Владимир Пропп. Обзор

Имя Владимира Проппа хорошо знакомо в Америке. Доктор искусствоведения, профессор Изалий Земцовский, преподающий в США историю и теорию российской фольклористики, ссылается на  часто используемую фразу «Делай это с Проппом!». А еще - на американскую писательницу Викторию Нелсон. «Когда нужно в одной фразе изложить суть будущего фильма, особенно в случае хитрого комбинирования, например, двух сюжетов, опытные мастера-сценаристы советуют: «Следуй Проппу!» Выведенные им законы построения сказки работают и в кинематографии. Его книга «Морфология сказки» - имею в виду американское издание 1968 года – перепечатывалось в США не менее 20 раз. Все сценаристыее имеют. Это их рабочая Библия…» Владимиру Проппу 28 апреля исполнилось бы 130 лет.
Советский ученый родился в 1895, царское время, в Петербурге в семье поволжских немцев. Получил хорошее домашнее образование. Сказки и колыбельные он слушал от русской няни, гувернантки обучили его этикету, игре на фортепиано, немецкому и французскому языкам. Владимир окончил Анненское училище в 1913 году и поступил в Петербургский университет. Чтобы пойти на Первую мировую войну, он закончил курсы оказания первой помощи и ухода за больными. В 1915 году начал работать санитаром, братом милосердия. Сам Пропп писал: «Я сквозь войну и любовь стал русским. Понял Россию».
В 1918 году, окончив университет, пошел работать в гимназиях и средних школах учителем русского языка и литературы. Тогда же стал исследовать народнве сказки. С 1926 года преподавал в Политехе немецкий язык, стал заведующим кафедрой иностранных языков в Плановом институте Госплана, потом перешел во Второй педагогический институт иностранных языков.
Первую монографию о структуре народных сказок Пропп закончил в 1928 году, работал он над ней 10 лет. Он выделил постоянные элементы сюжета: действия персонажей и их последовательность. И переменные – языковой стиль, количество действий, способы исполнения, атрибуты и мотивировка.
Хотя Пропп и заручился поддержкой ученых – лингвиста Виктора Жирмунского, этнографа Дмитрия Зеленина и литературоведа Бориса Эйхенбаума, но, как вспоминает автор:
«Книга эта была бы забыта… но вот через несколько лет после войны о ней вдруг снова вспомнили. Что же такое произошло и чем можно объяснить этот возродившийся интерес? <…> Оказалось, что понимание искусства как некоей знаковой системы, прием формализации и моделирования, возможность применения математических вычислений уже предвосхищены в этой книге, хотя в то время, когда она создавалась, не было того круга понятий и той терминологии, которыми оперируют современ­ные науки».
Исследователь классифицировал сказки не по персонажам и не по атрибутам или сюжетам, ведь, в конце концов, в сказках часто не по одному герою или даже сюжету. Но по глаголам, по тому, что персонажи делают. И Пропп ввел понятие функции – это действие, взятое в контексте сказочного сюжета. Какую роль данное действие играет в сказке? Для выделения функций Пропп пользовался классификатором Аарне, в котором выделено более четырех сотен волшебных сказок.
Для дальнейшей классификации был взят «рабочий материал» - сотня текстов из сборника Афанасьева. Пропп пишет об этом:
«Такое ограничение материала несомненно вызовет много возражений. Теоретически оно оправдано. Чтобы его оправдать шире, пришлось бы поставить вопрос о степени повторности сказочных явлений. Если повторность велика – можно взять ограниченный материал. (…) Дело не в количестве материла, а в качестве его разработки».
И уже из «рабочего материала» Пропп выделяет 31 функцию. То есть любая сказка – это комбинация этих элементов. Отмечается строгая их последовательность в сюжете. Какие-то функции могут быть опущены или потеряны со временем. По композиции сказки могут отличаться.
Бывает, когда элементы почти не могут сочетаться в центре одной сказке. Это пары бой с врагом – победа, или сложная задача – решение. Это дает четыре класса сказок. Первые содержат первую пару, вторые - вторую, третьи не содержат этих пар, четвертые, самые малочисленные, содержат обе. Причем при дальнейшем рассмотрении оказывается, что последние со временем переродились из какого-то другого класса сказок, то есть, уже не народная.
Все функции обозначены буквами и сведены в формулу. А это означает, что все сказки – суть модификации какой-то одной, глобальной сказки сказок. Есть некие исходные условия, некая данность, например, уехали родители. Они что-то запрещают герою или героине. Находится вредитель-антагонист, который подбивает нарушить запрет и после этого причиняет зло, чего-то его или ее лишает. И герой вынужден отправиться на поиски. По дороге находится даритель, который снабжает информацией или волшебным предметом - помощником, если правильно с ним себя вести. Герой встречается с антагонистом, здесь происходит развилка: либо бой, либо решение сложной задачи. После победы или решения начинается обратный путь домой, часто – с погоней. А дома героя ожидает последнее испытание – предательство или ложный герой, присвоивший все заслуги себе. И когда герой его побеждает или разоблачает, наступает счастливый финал, например, свадьба и полцарства в придачу.
В отличии от работы Джозефа Кэмпбелла «Тысячеликий герой», работа Проппа – строгий научный анализ фольклорного материала. Выводы в дальнейшем не просто подтвердились, но оказалось, что такую же структуру имеют не только славянские сказки, но и европейские, индийские, африканские и другие мировые тексты.
То, что предложил Пропп, было революционно и называется структурным подходом к тексту. Когда мы рассматриваем не отдельные элементы сами по себе, а как они связаны в сюжете.
Сам Владимир Пропп со временем пришел к выводу, что все сказки мира имеют одно происхождение, одни исторические корни. И это – отражение в культуре древнего обряда инициации, когда молодые люди должны были вдали от племени пройти сложное испытание. Только тогда они могли быть в общине на правах взрослых. Это и стало темой докторской диссертации.
 «Морфология» и «Исторические кор­ни» представляют собой как бы две части или два тома одного большого труда. Второй прямо вытекает из первого, первый есть предпосылка второго. <…> Я по возможности строго методически и последовательно перехожу от научного описания явлений и фактов к объяснению их исторических причин». Считал Владимир Пропп
Но именно за эту, вторую книгу, вышедшую в 1946 году, автора стали преследовать. Его уволили из Академии наук, обвинили в антимарксизме, идеализме и религиозности идей. В рецензии «Против буржуазных традиций в фольклористике (о книге проф. В.Я. Проппа «Исторические корни…»)», ученого раскритиковали за мистицизм, «извращение и фальсификацию истинной картины общественных отношений» и отсутствие опоры на труды Максима Горького, тоже изучавшего сказки. Только Горький считал, что волшебные сюжеты — это мечты людей о лучшей жизни, об изменении реальности.
Обвинение было настолько серьезно, что работы Проппа после этого практически не печатали 12 лет. Кроме трех его статей: по фольклору, тезисы и статью о проблеме артикля в современном немецком языке.


В соавторстве с Андреем Щербаком-Жуковым для НГ-Экслибрис
https://www.ng.ru/subject/2025-04-23/9_1270_propp.html