История 81. Совсем не деликатная

Знаете, кем были старшие помощники капитана на судах Министерства Рыбного Хозяйства в советское время? Не знаете? А я вам так скажу – они были Всем и Везде! За исключением, конечно, машинного отделения и радиорубки. Впрочем, иногда и там их присутствие иногда имело место, хоть и в крайне узких рамках. Но «на палубе» старпомы отвечали за всё. Поддержание в рабочем состоянии палуб, надстроек, трюмов, грузового оборудования, несение ходовой вахты «четыре через восемь», а всё, перечисленное выше, в перерывах между вахтами. Куча отчётов по техническому состоянию всего оборудования по палубной части, отчёты по занятиям по военно-морской подготовке, контроль за санитарным состоянием жилых и служебных помещений, техническая учёба палубной команды и много-много разных мелочей, которые с незавидным постоянством возникали в течение морского похода и в районах промысла. Да что там говорить, одна работа с обслуживающим персоналом достойна звания Героя Морской Бездны! Это в море. На берегу не лучше. Мимо старпома не проходил ни один вновь прибывший член экипажа. Ни один! Даже капитан. Старпом внимательно изучал все документы моряка: сроки действия техминимума, медкомиссии, паспорта и ещё целую кучу документов, требуемых непонятно кем, но обязательно должными быть у каждого моряка.
Старпом должен быть готовым в любой момент заменить капитана! Старпом должен успевать везде и во всём! Старпом… Именно из-за этой должности было придумано определение капитану: Капитан – это обленившийся старпом.

С приходом демократии и… этого…как его...плюрализма значение старпома, как главного судового администратора, быстро сошло на нет. Конечно же, официально и сейчас старпомы ведут необходимую документацию, коей совсем не убавилось даже с отменой отчётов по военно-морской подготовке. Рутина засасывает. Конечно, я не говорю о старпомах в глобальном плане, огромное их количество правильно строит свою карьерную лестницу, ревностно косясь на капитанское кресло, но мне приходилось зачастую работать с такими старпомами, деятельность которых на судне сводилась к их же выражению – «по лёгкому бабки срубить». Таких своих помощников я уже не называл старпомами. Я называл их “chief” – чиф. Да, именно так проходят по судовой роли старпомы в английском варианте, а уж коль вся документация теперь ведётся на английском языке, то и все старпомы теперь не старпомы вовсе, а чифы. Считайте это шуткой старого ворчуна, но я останусь при своём мнении: прилетела птичка, чирикнула «чиф-чиф», срубила бабок по лёгкому и через сколько-то месяцев контракта упорхнула в тёплые края, точнее – домой.

В последнее десятилетие своей капитанской деятельности подослала мне судьба небольшой рефрижератор на девяносто шесть метров длины и отправила в скалистые норвежские фьорды.

Работа, что называется, ещё та! Сбор мороженной рыбопродукции с причалов всего побережья Норвегии – от пролива Скагеррак на юге и до самого Нор Капа на севере. Экипаж при погрузке и часто при выгрузке сам работал на борту судна: на грузовых кранах и на погрузчиках, штурмана (старпом и второй штурман), на берегу «тальманили» - считали погруженную или выгруженную рыбу. Мне же доставалось самое лёгкое – сутками не уходить с мостика, давая возможность штурманам отдохнуть во время переходов между причалами погрузки. А эти переходы были от часа и до двенадцати часов. Только, если мы выходили в открытое море, я вызывал штурманов на ходовые вахты и отдыхал несколько часов сам, тем не менее, выходя восемь часов в сутки на свою вахту. Дело в том, что я за первую пару лет работы в Норвегии достаточно хорошо освоил особенности плавания во многих норвежских фьордах и после сдачи экзаменов норвежским королевским лоцманам получил право самостоятельного безлоцманского плавания во многих районах внутренних вод этой страны. Не бесплатно, конечно, но думаю, что если бы «бесплатно», то есть лоцманами на борту, я бы и по сей день ходил бы в море…

Длинная присказка перед коротким рассказом.
Итак, на борт судна прибыл очередной старпом. Назовём его Борисом, а то как-то неудобно по-настоящему. (в этом месте поставить бы смайлик, но где же его взять?). Неплохой парень, вернее, уже и не парень вовсе, а мужик. В меру улыбчив, в меру грамотен в навигации, в меру… В общем, всего в меру. Вот только искорки азарта я не заметил в его глазах, как ни старался. Борис спокойно и аккуратно нёс свою вахту, обладал неплохим почерком, английский знал гораздо лучше моего, документацию вёл грамотно, грузовой план тоже чётко составлял. Что ещё надо, спросите вы. Да в принципе и ничего! Бывали у меня старпомы, которых и старпомами назвать можно было только в пьяном угаре, а я непьющий! Но вот однажды мне понадобился помощник, даже подстраховщик, когда я шёл усмирять ушедшую в двухдневный загул на переходе из Клайпеды в Норвегию палубную команду. Борис не захотел подстраховать и мгновенно в моём ментальном отношении к нему перепрыгнул из старпома в чифа…

