Кот, который говорил по-немецки, 7

Веткин выпрямился. Мороз пробежал у него по спине, сердце стукнуло и замерло,  на лбу выступил пот, он покачнулся и сел на поваленное дерево.
- Ты чего, Васька?  – проговорил он. – Вовсе обалдел? Ночью Ксюху напугал, а сейчас со мной шутить вздумал? Ты смотри!! У меня с тобой разговор будет короткий, – о сосну башкой, и ага!.. Ну? Что ты на это скажешь?
Кот молчал.
  «Галлюники! Белочку, видать, словил! – пронеслась в голове Веткина успокоительная мысль. – Может, не только к алкашам она приходит? Хм... Ну, да ладно!..»
«Ну, да ладно!» было его любимым присловьем в трудные моменты жизни и означало вовсе не согласие мириться с обстоятельствами, а наоборот, упрямый настрой на то, чтобы их преодолеть. Он вспомнил об этом и постарался не показать виду, насколько ему не по себе.
 «Ладно, белочка, так белочка. Посмотрим еще, кто кого!"– решил он и крепче прижал к себе кота.
Тот в его руках беспокойно зашевелился и задрожал. Веткин забеспокоился, как бы кот не сдох с устатку, снял с себя ветровку и завернул в нее Ваську.
– Что так трясешся, котяра? Ну, не бойся, не бойся! Я пошутил. Сильно притомился? Ишь, в какую даль тебя, чертяка, занесло! – приговаривал он. – Страшно тебе? Да не дрожи так, я тебя не обижу... Посидим здесь немного, а утром, по свету, дорогу домой всяко найдем. А сейчас нам с тобой отдохнуть надо...

Звук собственного голоса его успокаивал, тем более что Васька больше не издавал никаких звуков, кроме обычного кошачьего мурчания, и не делал попыток вылезти из-под ветровки.

Веткин положил его на землю, быстро собрал сухие сучья, разгреб мох и траву под стоящей неподалеку сосной,  вырыл небольшое углубление в песке и развел костерок. С огнем стало веселее. Он привалился спиной к стволу сосны, взял кота на колени  и решил сидеть так, пока не рассветет... Темнота между тем стала вовсе непроглядной, тучи напрочь заслонили свет звезд. Ветер продолжал шуметь, правда, все тише и тише... Дождя так и не случилось, – и эта гроза оказалась сухой, как и все остальные в этом месяце.

Веткин смотрел на огонь, думал о Ксюшке, о жене, которая сейчас, несомненно, волнуется, и сокрушенно вздыхал... Спать ему сперва вовсе не хотелось... Но через непродолжительное время нежданный сон вдруг навалился на него, подобно медведю. Веткин и не заметил, как глаза его закрылись сами собой. Все: шумящий лес, костер, колышущиеся тени, –  исчезло, и какие-то странные ручейки вовсе не его, а совершенно чужих, незнакомых, непонятных  мыслей заструились в сонном сознании старика...
Это было ни на что не похоже. Вернее, похоже на сон, в котором ты – уже не совсем ты, и все, что раньше было твоим, вдруг отодвинулось даже не на второй, а на какой-то вовсе уж дальний план, на первый же вышло совершенно чуждое, чужое...
 Кто-то, кем он теперь отчасти был, очень куда-то торопился и все тормошил его, Веткина, заставляя встать и идти! Идти, во что бы то ни стало, непременно сейчас, а не каким-то там  утром! Похоже, он был не один, потому что время от времени в мозгу Веткина шевелились еще чьи-то смутные желания и страхи, которые он не мог уяснить на фоне преобладающих мыслей первого. Но настоящий  Веткин не исчез до конца. Он тоже был где-то здесь, и был по-прежнему упрям! 

«Сейчас пойдем, господа мои, судари, штаны только подтяну!» ¬- усмехался настоящий Веткин во сне... В реальности же он упал на мягкий мох, не выпуская из рук кота, вздохнул и повернулся на бок. – «Вам надо, вы и идите в такую-то темь, а мы с Васькой поспим маленько!»

 «Ну, дружище, поторапливайся! Пожалуйста, милый!» – умоляюще заныл первый голос, а второй вдруг, словно прорезавшись, рявкнул зло и повелительно: «Steh auf und geh! Schnell, schnell! Beeil dich!»
«Ах ты, немчура чертова! Котом командуй!» – грубо ответил ему во сне Веткин. – А то я тебе такой «хэде хох!» устрою,  что до Берлина катиться будешь!»
Он сделал усилие, чтобы проснуться, и вдруг очутился в очень странном месте...
Там еще был вечер. Солнце почти скрылось за малиново светящимся горизонтом. Веткин стоял на вершине заросшего можжевельником и молоденькими елками холма. В довольно глубокой котловине у его ног клубился молочно-белый туман, и два человека торопливо спускались по склону, постепенно исчезая в этом тумане.
«Нам – туда!» – настойчиво, убеждающе сказал Веткину первый  голос. – «Туда!!! Пойдем, друг! Там твоя внучка, твоя Ксюшка! Поторопись, если хочешь успеть! Только кота, кота не забудь! Кот ¬ это главное!»
Веткин вгляделся и действительно увидел Ксюшку. Она тоже спускалась по склону и горько плакала, вытирая кулачком слезы...
Веткин разом вспомнил, где  находится эта котловина, – они с женой как-то  ходили туда по рыжики. Это было не  так уж далеко...
- Деда! – вдруг долетел до него голос Ксюшки...
– Я здесь, здесь, Ксюха! – закричал Веткин и проснулся. Охватившая его тревога была настолько сильна, что он мигом вскочил и  бросился было куда-то бежать, но споткнулся о какую-то корягу и упал со всего маху, не выпуская, однако, из рук кота. Тот зашипел и стал вырываться, но Веткин держал его крепко...
–Ты убьешь его так, обращаться с этим зверьком надо крайне бережно! Он тебе очень нужен! Ты его ТАМ на Ксюшку обменяешь, ведь просто так тебе ее не отдадут! – услышал он  вкрадчивый голос из своего сна, только странный, звучащий как будто со всех сторон сразу...
Веткин поднялся на ноги и стал оглядываться по сторонам. Было по-прежнему темно, лишь вверху чуть светилось проглядывающее между туч небо.
– Куда идти в такой-то темени? Не видно ж ни черта! – воскликнул он сокрушенно, добавив для связки пару-тройку непереводимых народных выражений...
Неожиданно обступающая его темнота не то чтобы просветлела, но стала какой-то прозрачной. В ней, словно на негативе, вдруг проявились стволы ближних деревьев,  ветви, листва, даже  отдельные листья на кустах, сосновые иголки и травинки под ногами. Все, что было подальше, сливалось в какую-то однородную, колышущуюся темную массу.
– Так лучше? – спросил его голос. – Видно тебе теперь? Ну, вот и иди! Да поторопись, а то не видать тебе вашей девчонки, как своих пяток!
– Ушей! Du verrwirst immer! – сварливо возразил молчавший до сих пор второй голос.
– Ну, путаю! И что? Ты уж лучше бы мяукал, герр переводчик! Не слушай его, Володенька! Тебе спешить надо! Давай теперь направо, на северо-восток! Ай! Кота, кота крепче держи!!!
Веткин прижал к себе дернувшегося было Ваську и, опираясь на подобранную с земли суковатую палку, зашагал направо...