Кто Украл Янтарную Комнату

(рассказ об исчезнувшем чуде света).

Вовка рос любознательным и эмоциональным мальчиком, был примерным учеником в школе и брал уроки игры на скрипке. Он рано научился читать, мама привила ему любовь к музыке Чайковского, Шопена, Паганини и к хорошим книгам.
Но родители драматично погибли и в свои десять лет Вовка оказался в детском доме.
И теперь мамы вчерашних школьных друзей запрещали им общаться с Вовкой, опасаясь пагубного влияния улицы, которая становилась для Вовки новым домом. В свои 10 лет он чувствовал себя изгоем и оставшись совсем один, страдал от одиночества в десять раз больше, чем любой другой пацан.

В детском доме старшеклассники быстро выбили из него детство, и теперь Вовка три раза в неделю бегал в школу бокса, где учился махать кулаками. Скрипку он поменял на гитару и пел блатные песни своим уличным друзьям. Вскоре его мышцы окрепли и Вовка мог сбить с ног обидчика одним ударом. Его стали бояться, а детдомовский мир разделился для него на друзей и врагов. Однажды враги окружили его в классе и решили избить. Вовка выпрыгнул из окна второго этажа и на следующий день привел с улицы десяток друзей. Они разрисовали кулаками зачинщикам рожи и грозились переломать кости каждому, кто тронет Вовку.

В то время Вовка не интересовался политикой. Но взрослая жизнь приходит незаметно. А вместе с ней и новые заразы. Политика уже нахально лезла в глаза. Красные полотнища на центральных проспектах колыхались на ветру: "Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!" Толпа ликовала, по радио звучали патриотические песни. На демонстрациях мужчины размахивали красными флагами и пили водку в подворотнях. Женщины щеголяли в крепдешиновых платьях и белых носочках. Старухи у подъездов перемывали кости и тем, и другим. Составы с военной техникой и солдатами мчались на восток, распахивать целинные земли Казахстана.

9 мая советские люди праздновали победу в войне. Пьяных с медалями и орденами на пиджаках милиция потихоньку увозила в вытрезвители. Инвалидов войны, игравших на гармошках в пригородных электричках, певших горькие песни и просивших деньги на водку, отлавливали и отправляли на Соловецкие острова. Наступали времена для нового поколения, и не стоило портить праздник видом безногих пьяниц. Кто вспомнит тех солдат, умерших от безысходности, одиночества и водки, похороненных в мерзлой земле вдали от родных мест? Вовка смотрел на все это, ему было горько и грустно. Все старшие из его семьи воевали в той войне, одни вернулись инвалидами, а другие не вернулись вовсе.

Впереди него в колонне демонстрантов шел толстяк в костюме и шляпе, с пухлым портфелем.
"Дядь, а дядь..? - обратился к нему Вовка, - а что такое коммунизм?"
Толстяк уставился на Вовку, прижимая на всякий случай портфель к груди:
"А-а-а, ты любознательный мальчик, это похвально", - он растянул рот в подобие улыбки. "При коммунизме ты получишь все, что тебе нужно. Ну вот что ты хочешь?"

"Велосипед и фотоаппарат!" не задумываясь, выпалил Вовка.

Толстяк задумался: "Ну что ж, потребности у тебя скромные. Велосипед ты получишь. Но ты должен быть послушным и исполнительным. Всегда быть наготове! Ты ведь пионэ-эр, не так ли?" Он смешно тянул это слово через "э-э-э".
"Нет, в пионеры меня не приняли, - мотнул головой Вовка, - у меня четверка по поведению в четверти".

"А-а-а, так ты хулиган!". Толстяк еще крепче ухватил свой портфель.
"Нет, я просто стукачей не люблю. Мишка из пятого класса на всех стучал завучу.
Я ему за это в зубы дал", - Вовка показал свой кулак.

"Так ты фрондер?" Толстяк уставился на него.

