Вдвоём

Когда ты рядом - становится плевать, куда рулит машина. На юг, на север, в глушь, в пустоту, к чёрту на кулички. Главное - вдаль. Главное - вдвоём.

Ты закуриваешь, приоткрыв окно, ветер играет твоими волосами, а я краем глаза ловлю каждое движение. Мы едем - и в этой езде столько смысла, будто весь мир схлопнулся в наш салон: музыка, дорога и километры, по которым нас уносит от всего лишнего. Ото всех.

Запах кофе, твои острые коленки, чистая улыбка - и мне уже всё равно, где мы окажемся. По-настоящему на все плевать. ;Мы не в пути - мы в моменте. В той точке, где всё наконец совпало.
Это как ехать в закат - бессмысленно, беспощадно, но красиво и абсолютно правильно.;Дальше - только ближе.
Настоящее продолжение одного другим.

Ночь на обочине - как пауза между вздохами. Мотор давно замолчал, звёзды повисли над капотом, как фонари на потолке дешёвой гостиницы, где мы никогда не будем. И слава богу.
Ты лежишь на спине, уткнувшись в мою рубашку, дышишь медленно, лениво.

Вокруг пахнет пылью, бензином и тобой - смесь, от которой можно терять контроль. Мы говорим тихо, почти шёпотом, не потому что боимся разбудить ночь - а потому что громче не хочется.
Машина остыла, но внутри всё равно жарко.
;Твои пальцы чертят круги на моём запястье, и мне плевать, что спина затекла, что завтра снова куда-то ехать, что комары и небо без луны.; Потому что если мы так встретили эту ночь, значит, всё идёт неизбежно.; Значит, мы едем туда, где будет ещё тише, ещё ближе, ещё больше нас.
А может, мы уже приехали. Просто не заметили.;
Утро приходит не сразу. Сначала - сизый туман, как дыхание сна, прилипает к стеклам. Потом - свет, рассеянный и нерешительный, прокрадывается в салон, будто спрашивает разрешения разбудить нас. Ты просыпаешься первой - щуришься, смотришь на меня, как будто снова выбираешь. ;И снова - за. И я просыпаюсь от этого взгляда, а не от солнца.

Запотевшие окна, наши вещи разбросаны, волосы спутаны, и кофе уже не тёплый. Но ты смеёшься - тихо, хрипло, с заминкой. Как в песнях «Каспийского груза». И в этом смехе столько света, сколько не даёт ни один рассвет. Мы не спешим.
;Машина ещё стоит, будто тоже хочет остаться здесь подольше - между ночью и днём, между «ещё» и «уже».; Я включаю музыку. Ты тянешься за рубашкой. Мы выезжаем на трассу - и всё начинается заново.; С этой точки. С нас. Дальше - дорога. ;И ты, гладящая меня по коленке на четвёртой передаче.

День начинает набирать обороты, как мотор - с ленцой, с рывком, с глухим урчанием, с характером. Мы мчимся по шоссе, пыльной, раздолбанной, как старая пластинка - немного шипит, но играет наше.
Ты болтаешь ногой из открытого окна, поёшь вполголоса, чуточку лажая, но красиво. Я ловлю твой голос сквозь ветер, как радиоволну, боюсь, что собьётся. И всё равно держусь за него - крепче, чем за руль. Где-то за поворотом - заправка с несъедобными хот-догами и горьким кофе, который бодрит только названием. Мы останавливаемся. Я беру два стакана. Ты - наклоняешься завязать шнурок на кроссовке, и я забываю, зачем вышел. На секунду весь этот день превращается в открытку, помятую, но настоящую. Где всё как надо: жара, шум дороги, ты, и я - не в своей тарелке, но в своей жизни.

Мы едем дальше. Иногда молчим, но это не про неловкость - это про «не надо лишних слов». У нас теперь есть язык: прикосновения, взгляд в зеркало, рука на шее, тихое «ещё немного осталось».; Хотя мы оба знаем: нам некуда.; Потому что мы уже - там. В нашем единственно правдивом - нигде.