же замолчал.                - Бывает, - стараясь заполнить молчание, вырвалось у меня с тенью легкой заинтересованности.                Он оценивающе окинул исподлобья меня взглядом, и вероятно почувствовав, с моей стороны серьезность интереса к себе, растягивая слова, спросил.                - Скажите, вы что-нибудь понимаете в этой жизни?…  А?               
Неожиданно для себя, я ощутил тяжесть его вопроса, и ничего не ответив, только неопределенно пожал плечами.                - Вот и я, представьте, ничего в ней не понимаю, - заметно волнуясь, он посмотрел на меня уже более трезвым взглядом.                - У вас неприятности? - осторожно с участием поинтересовался я.                - Неприятности!?... Мх, - грустно переспросил он, - Вся моя теперь жизнь, пожалуй, - сплошная неприятность.                Затем он, тяжело вздохнув, совсем уже подавленно, добавил.                - Признаюсь вам, я впервые изменил жене… Вот так! - и он звучно щелкнул языком. - Противно, стыдно, идти домой не хочется, да и не знаю, надо ли… чувствую дикую гадливость, безобразную, а ничего не могу поделать. Последние год, два, жизнь словно опрокинулась, куда-то все делось, а ведь раньше был весел, интересен, порой даже - оригинален. Болит душа, болит, а что делать с ней не знаю. Подскажите, вы же прожили жизнь… но и без этой боли жить не могу, вот ведь какая штука. А может быть, мне покончить с ней, с этой непонятной жизнью?
     Мы немного помолчали. Потом он заказал еще водки и когда ее принесли, наполнил рюмки, вопрошающе взглянув на меня,  предложил.                - Надеюсь, не откажите?               
Мы выпили, и он продолжил.                - В молодости я безумно любил одну девушку, казалось, жить без нее не мог. Все было чудесно, взаимно, и уже настолько серьезно, и вот, в один прекрасный день, не поверите: разлюбил ее в одночасье. И до того глупо, можете себе представить; из-за подлой грубости по отношению к старой нищенке, прямо на моих глазах... Верите, в миг, словно отрубило, и не просто, а люто её возненавидел.
     Его охватил озноб, он налил себе рюмку и залпом выпил.                - Позднее женился на женщине старше себя, думал по - любви, - начал он вновь, - Удивительно нежной, ласковой, но со временем, что-то не заладилось… Чувствую, как словно раздваиваюсь,  теряю себя, уважение, пропадает интерес к жизни. Все чаще стал вспоминать ту, прежнюю... Замечаю, как все дальше и дальше отделяюсь от семьи, отчаяние стало преследовать, словно выбросило меня из колеи, утратил какой-то стержень внутри, и  жуткий в душе подул холод, начал часто пить...  Бывало глянешь на жену, вспыхнет гнев, только держись,  и такая  ненависть, что... Я совсем перестал понимать, что происходит со мной, что и кто я. Не болен ли? Выпью, чуть полегчает, а потом...
     Я слушал его, и мне становилось жаль незнакомца, а чем помочь, не знал. Дальше его присутствие становилось для меня тягостным, и я дал знать, что мне пора на поезд. Он засуетился тоже и вызвался проводить меня.               
      Когда вышли на перрон, он тихо сказал:               
- Вы простите меня... спасибо вам за то, что терпели меня… Верите, мне стало легче…  не представляете как. Вы первый, кто не отмахнулся и выслушал меня…                Мы остановились у вагона. В глазах незнакомца я заметил щемящее предчувствие тоски, лицо его было каким-то напряженным и грустным. Он протянул руку.                - А все же, знаете... Зрелая женщина - это подарок для мужчины…  Только она способна на слезы благодарности.                Я не нашелся что-либо сказать ему на это, а только крепко пожал его руку и поднялся в вагон.