Мы грузились у причала порта Малой – такое вот смешное название. Начали погрузку в восемь утра, груз был большой и нужно было успеть закончить до десяти вечера и освободить причал, который экстренно готовился для приёма линейного контейнеровоза. Моряки старались, как могли, даже сократили время для обеда и для ужина, что для них не характерно. И успели!

Перед самой отшвартовкой меня вызвал на связь фрахтователь и сказал, что в очередном порту нас ждут не ранее семи утра завтрашнего дня. А до этого порта Селье нам хода чуть больше часа! И что мне делать? Болтаться до утра по фьорду, мешая снующим туда-сюда кораблям, или выйти в штормовое море и болтаться там до утра? Нет уж! Я сказал фрахтователю, что если причал в Селье не занят другим судном, то я поведу туда своего кормильца прямо из Малоя, чтобы ошвартоваться и дать морякам нормально отдохнуть. Фрахтователь сильно взволновался: «Мастер, на причале никого нет! Кто у тебя примет швартовые концы на причале?». Я его успокоил, сказав, что опыт такой у нас имеется и получил от фрахтователя разрешение на самостоятельную швартовку.

Зима. Ночь. Ветер в порывах более двадцати метров в секунду чисто западного направления. К чему это я говорю? К тому, что вход в бухту Селье довольно узкий, что-то около семидесяти метров в ширину и пары кабельтовых в длину и протянут точно по линии запад-восток. Морякам известно, что судно всегда плохо управляется на попутном ветре, а если ещё и попутная волна, то… В нашем случае было и то, и другое.

Согласно швартовому расписанию старший помощник должен выполнять команды капитана, управляя судном при помощи штурвала и, если нужно, подруливающего устройства. Силовой установкой я управлял сам с крыла мостика – там у нас был установлен вынесенный пульт управления.

Хоть и не без труда, но мы благополучно втянулись в бухту. Далее нам потребовалось оставить по правому борту скалу и резко свернуть вправо. Команда - по местам, всё (для меня) замечательно, настроение – петь хочется, но нельзя! Поговорить бы с кем, но до старпома только криком можно доораться – он в рубке, я – на беспощадно продуваемом левом крыле мостика. В общем, идем на швартовку к причалу переменными ходами и курсами. С левого борта подготовлен штормтрап для того, чтобы матрос, когда капитан подведёт борт вплотную к причалу, перебрался по нему на берег и принял швартовы.

Для переговоров мостик-бак-корма мы использовали переносные радиостанции –воки-токи: у капитана, у боцмана, у второго помощника и у старпома.
На причале тускло горели  две лампы. Одна на одном конце, вторая, соответственно, на другом. А между ними - самый мрачный мрак, в котором даже ветру, наверное, было жутковато. Но, как я уже сказал, у меня было очень хорошее настроение!

- Мостик баку!- это меня боцман на связь вызвал.
- Слушаю, бак!
- Виктор Александрович, а где причал? – проявил боцман неуместное любопытство.
- Да хрен его знает! – жизнерадостно подзадорил я «дракона».

Потом была очень чистая швартовка – я, скажу не хвастаясь, это всегда умел и любил делать. Потом я прокричал старпому взять управление телеграфом на мостик, но вместо голосового подтверждения я услышал сначала топот ног, а потом звук захлопывающейся двери. А в рубке дышать стало очень сложно и, более того, неприятно.

Я открыл дверь правого борта для обеспечения необходимого протока свежего воздуха, дал отбой сначала палубной команде, потом главному двигателю, а сам уселся за судовой компьютер для составления рапорта береговой охране о том, что мы ошвартовались в Селье.

Утром я спросил у старпома о причине его поспешного бегства с мостика.
- Виктор Александрович, мне стало очень страшно, ещё когда мы начали втягиваться по фарватеру в бухту. А когда Вы сказали, что не знаете, где причал, то я вообще об… ну, в общем, Вы сами знаете.

Я никому никогда не рассказывал эту историю пятнадцатилетней давности, только сейчас чего-то вспомнилось. Борис никому тогда на глаза не попался и это очень правильно! Мы доработали контракт до конца и расстались без взаимных претензий и обид. А чего обижаться – чиф, он и есть чиф. ;

03 мая 2025 года
Рига