Вовка не знал, что такое "фрондер", и толстяк прояснил:
"Таких мы отправляем в трудовые лагеря на перевоспитание, понял? Там мы тебя научим любить советскую власть, шкет!"
Тут Вовка подумал, что, наверное, попал на главного стукача.

Вечером он бренчал на гитаре блатные песни своим друзьям, уличной шпане. Главарь Тюря налил Вовке стакан портвейна и блеснув железной коронкой похлопал Вовку по плечу:
"Выпьем за то, чтоб у нас все было и чтоб нам за это ничего не было!".
Тюря не грозил трудовыми лагерями и Вовке его коммунизм нравился больше...

***
У Вовки были русые волосы, зеленые кошачьи глаза, молочно-белая кожа и пухлые губы. Девочки лезли целоваться, а пионервожатая приходила к мальчикам в спальню по вечерам под предлогом проверки дисциплины. Она останавливалась у кровати Вовки и смотрела на него так, что Вовке становилось не по себе, ему казалось что она хочет его съесть. Ее визиты напрягали и он не знал, как от этого избавиться. Однако вскоре вожатая всех пионеров забеременела и отстала от Вовки, утешившись своей новой ролью, а когда роль стала выпирать из-под пионерской формы, вожатую тихо уволили.

Вовке нравились уроки истории. Учительница была молодой и красивой. Она модно одевалась, ее стройные ножки всегда были обтянуты узкими волнующими воображение юбками, а от ее грудного голоса у Вовки возникала щекотка ниже живота. Он прятал под партой маленькое зеркальце и направлял его на ножки училки. Вовка слушал ее грудной голос, косил глазом в зеркальце, любовался ее ножками и этот прием, наверное, зародил в нем любовь к предмету на всю жизнь. Однажды историчка рассказала о Янтарной комнате и ее таинственном исчезновении. Эта история запала Вовке в память.

Шли годы. Вовка взрослел и становился циничным к политике.
В стране слово "коммунизм" стало нарицательным, а "капитализм" - интригующим.
На проспектах появились новые лозунги: "К светлому будущему - через частную собственность! Новый генсек Михаил Горбачев окончательно отменил крепостное право, введенное царем Петром и продленное советским колхозом. Крепостным стали выдавать паспорта, они бежали в города и российские деревни пустели, в них оставались пьяницы, немощные старики и старухи.
А города зазвенели понтами. На проспектах вчерашние колхозники лузгали семечки, сморкались на мостовую, вытирая пальцы об импортные штаны и мочились в подъездах. Народу было позволено проявлять инициативу, спекулянтов стали называть бизнесменами, а ночные бульвары заполнились проститутками.

У Вовки были идеи и однажды он пришел в исполком со своим бизнес-планом, там была очередь из таких же как он сам. Его принял мордатый чиновник, красная пролетарская харя. К тому времени Вовка уже набрался опыта в общении и в кооперации. Мордатому он протянул бизнес-план и сказал что хочет помочь своему приморскому городу в развитии инфраструктуры туризма. И что для этого хочет заинтересовать нефтянников Тюмени вложиться на паях в строительство курортного комплекса.

Мордатый уставился на Вовку:
"Ты кто такой? Ты не коммунист, не комсомолец! Ты не из наших! Ты даже не еврей,  воровать не научился!"

И выставил Вовку. Но бизнес-план заныкал и вскоре Вовка увидел, как другие начали суетиться по его проекту. И тут он вспомнил о толстяке на демонстрации, который учил его коммунизму. И оглядевшись по сторонам, увидел Вовка, что эти коммунисты, комсомольцы и прочие с гибкими позвоночниками все приватизируют. И понял Вовка, что нашли они новый путь в свой коммунизм и посторонних в него не пустят. И подумал он что не дождётся своего велосипеда. И что за свои инициативы может очень даже запросто оказаться в казенном доме с решетками на окнах. Ну или кирпич ему на голову упадет.
И решил Вовка отвалить с той стройки-перестройки.


(полностью рассказ опубликован на сайте автора, на английском языке.